Война Владигора

Но Ситора страха не испытала, похлопала его по холке, подтянула седло и легко вспрыгнула на коня. Тот хотел было с ней поиграть, но, почувствовав умелую руку, смирился.

За всем этим Ждан наблюдал с тревогой, готовый в любой момент прийти ей на помощь. А Ситора уже спросила требовательно:

— Ну, где твоя охота?

— Ты, главное, от меня не отставай. Всюду будь рядом, — попросил он, — а я уж попридержу своего, ежели что… — И протянул ей легкое копьецо.

— Я и буду рядом, — успокоила княжна.

Охота началась по сигналу большого рога.

И скоро Ждан несся по лугам, через перелесок, овраг, вслед за собаками, которые подняли могучего вепря. Увлеченный, он забывал обо всем, а когда спохватывался и после особенно трудной преграды, где любой неумеха сломал бы себе шею, оглядывался в страхе за княжну, он видел ее рядом, чуть сбоку и сзади.

«Где только ее учили этому?!» — в который раз удивленно думал он.

Вепрю удалось оторваться от погони, оставив несколько собак с переломанными хребтами. Где-то в чаще он затаился. Его искали, собаки несколько раз взлаивали, но все было без толку.

На небольшой полянке Ждан соскочил с лошади, чтобы подтянуть подпругу — ремень, которым крепилось седло. Ситора спокойно озирала окрестности, и вдруг из-за ближних густых кустов выломился огромный рассвирепевший вепрь.

Ждан стоял спиной, он думал, что это кто-то из своих проламывается через кусты верхом на лошади. И только по изменившемуся лицу Ситоры понял, что там не человек — зверь.

Он успел обернуться и увидеть маленькие, наполненные кровавой яростью глазки, заросшую седовато-бурой клочкастой шерстью морду с полураскрытой пастью, из которой торчали желтые клыки. Успел увидеть пену в углах этой пасти. Успел выхватить нож и… запнулся о корень дерева.

Люди на охоте гибли нередко. И князья, и воеводы. Так и говорили: «погиб на охоте». Теперь это должно было случиться с ним.

Он не видел, что было дальше. Услышал только вскрик, тяжелый топот, храп, а потом туша вепря рухнула, сотрясая землю, рядом с ним.

Когда Ждан стал подниматься, то увидел стоящую возле Ситору и ее копьецо, которое она сумела воткнуть вепрю точно между лопаток, да так глубоко, что оно даже переломилось. Обломок древка она и держала в руках, раздумывая, что с ним делать дальше.

Ждан поднялся. Если в момент падения он не думал о смерти, то теперь у него чуть-чуть подрагивало колено.

Он постарался унять эту дрожь и сказал весело:

— Ну и зверюгу ты завалила!

Она взглянула на Ждана и смущенно ответила:

— Я же говорила, что буду рядом!

Когда они выбрались на пригорок, открытый со всех сторон, и Ждан хотел крикнуть людей, чтобы взгромоздили вепря на повозку и везли к стану, Ситора спросила его:

— Этот противный зверь живет у вас в лесу? Никогда не видела таких больших!

Опытные мужи так и не поверили, считали, что Ждан сочинил байку, когда он рассказал, что вепря убила княжна, а не он.

А в следующие дни воины постепенно перестали удивляться, когда видели рядом с воеводой княжну Ситору верхом на диковатом жеребце, у которого и кличка была под стать. Так они и добрались до Ладора.

ВОЛНЕНИЯ МЛАДА

Воину спокойнее быть неженатым. Еще спокойнее — неживым.

Тогда уж вовсе ничто волновать не будет. Но если ты молодой да имеешь невесту — только и страдай: то нет от нее вестей, то весточка подозрительно коротка и нет в ней тоски по любимому — одно лишь пустое веселье.

Ждан, посмотрев на мучения Млада, отправил его сразу после битвы в столицу: принести хорошие вести Любаве и всем жителям. Приказал-то отправить князь, а уж выбрать верных людей было дело воеводы.

Млад прихватил с собой Якуна. После возвращения князя никто Якуна за его выстрел судить уж не думал. Да и все видели: парень сам себя казнил лютей палача. Его даже к князю подвели, и тот самолично Якуна при всех по плечу похлопал и повелел к луку более никогда не подходить.

— Два раза стрела уж летала с твоих рук, следи, чтобы третьего не было!

Якун стал было уточнять, что первый раз стрелу пускал не он, а его призрак, он же в это время спал дома на виду у родителя.

— Все равно лук больше в руки не бери. Есть у тебя копье, меч — ими и действуй.

Якун ими и действовал. Да так, что отличился в битве, лично оборонив князя от нападения сзади.

И теперь Млад взял доброго друга с собой. Хотя Ждан все же не удержался и предупредил в последний момент:

— Смотри за ним, чтоб без придури!

Так они и ехали торопко, меняя лошадей.

Млад дороги княжества изучил хорошо. И хотя Ждан советовал более длинную, он выбрал короче — по краю Заморочного леса.

После того как князь управился с нежитью, Заморочный лес сделался обыкновенной рощей — со своими болотами, взгорьями, провалами. Млад слышал, что путники теперь пересекали его без опаски, а потому и сговорил приятеля укоротить дорогу.

Место было куда как знакомым. Но теперь оттуда слышались крики птиц, а потом дорогу перебежал заяц. Хоть и недобрая примета, но все говорило о самой обычной жизни.

Млад даже задремывать стал — про него все знали, что он может спать лежа, сидя, стоя и даже в седле на марше. А когда открыл глаза, сам не поверил тому, что увидел.

Прямо по дороге из-за поворота навстречу им шла Снежанка, невеста его. Бледная, с седыми волосами — такая, какую они привезли в Ладор. Она тянула к нему трясущиеся руки и искательно улыбалась.

— Снежаночка, как ты тут?! Опять что случилось?

— Случилось, случилось! — растерянно повторила она.

Млад, еще не поравнявшись с ней, хотел соскочить с лошади, но вдруг словно ударило его: не было в глазах невесты любви. А смотрели они тускло, как две дыры. И улыбка ее тоже показалась ему хищным оскалом.

Она продолжала тянуть к нему руки, а он стал пятить лошадь, смущенно приговаривая:

— Погоди! Да погоди же!

«Что Якун-то молчит?! Где Якун-то?» — и он повернул голову к другу в надежде на его поддержку или хотя бы совет.

Только что Якун беззаботно болтал о чем-то. Под эту болтовню Млад и задремал. А теперь друг закадычный сидел на лошади неподвижно, как деревянная кукла, и даже рот разинутый не мог закрыть.

— Не Снежанка ты — наваждение! — выкрикнул Млад и с ужасом от того, что он делает, уколол свою невесту копьем.