Возгарка III

Заставить страх и ужас Варнахары в панике текать от тебя…

Эх, жалко Ярочка не видит. Уж кто-кто, а она бы до конца дней восхищалась дядей Войко. Но ничего ей потом расскажем. Кстати, из-за выпитой крови, я немного ощущал эмоции девчонки. Но это несопоставимо с полноценной ментальной связью, которую мы утратили.

«Сзади!» — мысленно крикнул я Брониславу, тот мгновенно развернулся и встретил проклятого лича ударом наотмашь. Мертвец ускользнул. Он пытался прорваться ко мне, точнее к ноше на моих руках, но не мог обойти моего помощника.

А затем… затем после очередного удара, Войко схватил его свободной рукой.

Тут же бросив булаву, он воспользовался и второй рукой — та сцапала череп, — развернул лича лицом от себя и басовито крикнул:

— Давай!

Из теней между устоявшими деревьями вылетела стрела.

На тузике могут поместиться трое человек. Но из-за габаритов Войко им воспользовались только двое.

Стрела мурадца со свистом рассекла воздух и ударила в камень на грудине лича.

Яркая вспышка заставила меня зажмуриться.

Когда я проморгался, а Войко разжал пальцы, на выжженную землю рухнули просто кости и ворох тряпья. Будь Шедль в форме, у нас бы ничего не вышло. Черный дым с красными разрядами защищали его от таких неурядиц, но выдохшийся лич проиграл, был унижен и растоптан. Как я всегда и мечтал, если честно.

Бронислав тяжело провёл тыльной стороной ладони по лбу, утирая испарину.

— Умаялся я за ним бегать, — посетовал старпом. — Шустрый гадёныш.

На поле брани вышел Демир. Он предусмотрительно наложил ещё одну стрелу на тетиву, но не натягивал сильно. Озирался — нет ли недобитков?

Но после гибели Тотншедля все поднятые им мертвяки перестали подавать признаки жизни. И подползавшая к моему сапогу отрубленная кисть замерла, так и не добравшись до цели. Я с наслаждением припечатал её подошвой, как здоровенного паука.

— Ну, вроде всё, — выдохнул Войко, подобрав пернач.

Разумеется, именно в этот момент с неба гарпией спикировала одна из феечек.

Растрепанные волосы, дикие глаза, случайно обнажившиеся сиськи…

Даже немного жалко было, когда ей между рёбер вошла стрела — прямо в печень, если у зелигенов она есть. Кусок металла в виде наконечника попал в её организм, тут же прервав полёт и вызвав чудовищные муки.

— Войко, — я кивнул ему, чтобы старпом добил её.

По лицу богатыря было видно, что этот замах дался ему нелегко. Да, всё-таки женщина, пусть и нечисть. Тем временем пожар набирал силу, лес полыхал.

Демир перевязал повязку с головы на подбородок, чтобы не дышать дымом.

— Возвращаемся, — скомандовал я и первым развернулся в сторону бухты.

Войко ещё немного с сожалением поглядел на добитую девицу, забросил булаву на плечо и последовал за мной. Как всегда.

Ночь. Морской берег. И зарево пожара.

Опять сплошная поэзия.

Глава 8 Вальдемар фон Шнайт

Луна уже совершила половину своего пути по небу, а турнир даже не думал завершаться. Каждый удар, сломанный доспех и брызги крови сопровождались восторженным рёвом толпы зевак. Ночь освещали пылающие угли в жаровнях, а бессмертные мерялись непоколебимостью воли и грубой физической силой.

Вот и сейчас на засыпанной песком арене сошлись два рыцаря-вампира, закованных в броню. Поверх кирас красовались гербы на сюрко, а на шлемах вычурно изгибались соответствующие им фигуры из папье-маше с яркой росписью и позолотой. Победа засчитается тому доблестному воину, кто ухитрится снести такую фигуру с головы противника.

Первый рыцарь, граф Амальрих Ренский, носил воронёные доспехи. В его руках блестел длинный двуручный меч — элегантно-грациозный и такой же смертоносный, как острые клыки этого паршивца.

Другой рыцарь, барон Иржи Весёлый, представитель встречающей стороны, был облачён в броню, сияющую, как лунный свет на воде. Его правая рука сжимала рукоять шипастого кистеня, а левой он держал щит. Правила старинных турниров не дозволяли участникам использовать разное оружие. Но со временем нам всем это приелось, так что сейчас ребятки дерутся, как им захочется, ведь в реальном бою никто не будет выбирать себе противника с подобающим вооружением.

Герольд объявил начало схватки, и зрители возликовали. Лорд Ренский первым рванул навстречу противнику, меч рассек воздух с ужасным свистом. Барон выбросил щит вперёд, встречая удар. Лязг цепи оповестил о замахе кистенём, и шипастый шар встретился с доспехами графа, оставив глубокую вмятину.

Смертному воину оказалось бы непросто продолжать бой, после такого удара. Но Амальрих его даже не заметил. Его меч принялся выискивать слабость в защите противника. Бессмертные обменивались ударами, то и дело повреждая броню друг друга. Ни один из них не мог позволить себе слабость. Их тела мирились с травмами, а кровавая ярость заставляла двигаться так проворно, что простому зрителю было сложно уследить за сериями ударов и отбивов. Они оба жили ради этого момента, ради бесконечного поединка, где каждая рана — лишь временное неудобство, усиливающее кураж.

Шлем Амальриха треснул от мощного удара кистеня, однако мой боец не сдался. На мгновение остановившись, он собрал все силы и обрушил свой меч на барона.

Кровавый дождь окропил песок, потому что лезвие прошло в локтевое сочленение доспеха. Толпа взорвалась восторгом, который заглушил вопль Иржи. Отсечённая конечность с наручем, латной перчаткой и кистенём упала в нескольких шагах от своего хозяина, а граф с разворота снёс фигуру со шлема противника. Отсекать головы на турнирах не полагается — такие травмы довольно опасны, — а вот прирастить обратно или вырастить новые конечности не сложно.

— Зараза, Иржи, что ж ты меня так подвёл, — хмуро прицокнул король. Повернув голову ко мне, он добавил: — А твой мальчишка ничего, умелый сукин сын.

Я изогнул губы в усмешке и сложил вместе пальцы:

— Уверен, в следующий раз он даст вашему бойцу шанс отыграться.

Якуб Старый гневно посмотрел на меня обоими глазами — настоящим и магическим. Да, он верно понял про какой такой «следующий раз» я толкую. Совсем скоро наши мальчики могут сойтись в битве уже без всяких условностей. Можно сказать, что сейчас мы оба получали наглядное пособие, чего ожидать, если не получится договориться миром.

Осенние охоты, приглашение на которые послужило формальным поводом для моего прибытия ко двору радимского монарха, ещё не начались.

Мои ратники, обосновавшиеся в лагере за городом, получили щедрое довольствие и не нуждались ни в крови, ни в женщинах. Впрочем, оставшиеся без дела войска неминуемо начнут тревожить местное население, посему в мою честь устроили турнир.

Так что сейчас я восседал в королевской ложе подле старика и смотрел, как наши бойцы поливают ристалище благородной кровью, хотя мог бы провести время с гораздо большей пользой.