Вознесение к термагантам

Дом был старым, викторианского стиля, с резными украшениями, широким крытым крыльцом и комнатами с башенками, похожими на остроконечную шляпу колдуна. Вообще вид у него был мрачный. То, что он был выкрашен в серое, как военный корабль, уменьшению мрачности не способствовало, но я вообще не очень люблю викторианский стиль - на мой вкус, слишком вычурно.

Как бы там ни было, я поднялся по широким дощатым ступеням на крыльцо, спасаясь от дождя. Перед тем, как позвонить в звонок, отряхнулся, как собака. Звонок прозвенел где-то в глубине дома, задребезжал своеобразно, так что у меня зубы отозвались резонансом. Когда на второй звонок тоже никто не отозвался, я попробовал дверь. Она была не заперта.

Войдя внутрь, я оказался в суровом вестибюле овальной формы. Главной его достопримечательностью была винтовая лестница, гордо поднимавшаяся на второй этаж. Справа была гостиная, слева - кабинет.

– Эй!
– позвал я.
– Есть кто дома? Ответа не было. Не считая серьезного тиканья дедовских часов, покрытых черным лаком и с резным белым фаянсовым овалом, закрепленным над циферблатом. Если бы это был человек, я бы сказал, что он болен.

Кабинет был освещен горящими дровами из камина, так перегруженного углями, как будто он горел уже сотни лет. Как вы можете сами сообразить, треск и искры ароматных поленьев манили, как и сам жар камина. Я устроился возле решетки и расслабился в приятном тепле. Через секунду я ощутил, как начала сохнуть моя одежда. Пока она сохла, я оглядел кабинет. Он был обшит полосатыми дубовыми панелями. Вокруг комнаты шли перила, багеты и карнизы вышли из моды давным-давно. Круглый обуссонский ковер покрывал пол, и люстра позолоченной бронзы свисала с потолка как паук, ждущий пробуждения.

Когда я достаточно согрелся и одежда перестала прилипать, я прошел по комнатам первого этажа и не нашел ни одной живой души. Странно - дом казался очень обжитым. Например, в кухне на столе я нашел тарелку с оранжевым чеддером и солеными бисквитами, а на массивной газовой плите почерневший чайник, потому что его кто-то оставил на огне и вода выкипела. Я выключил горелку и чуть не обжег ладонь, переставляя чайник на холодную конфорку.

Я выругался и тут же услышал чей-то крик. Схватив здоровенный кухонный нож, я бросился в вестибюль, и тут крик повторился еще раз, оборвавшись пугающим жидким бульканьем. Это был женский голос и он шел со второго этажа. Я взлетел через три ступеньки.

– Эй!
– крикнул я наверху.
– Что с вами? В ответ послышался только тихий плач. Побежав по идущему налево коридору, я распахивал ногой двери в каждую комнату. В них была только тьма и особый запах запустения. Потом я увидел, что из-под двери в конце коридора пробивается свет. Подбежав к двери, я распахнул ее без колебаний.

И оказался в просторной спальне, возможно, хозяйской. Половину комнаты занимала просторная кровать с балдахином, а в другой половине стояли на страже неудобного вида диван и кресла в барочном стиле Людовика Четырнадцатого. Между ними, свернувшись на левом боку, лежала женщина. Я снова услышал всхлипывания и побежал к ней, склонившись рядом. Она открыла глаза, увидела нож и отпрянула.

Я тут же его бросил.

– Не бойтесь, - сказал я ей как мог мягче.
– Я не причиню вам вреда. И положил руку на ее плечо.
– Напротив.

Мне была видна только правая половина ее лица. Длинные черные волосы струились вокруг нее, как течения в очень глубоком озере. Она была одета в розовую чесучовую блузку и темно-зеленые брюки из того же материала. Ноги ее были босы, и на внутренней стороне одной стопы я увидел татуировку полумесяц и круг.

– Что с вами?
– снова спросил я.

– Принесите свечу, - сказала она. Когда я послушался и зажег свечу, она посмотрела, на меня еще раз.

– Вильям, это вы!

– Я вас знаю?

– Меня зовут Далет, - сказала она.
– Я - дверь, я - влажный лист, который защищает и кормит.

– Что здесь произошло?

Она повернулась ко мне лицом. Я отпрянул и непроизвольно вскрикнул. Вся левая сторона ее лица превратилась в красную кашу, обожженная пламенем.

– Боже мой!
– прошептал я.
– Вас надо немедленно в больницу!

– Вы нашли дорогу сюда, Вильям, - сказала она, когда я помог ей встать.
– Я хотела вас встретить, провести сюда, но...

Она привалилась ко мне, и голова ее упала мне на грудь, не оставив кровавого следа.

Я помог ей добраться до дивана и устроил ее там. Она тяжело дышала такое же трудное дыхание, как тиканье часов внизу.

– Он пришел, - сказала она.
– Зверь уже здесь, как видите. Он нарушил правила, а это значит, что раньше это сделали вы.

Я тут же вспомнил, как намеренно свернул в сторону на охоте в Чарнвудском лесу, вопреки предупреждению Гимел.

– Кажется, да, - сказал я.
– Но я понятия не имел о последствиях.

– Это не так, - сказала она.
– Но вышло, как вышло, верно?

– Что вы хотите сказать?

– Любая жизнь имеет последствия, Вильям. Любая жизнь имеет ценность.

– Но не эта тварь. Она уже убила двоих, и посмотрите, что она с вами сделала!

Она поглядела на меня угольно-черными глазами.

– Этот зверь - он еще здесь. Ждет, чтобы выйти на свет. Я подобрал кухонный нож и сжал рукоятку.

– На этот раз я готов.

– И что вы сделаете?
– спросила она.
– Пробьете ему череп, как тому крокодилу? Я вздрогнул:

– Откуда вы знаете?

– Откуда я знаю ваше имя? Я встал, дрожа.

– Кто вы такая? Кто вы все такие?

– Я вам сказала. Меня зовут Далет.

– Вы термаганты!
– крикнул я.
– Вы посланы меня терзать!

Она приподнялась.

– А вы не заслужили терзаний?
– Я был слишком ошеломлен, чтобы ответить. Может быть, она и не ждала ответа, потому что тут же сказала:

– Если нет, зачем вы сами себя терзаете?

– Что.., что вы имеете в виду?
– спросил я хрипло.

– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Вильям, сидеть в баре день за днем, прятаться от мира, терять душу, падающую в бездонную яму внутри вас - это не пытка?

– Слушайте!
– крикнул я, испуганный уже по-настояшему. Я никому, ни Донателле, ни Майку-бармену, ни бухгалтеру Рею не говорил о бездонной яме. Никому.
– Какого черта все это значит?

Вот тут она наклонила голову, и черный глаз ее широко раскрылся.

– Вы его слышите, Вильям? Зверь снова в пути. Он выходит из тени.

– К ., матери зверя!

– Да, - кивнула она, - конечно, к ., матери.
– Она снова наклонила голову набок.
– С другой стороны, вы не можете делать вид, что его нет. И убегать вы тоже больше не можете. Это ваш последний шанс. Здесь ваш последний оплот.

Теперь я тоже его слышал, и почему-то этот звук потряс меня новыми волнами ужаса.

– Скажите мне то, что не сказали другие. Скажите, как его убить?