Возвышение. Земли Ордена

Изард несколько раз медленно моргнул и выдохнул:

— Ладно, потомок собирателей дерьма, я…

Я мстительно перебил его:

— Я не стою на месте, старший, не довольствуюсь заслугами предков и иду вперёд. Я уже собиратель камней, старший.

— Камней? — глупо переспросил он.

Не воспользоваться этим я не мог.

— Да, старший. В Нулевом одни пески, камень очень дорог. Мы рыщем по редким развалинам Древних, собирая каждый отвалившийся кусочек, и строим из этих кусочков кровати, столы, дома и ограды своих деревень.

— Но это, вроде как, в прошлом. Ты давно уже покинул те деревни.

— Разве? Как по мне, суть не изменилась. Я снова в редком месте Древних, снова ищу те кусочки старой жизни, которые могу использовать. Только складываю сейчас из них свой город, свою фракцию и своё Возвышение.

Изард неожиданно улыбнулся.

— А вот это было красиво, — похвалил он меня. — Ты не безнадёжен. Впрочем, что у тебя хорошо подвешен язык, я убедился ещё в первый раз, но всё равно, ты сейчас использовал красивую метафору, вложив в неё даже двойной смысл, а значит, ты не безнадёжен.

Я чуть приподнял бровь. Чего? Метафора? Двойной смысл? Я и не знаю такого слова, а уж тем более не вкладывал никаких двойных смыслов в свои слова. Вот уж плохо быть чересчур умным — сам себя обманешь. Впрочем, большего я себе не позволил. Я чуть успокоил свою злость, Изард удачно приглушил своё безумие, и довольно с меня. Седой прав — не то место, и не то время, чтобы показывать норов.

Дух Изард тем временем резко сказал:

— То, чем ты, да и, видимо, все вы пользуетесь, извращённое понятие. Точно так же, как и с обучением игре на цине, суть пути к Небу начинают объяснять с раннего детства, изучая труды мудрецов. Я не могу вернуть упущенных тобой лет, поэтому постараюсь рассказать кратко и понятно, чтобы усвоить мог даже собиратель камней.

На это я ответил только благодарным кивком. С самого первого трактата, заумного, непонятного, добытого с тел старейшин Морозной Гряды, в котором неизвестный мне идущий словно соревновался с кем-то в том, чтобы как можно запутанней рассказывать простые вещи, я терпеть не мог эти трактаты мудрецов. Если дети Древних с детства год за годом их изучали, то могу им только посочувствовать.

— Да, на пути к Небу могут встречаться так называемые преграды, но суть пути к Небу — это не преграды, а испытания, которые дарует идущему Небо. Каждое испытание меняет идущего, даёт ему возможность стать сильней, и только от самого идущего зависит, сумеет ли он получить выгоду от испытания, — Изард вздохнул и спросил. — Это ясно?

— Вполне, старший, — тут же кивнул я. — Если идущий силён, подготовлен, то преодолеет испытание.

— Нет!

Недовольство духа вновь зазвенело струной, разошлось от него ударом воздуха, который качнул небесные травы вокруг нас. Сам Изард ожёг меня злым взглядом и снова схватился за виски. Посидев так три вдоха, опустил руку и процедил:

— Сила здесь ни при чём. Разве может человек знать суть испытания? Идущий должен знать лишь одно: каждое испытание несёт ему выгоду, и только от него самого и его настроя зависит, сумеет ли он эту выгоду извлечь.

— Но этапы…

— Не своди всё к банальным этапам Возвышения! — оборвал меня Изард. — Жизнь идущего состоит не только из них. Не только из создания средоточий и открытия узлов состоит путь идущего. Это начало, самое простое, что на нём есть. Удел детей, юнцов и юношей. Что ты будешь делать со своей жаждой этапов, когда дело дойдёт до самой важной части пути к Небу? Что ты будешь делать, вызвав первое Небесное Испытание? Что ты будешь делать, когда на тебя упадёт Молния самого Неба?

Вот за это я и ненавижу все эти заумные трактаты. И Изард тоже хорош — обещал говорить просто и понятно, а мне уже непонятно. Какого ответа он от меня ждёт? Что я буду делать под Молнией? Стискивать зубы и терпеть. Но Изард не отводил от меня требовательного взгляда и пришлось отвечать.

— Не знаю, — дал я честный ответ. — Никогда об этом не задумывался. Но там, куда ты меня зашвырнул в прошлый раз, я попал под бурю с огромными молниями и выжил под ней с большим трудом. Мне пришлось буквально за несколько сотен вдохов придумать способ противостоять молниями и повышать сродство со своей стихией, пока ещё цел.

— Опять ты сводишь всё к голой практике, — поморщился Изард. — Удар мечом сверху, встретить снизу. Удар снизу — подпрыгнуть.

— Я не очень умён, — согласился я. — Старший, повтори про испытания и суть, я попытаюсь ещё раз понять тебя.

— Толку глупо повторять одно и то же, если ты не понял с первого раза? — тяжело вздохнул Изард. — Но что остаётся, да, собиратель камней? Хорошо. Испытание это… — он замолчал, пристально глядя на меня, мотнул головой, заставив разметаться по плечам свои длинные волосы. — Нет, давай по-другому. Только от идущего зависит, что он сумеет вынести из испытания. Слабый только преграду, которая закроет ему путь к Небу, возможно, навсегда. Сильный — прорыв, выгоду и при этом совершенно неважно, как эта выгода выглядит для постороннего. Для постороннего ребёнок может получить рану от меча, а на деле эта рана поможет ему освоить Покров. Так понятно?

Я кивнул и сказал:

— Понятно.

— Что тебе понятно? — вдруг полыхнул злостью дух Изард. — Скажи мне своими словами, приведи свой пример! — бросил взгляд за мою спину. — А вы не вздумайте что-то подсказать!

Я не обратил на его ярость внимания, повторил про себя его слова, добавил к ним слова, которые давным-давно услышал от Виликор во дворе бурсы Школы, даже слова учителя Шамора, который в том же дворе тоже говорил про испытания и дал ответ:

— Говорят, что Небо смотрит на каждого живущего под ним. Говорят, не только смотрит, но и даёт испытания, испытывает нашу решительность, нашу суть. Каждый раз это происходит по-разному, и с каждым этапом испытания становятся всё опасней, сложней и всё более жестокими. Ребёнок не может выучить урок и получает плетей, девушку предаёт собственный отец, продавая её, словно товар, стражник…

— Не слишком ли заносчиво, считать простого учителя орудием самого Неба? — прервал меня Изард, и я поправился.

— Что может ребёнок вообще знать о Небе? Он лишь в начале пути, несмышлёный, слабый и глупый. Учитель лишь показывает ему путь и не даёт совершить первые и самые глупые ошибки, но для ребёнка учитель настолько же сильней и могущественней него, что, по сути, вполне может олицетворять понятие Неба и испытывать решимость ребёнка двигаться вперёд.

Изард помолчал, но всё же кивнул, принимая ответ:

— Неплохо. Дальше.

Я тоже помедлил, подбирая слова, осторожно продолжил:

— Каждый раз только от самого идущего зависит, что он вынесет из полученного испытания. Ребёнок может решить, что он глуп и забросить учёбу, а может, напротив, вкусив плетей, жертвовать сном, но готовиться к каждому уроку. Девушка может выполнить волю отца, а может пойти наперекор ей.

— Оставим ребёнка в стороне, — приказал Изард. — Девушка. Какой же путь будет верным? Следовать воле родителей, давших ей жизнь, образование, приданное или перечеркнуть всё прошлое, обмануть их доверие?