Война

Она вышла из комнаты и увидела Вешу и Элли на полу. Девушки посмотрели на нее с надеждой.

— Я бы хотела подняться на палубу, — сказала она.

— Вовремя, — улыбнулась Веша. Она начинала напоминать шутками Одека.

— Да, — ответила Рема.

Она шла за девушками по темным коридорам корабля, поднялась по стремянке. Рема вышла на яркое солнце, щурясь.

— Ее королевское величество, — закричал кто-то. Все на палубе — экипаж, солдаты и друзья — поклонились ей.

Она не знала, что делать. Императрица вела себя не так, как королева? И почему все вели себя так официально с ней? Она была просто Ремой, семнадцатилетней девушкой, стоящей перед всеми в чужой военной форме. Она не ощущала себя императрицей.

— Отставить, — сказала она, надеясь, что люди вернутся к своим делам. Рема посмотрела на Дармика, он стоял в центре палубы с мечом, красиво улыбаясь. — Тренируетесь? — спросила она.

— Да, — он смотрел на нее так, что ее сердце пропустило удар. Она хотела поцеловать его, но решила, что тут было слишком много глаз.

Она посмотрела на Неко, Савенека и Одека. Они были потными и тяжело дышали.

— Хорошо, — сказала она, повернувшись к Элли и Веше. — Присоединимся к ним, — она спросила у Дармика. — Над чем вы работаете?

Одек упал перед ней на колени.

— Рема… то есть… ваше высочество… величество, да? Каким бы ни был титул, я рад, что ты в порядке и тут, — он обнял ее ноги. — И на моей стороне!

— Одек! — закричал Дармик. — Отвали!

— О, кхм, прости, — пролепетал Одек, отпустив ее. — Ты не рад, что она тут? — он почесал голову и встал.

Дармик сжал тунику Одека, притянул его к себе.

— Конечно, я рад, что она тут. Но люди смотрят на тебя. Ты будешь обращаться с Ремой как с императрицей, особенно при остальных. Понятно? — Одек кивнул, и Дармик отпустил его. Рема хотела вмешаться и сказать Одеку, что все хорошо, что ничто не изменилось между ними. Но все изменилось, и Дармик знал, что делал. Он думал в ее интересах, и она доверяла ему. Если он говорил, что с ней нужно вести себя как с императрицей, то на это была причина, так что она молчала.

— Мы просто повторяли основы, — сказал Савенек, рассеяв напряжение.

— Отлично, — она повернулась к друзьям. — Пока мы не продолжили, я должна кое-что сказать, — она посмотрела на каждого из них — на теплую улыбку Веши, яркие и умные глаза Элли, дружелюбное лицо Неко, кривую улыбку Одека, пронзительные глаза Савенека и на любовь, что ощущала от Дармика. — Я хочу поблагодарить вас за то, что вы прибыли в Империон спасти меня. Ваша верность и смелость — честь для меня. Спасибо.

— Для нас честь — служить тебе, — сказал Неко.

Она повернулась, пока не полились слезы, и сказала:

— Хорошо, за работу.

Еще час они тренировались. Было приятно сосредоточиться на движениях тела, а не на новом титуле и положении. Дармик был осторожен с ней, и она была в паре только с Вешей или Элли. Она подозревала, что жизнь не будет прежней, и нужно было привыкнуть к этому.

* * *

Рема сидела на кровати, Элли сидела на коленях за ней, расчесывала ее волосы.

— Вы с Неко. — Рема хотела поговорить не о себе. Она оглянулась и увидела улыбку Элли. — Давно вы знаете друг друга? Как вы встретились?

Элли вздохнула, отложила гребень и села, скрестив ноги, перед Ремой. Они так и не успели обсудить отношения Элли и Неко в крепости мятежников.

— Мы вместе уже около года, — сообщила Элли.

Рема не знала, что это значило. Многие подписывали брачный контракт, вскоре после этого играли свадьбу.

— Неко прибывал в столицу только с Дармиком, и я редко его видела. Но, когда он был в городе, нам удавалось провести вместе немного времени.

— Почему ты не говорила, пока я была в замке короля?

— Мы не затрагивали эту тему, да и мы с Неко тогда не встречались серьезно, не то, что теперь, — она покраснела и отвела взгляд.

— Серьезно? — спросила Рема. — Что это значит? Вы помолвлены?

Элли рассмеялась, качая головой.

— На службе короля я не могла выйти замуж.

— Но ты уже не служишь королю, — отметила Рема.

Элли уткнулась лицом в подушку Ремы, смеясь. Она подняла голову.

— Знаю, — сказала она с улыбкой. Ее глаза радостно блестели. — А ты? — она легонько стукнула Рему подушкой.

— О чем ты?

— Ты и Дармик, — сказала она. — Вы… вместе?

Рема кивнула. Она не знала, куда вели их отношения, но она любила Дармика и хотела быть с ним.

— Ты будешь выходить за него?

Рема пыталась смириться с изменениями, и у нее не было времени на такие мысли.

— Мне нужно беспокоиться о роли императрицы Империона и острова Гринвуд.

— Ты не хотела бы кого-то рядом с собой? Поддерживающего тебя?

Рема не думала о таком раньше. Дармик был бы идеальным мужем — она любила его, и он помог бы разделить бремя правления.

— Ты краснеешь! — дразнила ее Элли. Кто-то постучал, и Элли улыбнулась. — Это точно он! — она спрыгнула с кровати и ответила. И на пороге оказался Дармик.

Он переоделся. Теперь на нем была черные туника и штаны, что сочетались с его волосами и выделяли его карие глаза.

— Я оставлю вас, — Элли улыбнулась, ушла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Рема встала. До отплытия Трелл дал ей сундук с вещами. Она подозревала, что они принадлежали прошлой императрице. Была ночь, и Рема была в мягком белом платье, которое напоминало ночную рубашку, хоть было из шелка и лучше многих платьев, что она видела.

Дармик впился в ее глаза взглядом, ей стало жарко. Она сцепила пальцы, не зная, что сказать или сделать.

— Привет, — улыбнулся Дармик. Он шагнул к ней. — Я, кхм, вызвался сторожить ночью.

Рема опустила голову, ее светлые волосы упали вокруг лица. Он хотел остаться тут на всю ночь? Почему вдруг стало так неловко?

— И… — Дармик шагнул к ней. — Ты, наверное, устала?

Рема кивнула. Было поздно, и она мало спала последние два дня.

Он сделал еще шаг к ней.

— Одек стоит снаружи.

— На всю ночь? — Одеку не нужно было спать? Дармик собирался сидеть тут всю ночь и смотреть за ней?

— Нет, — ответил он. — Мы будем меняться, — он провел руками по своим волосам, нервничая или не зная, что делать. — После меня с тобой будет Веша.

Рема кивнула. Она не знала, что сказать или сделать. Комната была жаркой. Она мечтала быть с ним, пока они были порознь. Хотела поговорить… или поцеловать… или рассказать, как много он значил для нее, и что она любила его. Теперь она была наедине с ним, но не знала, как все это сделать. Она ощущала себя невинным ребенком.