Война миров

— Мне не нравится, как ты себя ведешь, — сквозь зубы процедил Павлов, когда за ней закрылась дверь.

Я встряхнула стопку белья, вытащила из нее фуфайку и натянула. Великовата, но это чепуха.

— А чего ты ждал?

— Ты на Саттанге, говорят, в плену дерзила старейшинам, убивала гвардейцев.

Я влезла в штаны.

— Мало ли что было на Саттанге.

— Тоже верно. Но мне, например, твое хладнокровие кажется подозрительным.

— Это твое дело. Я не собираюсь закатывать истерики. Хотя бы потому, что готова спорить — у твоего зама есть привычка гасить бунты кулаком.

— Только не говори, что ты боишься этого кретина.

— Ты совсем не видишь разницы между «боюсь» и «не хочу получать по морде»? Я не вижу смысла в сопротивлении. Особенно на данном этапе.

— Да-да, я тебе уже верю.

Открылась дверь, пропуская сержанта Смит. Вместе с ней ввалился капитан Флинн — легок на помине.

— В чем дело? — спросил его Павлов. Хорошо спросил. Надменно, раздраженно.

— Сэр, чипы передал технику.

— И вы оставили техника наедине с чипами?!

— Но, сэр…

— Без «но»! — рявкнул Павлов.

Он даже начал приподниматься со стула. Флинн все осознал, бросил в мою сторону недружелюбный взгляд и попятился к двери:

— Есть, сэр.

— И чтоб ни на секунду от техника не отходил, болван!

Короткое слово, в котором не было ни одного звука, хотя бы отдаленно похожего на «р», Павлов ухитрился прорычать. Флинн ушел. Павлов откинулся на спинку стула, театрально прикрыл глаза ладонью:

— С кем приходится работать… Благодарю вас, сержант Смит. Сходите, что ли, тоже кофейку попейте. Или покурите. Или просто глотните свежего воздуха.

— Но, сэр, мой долг — сопровождать…

— Сопровождение понадобится чуть позже, после того, как я получу ответ на некоторые свои вопросы. Думаю, четверть часа у вас есть.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Она вышла, страшно довольная. Павлов глазами показал мне на кофейник, стоявший на подносе.

— Славная бабенка эта Смит. Другая принесла бы кофе из автомата. А эта не поленилась сварить. Единственная в нашей группе, кто не состоит в Ордене. Двоюродная тетка одного из сержантов Флинна. Сержант тоже славный малый. — Он налил кофе и себе, отпил. — Маккинби и твоего брата взяли вчера. И выяснили, что у них при себе ничего нет. — Ни кларийского перстня, ни документов, без которых нельзя вскрыть машину. Говорил с ними Флинн, предложил взаимовыгодную сделку: они говорят, где спрятали документы, а мы не беспокоим их близких. Они согласились, что сделка хороша. Вечером я проверил сейф. Он пустой. Тут оба в отказ пошли, мол, ничего не знаем. Поэтому нам пришлось привлечь тебя. Понимаешь свою задачу, так?

— Нет.

— Убеди своих мальчиков отдать бумажки. Ей-богу, бунтовать имело смысл раньше. Сейчас это уже истерика, а не героизм.

— Не могу.

— Ну, Делла, — Павлов даже засмеялся. — Ты же умная женщина. А Флинн — болван. К тому же жестокий болван. Ты ведь не догадалась отправить сына на Сонно? Это ты напрасно, напрасно. Потому что залезть в поместье — пара пустяков. Особенно теперь, когда единственная по-настоящему опасная тварь — Василиса — превратилась в обычную сильную собаку.

— Угрожаешь?

— Всего лишь делюсь планами. Если полезу я — все будет тихо и аккуратно. Но я не полезу, потому что опасаюсь оставлять вас четверых на попечение Флинна. Пускать его в поместье я тоже не хочу. Хорошо, если его там убьют. А если убьет он? Подумай, Делла. У тебя ведь не только сын есть. У тебя еще родители. У меня положение не так чтоб очень твердое. Верят мне не особо, сразу скажу. Так что, если я вздумаю давить на милосердие, боюсь, результат будет прямо противоположный.

— Не вижу смысла помогать тебе. Зачем? Чтоб меня придушили сегодня же ночью?

Павлов покачал указательным пальцем и засмеялся. Достал сигареты, спички, предложил мне. В качестве пепельницы он использовал опустевшую кофейную чашечку — то ли по студенческой, то ли по армейской привычке.

— Конечно, мы можем обойтись без вас. Хватит и бумаг. Как вынуть из них коды — Ашен знает. В том-то и дело, что Ашен. Старый пердун успел спрятать всех, кем дорожил. Включая шестерых собак. Скотина, — сказал Павлов добродушно. — А какой номер он способен выкинуть, я гадать не возьмусь. Он не блещет отвагой вроде бы. Но крыса, загнанная в угол, кидается на человека. Чего там, одна «ошибка» — и вся округа взлетит на воздух. Вот чтоб этот крысеныш не ошибся, завтра на место поедут все. Сомневаюсь, что он посмеет вместе с нами убить двух звездных принцев. А чтоб звездные принцы не выкинули номер, поедете вы четверо. Расклад понятен?

— И все присутствующие будут надеяться на чудо, — согласилась я. — Что никто не ошибется, что твои хозяева на радостях не прикажут нас перебить, что с неба ударит молния и испепелит всех врагов, прилетят Чужие…

— Надежда умирает предпоследней.

— Поговорка звучит не так.

— Я в курсе. Но врачи уверяют, что последним умирает все-таки мозг. Ну как, увидела смысл в сотрудничестве?

— Код сейфа назови.

Павлов усмехнулся и назвал. И даже подробно описал, что было внутри.

— Убедилась, что я действительно его открывал?

Я подняла левую руку:

— Лови. Парни понятия не имеют, где документы. Я их перепрятала.

За моей спиной послышался легкий-легкий шорох. Кто-то с той стороны двери грел уши.

— Умница, — похвалил Павлов. — С тобой можно иметь дело. Радху мне пришлось-бы ломать, а ты — ничего, слова и слышишь, и даже понимаешь. Я подумаю, может быть, что-нибудь смогу для тебя сделать. Хотя пока Тесса в силе, это будет проблематично. И за что она так тебя не любит? Сержант Смит!

Дверь открылась, внутрь заглянул незнакомый солдат. Павлов велел ему разыскать сержанта. Я тем временем надела носки, тапочки и куртку.

— Сэр, сержант Смит.

— Превосходно. Сержант Смит, отведите арестованную в камеру.

Камера? Превосходно. Я безумно устала за этот длинный день и хотела выспаться как следует. Поэтому я не сделала ничего, ни единого жеста, который нарушил бы мой план — и, например, привел бы к ночи в карцере вместо стандартной камеры с койкой. Сержантша вывела меня в коридор, где уже ждал конвой, и мы пошли по длинным коридорам на третий подземный этаж.

Когда передо мной распахнулась тяжеленная дверь, я поняла, что планы на спокойную ночь — под серьезной угрозой.

Камера была двухместной, и вторую койку уже обжила Радха Шетти.

* * *

Радха явно обрадовалась мне. Хоббиты, конечно, все разные, двух одинаковых не найдешь, но все же я впервые видела разведчика, который не считал нужным скрывать эмоции. То ли они все были притворными, то ли ее чувственный мир существовал параллельно с рассудочным и никак не мог выдать далеко идущие планы.