Война мага. Том 4: Конец игры

— Повелитель вполне меня удовлетворит, — сдержанно кивнул Клавдий. — И… ещё одно. В прежние времена, болтали, чародейка Сежес могла читать чужие мысли. Прежний правитель Мельина очень этого боялся. А как сейчас? Что, если она только на меня взглянет — и пожалуйте, господин бывший проконсул, на плаху. Об этом ты подумал, сударь волшебник?

— Разумеется, — с готовностью кивнул тот. — Сежес из Голубого Лива действительно принадлежала к тем немногим, кто умеет читать в людских помыслах. Но не беспокойся, повелитель Клавдий. Чтобы Сежес смогла прозревать императорский разум, ей требовалась поддержка всех семи Орденов. Без специальной подготовки, без участия остального Семицветья она бессильна. Тебе не о чем беспокоиться.

— Иными словами, она могла читать только Императора?

— Не только, — помедлив, не слишком охотно ответил чародей. — Но не просто так, не как в раскрытой книге. Готов ручаться чем угодно.

— Тебе-то что, ты поручишься — не тебя ж на правёж потащат, — проворчал Клавдий. — Ладно, твоя взяла, маг. Давай сюда свиток. Только ты подпишешь первым, договорились?

— Договорились, — поспешно кивнул маг, глаза его горели торжеством. Пальцы слегка тряслись, когда он почти что выхватил у проконсула свиток и, кольнув себя в палец, оставил размашистую подпись.

— Погоди, — остановил он потянувшегося было Клавдия. — Сейчас ещё приложу особую печать Капитулата. Чтобы, как говорят в народе, комар носа не подточил.

Проконсул лишь пожал плечами, внешне равнодушно выводя необычными чернилами своё имя и вдавливая в мягкий неостывший сургуч личный перстень-печатку.

— Дело сделано, мне остаётся лишь смиренно испросить у повелителя дозволения откланяться, — маг и в самом деле согнулся очень низко, едва ли не подобострастно.

— Дозволяю, — сдержанно кивнул проконсул. — Надеюсь скоро преподнести Радуге ответный подарок. Проконсул Клавдий Септий Варрон не любит оставаться в долгу. Ну, а твоим собратьям, чародей, желаю выполнить всё остальное, под чем они подписались.

— Не извольте сомневаться, повелитель, — вновь пропел маг, запахиваясь в жёлтый плащ и пятясь.

— Не изволю, — Клавдий небрежно отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена. — Настоятельно советую тебе как можно скорее вернуться в Мельин. Не стоит раньше времени вызывать подозрения у моих легионеров, и потому также советую, чтобы твои спутники не замедлили отправиться следом за тобой.

— Разумное пожелание повелителя, вполне разумное, — как заведённый, кивал волшебник. — Но, как ты понимаешь, мы уделим самое пристальное внимание… грядущим событиям, назовём это так. Наши собратья не покажутся на глаза легионерам, но постоянно будут рядом. Радуга не может рисковать.

— Этого ты мне можешь и не объяснять, чародей. Я и так знаю, что без ваших соглядатаев не обойдётся. Валяй, посылай сколько хочешь. Мне всё равно. Что обещал, я сделаю, а вы, если хотите смотреть — так смотрите.

— Весьма возрадован осознанием повелителя, — без конца кланялся маг. — Всё, что повелитель скажет вслух или напишет на пергаменте, тотчас станет известно моим сотоварищам. Поэтому обратной дороги у нас нет — ни у кого.

— А смотреть, как я до ветру хожу, тоже станете?

Чародей осклабился.

— Мы будем в первую очередь слушать. А во вторую — улавливать скрип пера. Это мы прочтём за целые лиги, можно не сомневаться. Впрочем, если повелитель всё-таки не убеждён в правоте моих слов, мы согласны провести небольшую демонстрацию…

…Проконсул долго молчал, глядя вслед скрывшимся чародеям. Он отправил с ними надёжный эскорт, а следом — второй, две полные турмы всадников, с приказом держаться в отдалении и следить, чтобы, вдохновлённые успехом волшебники и в самом деле не возомнили себя хозяевами положения. Демонстрация их способностей и впрямь оказалась убедительной. Всё, что Клавдий корябал на листке пергамента, как угодно меняя почерк и коверкая буквы, — маг тотчас произносил вслух, причём с завязанными глазами и заткнутыми воском ушами. Повязку и воск Клавдий проверил лично — всё без подвоха.

Так что теперь проконсулу оставалось лишь ждать, когда Император Мельина доберётся.

* * *

Угрюмые пирамиды оставались за спиной — одна за одною, мрачным строем завоевателей. Их не удалось ниспровергнуть. Не удалось и закрыть зловещую пропасть — вот она, по левую руку, только скоси глаза, кипят белые волны; Разлом забыл покой и сон, заполнявшая его хмарь так и металась из стороны в сторону, в необузданной ярости кидаясь на тёмные берега.

Что-то всё ж изменилось там, в неведомой бездне. Изменились и те двое, что вобрали в себя пламень взорванного кристалла.

Рука Императора кровила по-прежнему, раны не закрывались, но бессилие ушло, он казался совершенно здоровым, не вылезал из седла; Сежес, напротив, пришлось нести, волшебницу гнуло и ломало, она горела в лихорадке, щёки ввалились, глаза запали. Но в редкие минуты облегчения, когда Сежес удавалось сесть, и взор чародейки прояснялся — она творила поистине необычайные вещи.

— Заклятья сами строятся, — говорила она Сеамни, сидевшей у её изголовья. — Сами, понимаешь, дочь Дану? Я только подумала — а чары уже готовы. И какие!..

— Но цена, цена ведь тоже высока, — мягко заметила бывшая Видящая.

— Высока, — со вздохом призналась волшебница. — Моя кровь теперь, как и у нашего повелителя, — одна сплошная магия. И исток всего моего чародейства — во мне, а раньше-то был — вовне. Вот и прикидываю, Сеамни, считаю, на что же меня хватит…

— На многое тебя хватит, — Император откинул полог шатра, прежним стремительно-мягким движением шагнул внутрь (Кер-Тинор — как всегда, тенью, следом); и Дану почувствовала, как сладко сжимается ни о чём не желающее знать сердце. — Хватит охать и причитать. Завтра достигнем взморья. На корабли — и обратно, домой.

— Есть ли он ещё, дом-то? — вздохнула волшебница, откидываясь на подушки.

— Клавдий доносит, что есть, — Император показал всем свиток. — Бароны, как и следовало ожидать, перессорились. Наследник Брагги так и не выбран, о новой коронации и речи не идёт. Однако не пришло вестей от Тарвуса, и Клавдий о нем тоже ничего не сообщает. Странно, не похоже на проконсула. Отправил ему голубя со строгим наказом узнать, что с графом, и идти к нему на соединение.

— На Клавдия Варрона и впрямь непохоже, — забеспокоилась чародейка. — Вот уж кто предусмотрителен, так это он.

Император молча кивнул.

Проконсул Клавдий никогда не совершал ничего непредвиденного. Не допускал детских ошибок. Свой маневр он знал досконально, с дотошной въедливостью добиваясь того же от младших, новоиспечённых легатов. И умолчать в донесении о Тарвусе? Не предпринять ничего, чтобы две армии соединились? Ведь тогда у графа и проконсула окажется более чем внушительное войско: девять легионов, из которых лишь один — Пятнадцатый — нового формирования. Остальные — бывалые, закалённые ветераны. С такой силой, собранной наконец в один кулак, можно сломать хребет баронскому мятежу; а если присоединятся Серебряные Латы и гномий хирд…