Война мага. Том 4: Конец игры

— Гном и орк остались, как были, — отрезал некромант. — Вейде. Её работа. Больше некому.

Все молчали, растерянно переглядываясь.

— Ты скажи, некромант, цто делать-то? — осведомился Север, на всякий случай берясь за фальчион. — Пластовать, ци не пластовать?

— Нет! — услыхал Фесс собственный голос; и тихое, но явственно-злое шипение Аэсоннэ.

— Она мертва, — драконица заглянула некроманту в глаза, почему-то забыв назвать его «папа». — Мертва, совсем мертва, даже больше, чем просто мертва! — последние слова она почти выкрикивала.

— Аэ, милая моя, — спасибо Эйтери, оказалась рядом, обняла готовую вот-вот расплакаться драконицу за плечи, увлекла в сторону. — Ну, конечно, она мертва. Уж в этом ты можешь мне поверить, я таких… — голос гномы упал до шёпота.

— Что станем делать, некромант? Неупокоенная уходит, — прогремел Чаргос.

— Н-ничего, — выдохнул Фесс, и вновь удивился: эти слова словно произнёс за него кто-то другой. — Ничего не станем делать.

Одумайся, некромант, вопило в нём что-то. Она не жива, но и не тронута тлением. Неужели ты не возьмёшься вернуть обратно её душу?! Тем более, помня о деревянном создании?! В конце концов, зря ты учился у Даэнура?

…Но мудрый дуотт никогда не говорил, как объединить душу с телом.

Значит, ты сам найдёшь путь!

Этого никто никогда не делал.

Значит, ты сделаешь первым!

Я понятия не имею, как…

Ты любил её, или нет?!

Безмолвный диалог прервался.

Любил ли я Рысь? Та единственная ночь, что случилась у нас, — пустота ли за ней, судорожный поиск теплоты или нечто большее, столь усердно воспеваемое трубадурами?

Не знаю. Правильный и честный ответ — не знаю.

Мне было хорошо с ней. Без неё — стало плохо. Не пусто, не тоскливо — просто неполно, словно сгинула половина моего собственного «я».

Значит, ты её любил?

Почему это «любил»? Любишь и сейчас!

Кого?! Эту неупокоенную?! Мерно шагающий труп, оживлённый неведомым, но, несомненно, злым чародейством? Или всё-таки память о ней, настоящей Рыси?

— Папа, — Аэсоннэ, вытянувшаяся в струнку, лицо — белое-белое, ни кровинки. — Ей нельзя дать уйти!

Он знал это. Знал, что каждый бродячий мертвяк, неважно, насколько хорошим человеком — или полуэльфом — он был при жизни, сейчас просто злобное и голодное чудовище.

Ей. Нельзя. Дать. Уйти.

Упокоить, загнать обратно, а сверху придавить каменной плитой потяжелее; за этим у Сфайрата дело не станет.

Но это же Рысь!

Нет. Ты давно потерял её. В безумном хороводе эгестского боя.

Рысь-неупокоенная тем временем безмолвно шагала к выходу из подземного зала; драконы расступились перед ней, нехотя попятился и Север, не выпуская фальчиона.

Аэсоннэ потянула Фесса за плащ.

— Пусть уходит, — резко бросил некромант. — Она никому не причинит вреда. Это не простой мертвяк.

Его слова встретили недоверчивым молчанием.

— Сколько горы ни топцу, — первым возразил Север, — а ни разу не видывал, цтобы мертвяк никому бы вреда не прицинил!

— Это не простой мертвяк, сколько можно повторять! — сорвался Фесс. Аэсоннэ отстранилась, губы её задрожали, словно она вот-вот расплачется.

— Позвольте мне, досточтимые, — Этлау, кряхтя, поднялся. — Я, конечно, не некромант, но кое-что…

— Ещё шаг, Этлау, и я… — Горячая ярость плеснулась из жил, затуманивая взгляд.

— Нет! — выкрикнула Эйтери, бросаясь между ними. — Совсем ума лишились, драку сейчас устроить! Пусть она уходит, господа драконы. Если Спаситель и впрямь в Эвиале, тут такое начнётся… один лишний мертвец, по земле бродящий, ничего не изменит. Их мириады поднимутся!

— Воля ваша, — криво улыбнулся Этлау, напоказ разводя руками и садясь обратно.

Аэсоннэ сделала ещё шаг подальше от некроманта.

— Ждите меня здесь, — Фесс вдруг сорвался с места. — Я… недолго.

Драконы безмолвствовали, Этлау продолжал всё так же криво ухмыляться, Аэсоннэ совсем забилась куда-то в тень.

— Я с тобой, — схватила некроманта за руку Эйтери. — Знаю, что ты задумал, даже и не мечтай один уйти!

— Ну, тогда и я с вами, — не колебался Север. — Цай, недалеко ходить придётся.

— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — напутствовал некроманта Чаргос.

Аэсоннэ исчезла, Фесс так и не нашёл её взглядом.

…Со склона Пика Судеб отлично была видна золотая лестница, и источающая свет фигурка на её ступенях.

— Ещё далеко, — вырвалось у некроманта.

— Какая разница? — пожала плечами Эйтери. — Давай, делай, что задумал, пока драконы не решили, что ты попросту сбежал.

— Куда ж это я побегу?! — возмутился Фесс, однако гнома только рукой махнула.

— Делай, что решил, — повторила она. — А я тебе помогу. Звезду ведь чертить станешь, я угадала? Хочешь разыскать Деревянную, правильно?

Мгновение Фесс поколебался, потом кивнул.

— Я бы тоже так поступила, — гнома решительно взялась за дело. — А ты, Север, не стой столбом. Проследи за… за Рысью. Чтобы никуда не убрела.

— Я ей цто, пастух, цто ли?!

— Не пастух, не пастух! — отмахнулась Эйтери. — Просто следи за ней. Скоро она нам понадобится.

То, что раньше было полуэльфийкой Рысью, медленно ковыляло вниз по склону, шаталось, падало, вновь поднималось, с поистине нечеловеческим упорством пробиваясь к одной ей ведомой цели. Север нехотя двинулся следом, держась на почтительном расстоянии.

— Ты, некромант, не серцай, ежели цто, — напоследок развёл он руками. — Ежели она, знацит, на меня кинецца, придётся-таки её того, ну, сам понимаешь…

Фесс отвернулся и не ответил. Гном неловко потоптался, потом, ворча, отправился вслед за неупокоенной.

— Семи лучей хватит, Сотворяющая.

— Знаю, — кивнула гнома. — Да ты не думай, Фесс, Деревянная — она наверняка где-то здесь околачивается.

— Почему?

— Она кто? Лесной голем. Я, сущеглупая, сразу-то не догадалась, потом только, книги почитав. Никто, кроме Вейде, такого не сотворит, даже нарнийцам подобное не по силам. А големы, в которых вложили бродяжью душу, они обречены искать тело, вечно искать. Конечно, приказы они выполняют, но после того, как хозяину стало не до них — отправляются на поиски. Не удивлюсь, если она сейчас где-то в Эгесте, причём недалеко от Пика Судеб. А ты — неужто и впрямь надеешься оживить?..