Возгарка II

Развернувшись, чуть не потеряла равновесие, но удержалась, растопырив руки. Ладони упёрлись в шероховатый, очень противный от сырости камень. Вниз, в кромешную темноту, вела лестница. Я старалась спускаться очень тихо, осторожно нашаривая ступеньки башмаками.

И замерла на полушаге, когда услышала голоса совсем рядом.

Они уже здесь, на площадке перед дверью.

— Ну, чего? Видали девчонку? — донёсся голос небритого.

— Не-а, — противно ответил щуплый, — но кажись, я чё-то слыхал.

— Надо тут всё оглядеть.

Лицо загорелось, по позвоночнику разлился ужас, во рту пересохло.

Сейчас они решат заглянуть сюда…

Однако, по необъяснимой причине, никому не пришло в голову проверить подвал.

Вскоре они разошлись, а я продолжила спускаться, холодея поджилками. Под ногой что-то хрупнуло, заставив меня снова окоченеть на месте. Но нет, никто не вернулся на звук.

Когда ступеньки кончились, я ощупью продвинулась вдоль стены, стараясь заныкаться поглубже, но опасаясь, что могу запросто споткнуться в кромешной темноте. Зрение силилось что-то разглядеть, от напряжения перед глазами стали расплываться блёклые световые круги, но настоящего света от этих галлюцинаций не прибавилось.

Окоченевшие пальцы коснулись грубого металла.

Испугавшись, что передо мной ещё одна дверь, я быстро провела второй рукой перед собой. Прутья решётки. Если она сплошная… Нет, есть дверная ручка.

И навесной замок.

Он не позволил мне отворить решётчатую раму, но я просунула ногу между проржавевшими прутьями, втиснулась боком и… голова застряла. Стало очень страшно. Сейчас они придут, выдерут меня обратно и всё. Пришлось наплевать на боль и продолжить протискиваться. Понемногу, ещё чуть-чуть. Да, получилось!

Правда, без небольшого грохота не обошлось.

По ноге пробежало что-то живое, размером с крысу, но мне удалось не завизжать. Зато я отшатнулась и больно ушиблась о что-то твёрдое, тоже каменное. Потёрла бок, придерживаясь рукой о холодную поверхность плиты.

Ох, нет…

Скользнув ладошкой по отполированной поверхности, я смогла определить её размеры. Где-то со стол, на который можно положить человека…

Холодные мурашки забрались под одежду.

Здорово, это саркофаг.

Меня занесло в склеп.

Ладно, плевать. Соседство тихих, спокойных мертвецов гораздо лучше, чем взбесившиеся живые мужики. Ну, а если здесь когда-то ночевали вампиры — ведь замок точно принадлежал им, — то теперь эти каменные ящики вовсе пустуют.

Но затем наверху снова послышался шум.

— Нашли? — гаркнул небритый.

— Не, походу убёгла, — ответил щуплый.

— Да не убёгла она, — возразил толстяк, — где-то здесь ныкается, зуб даю.

— На кой-ляд ты эту хрень притащил? — вопросил небритый.

— Вилы? — с оттенком обиды уточнил толстяк. — Да в сарае нашёл, там всякого хлама, будто кто нарочно натаскал. Я ими кусты проверял. Думаю, нехай наколется…

Услышав это заявление, сказанное простым будничным тоном, я едва смогла закрыть рот и протолкнуть в горло поселившуюся там сухость.

— Эй, мужики. Я, кажись, какой-то грохот слыхал, — послышался запыхавшийся голос самого рослого, бритоголового бородача.

— Откуда? — вопросил главарь банды.

— Не знаю. Я из окна на втором этаже высматривал, вон из того. Кажись, откуда-то отсюдова. Стойте, а там чего?

— Где?

— Да вона, за той дверёй.

— Какой дверёй? Мать твою… Да как же это…

— Колдунство, зуб даю, — поддакнул толстяк.

— Точняк, девчонка ведьма, — плюнул щуплый. — Глаза нам отвела, зараза. Ну, щас мы её!

Сильный рывок распахнул дверь — та скрипуче возопила от боли.

Гулкие шаги по ступеням, и через забранный решёткой проём затёк свет фонаря.

Теперь я смогла различить очертания.

В просторном помещении под сводчатыми потолками размещалось шесть саркофагов. На миг возникла идея залезть в один из них, но каменные крышки занимали положенные места, и ни одна не была даже немного сдвинута. Пришлось забиться в тёмный уголок и надеяться, что меня не заметят.

Вскоре я с ужасом услышала лязг сбиваемого замка.

Мужики вошли в склеп. Последний зачем-то гулко шарахнул решётчатой дверью, хотя изнутри она не запиралась. Наверное, для устрашения — и сработало, я вздрогнула, немедленно шорохом выдав себя. Другой смачно сплюнул, а через пару мгновений меня обнаружили.

— Вот она, зараза! — прорычал щуплый и схватил меня за космы.

Корни волос протестующе взвизгнули.

Дальше я истошно завизжала и стала отбиваться ногами.

Мужики заржали, начали улюлюкать и отпускать шуточки. Только бритоголовый бородач смотрел на меня с сожалением, но никак не возражал против издевательств над ребёнком.

— Попалась, погань рыжая, мы весь день угробили, пока за тобой по лесам бегали! Все ноги сбили! Эй, слышь, Леош, чего с ней делать будем?

— А давайте я её немного потыкаю! — воодушевился толстяк и двинул вилами.

— Ага, только сперва я её кой-чем другим потыкаю! — раззадорился щуплый, не даром скабрезные шуточки про извращенцев отпускал.

За их смехом и моими криками никто не услышал тихий шорох, с которым отъехала тяжёлая каменная плита, покрывавшая один из саркофагов.

От этого ненавязчивого движения мне тут перехватило дыхание, будто от наброшенной на шею удавки, а глаза расширились. Я перестала визжать так же резко, как начала, и уставилась на…

Мужики тоже перестали смеяться и оглянулись.

Свет фонаря озарил мертвенно-бледное, очень страшное лицо. На мгновение в непроглядной черноте глаз блеснули отсветы огня. Когтистая рука опёрлась о край саркофага, и оживший труп одним движением перемахнул через гранитный борт.

Босые ноги с отросшими до состояния крючков ногтями коснулись каменных плит, спутанные светлые волосы рассыпались по плечам и сутулой спине. Казалось, будто мои крики действительно пробудили мертвеца, который проспал в этом склепе вечность, так что одежда на нём успела обветшать и истлеть до состояния лохмотьев.

Мрачно скользнув взглядом по собравшимся в усыпальнице, вампир остановился на мне и нехорошо улыбнулся. Клыки торчали из бескровных дёсен в полной готовности рвать чужие глотки. Воздев палец с узловатыми суставами, он указал на меня расслоившимся когтем и хрипло молвил:

— Своя.

Потом коготь вознёсся выше и неспешно чиркнул по мужикам:

— Еда.

— Упырь! — возопил бритоголовый, первым освободившись от сковавшего всех изумления. Не будь дурак, он с размаху жахнул фонарём в мрачную фигуру. Жестяной корпус влетел в стенку саркофага, масляные брызги воспламенились и разлетелись во все стороны ошмётками света и жара.