Вперед в прошлое 12

Он помотал головой.

— Печь. Я заказываю на зиму уголь сюда в хранилище и дрова, дровник вон, — он кивнул на поленья, сложенные под навесом возле сарая. — Потому и цена такая.

— А туалет где? — поинтересовалась Натка.

— Туалет у нас в доме. С водой проблем нет, тут колодец и насосная система. Телефон поставлю вам пока. Уже договорился с мастером, чтобы поставить маме второй. Он ей не нужен толком, только мне и дочери звонить. Идемте домик смотреть.

Мы направились за ним.

Участок был узким и вытянутым, небольшой домик под шиферной крышей еле на нем помещался. Заканчивался этот каменный мешок хозяйским домом, который частично заменял забор. Мы не вошли внутрь маленького, остановились между домами.

— Мама, выйди к гостям! — позвал Егор, опершись на столик, стоящий возле гостевого домика под навесом. — Ма-ам!

— Иду! — откликнулись бодрым молодым голосом, и к нам из хозяйского дома вышла, припадая на ногу, старушка с одуванчиком на голове, крашеная в темно-рыжий.

На вид ей было не больше семидесяти.

— Молодежь! — воскликнула она. — Ну, здравствуйте! Это вас отчим из дома выживает? Бедные дети!

— Да, нас выживает, — радостно воскликнул Боря — хоть кто-то его понимает и жалеет.

Мне же осведомленность бабки не понравилась, понесет сплетню по селу.

— Нам просто стало тесно в нашей квартире, — объяснил я. — Мы не ругались с родителями, просто съезжаем, чтобы не ссориться с отчимом. Так-то они с мамой против будут. Мы учимся, работаем, не пьем, не курим.

Я пихнул Борю в спину. Судя по удивленному выражению лица, он не понял, что сделал не так.

— Егор, показывай дом-то, — засуетилась хозяйка и заковыляла к домику, открыла его. — Заходите!

Она щелкнула выключателем, и крошечный тамбур озарился светом.

— Тут у нас прихожая. Маленькая, но тепло держит, — с любовью говорила она.

Дальше была клетушка-коридор, дверь прямо — в комнату, дверь направо — в туалет, дверь налево — в кухоньку, тоже крошечную. Все пространство занимал стол, а в углу находилась печь — почти такая же, как у нашей бабушки.

— Вы не смотрите, что тут прохладно, никто же не живет. Печь топит хорошо, стены утеплены, никакой плесени нет.

Наташка шагнула в кухню, открыла и закрыла шкаф, потянулась к полочке — примеряясь, как она будет тут расставлять посуду. Все было старым, но чистым и ухоженным. За стол больше трех человек не влезет, но нам и не нужно. Нахваливая эту хижину дяди Тома с низеньким потолком, построенную, судя по всему, из того, что было под рукой, хозяйка открыла дверь в комнату.

— Вы не смотрите, что печь, тут грамотная система отопления, тепло идет по стене, и температура держится во всех комнатах. Хотите, затопим, и посмотрите? Вот, видите, заслонка? — Старушка схватила стул, чтобы на него взгромоздиться и достать заслонку, которая находилась довольно высоко, Егор перехватил ее и вернул на землю, продолжил:

Горячий воздух идет не прямо вверх, а по системе пустот в стене, отчего они нагреваются, а кирпич держит тепло.

— Ясно, — кивнул я.

— Два раза подкинуть дров достаточно, — все трещала старушка.

В проходной комнате стояли две панцирные кровати, старый стол, шкаф. Маленькую спальню чуть ли не полностью занимала двуспальное ложе, сколоченное, видимо, из досок. Также тут был антикварный шифоньер. И все. И крошечный пятачок, где едва можно развернуться. На побеленной относительно ровной стене висела картина — голая тетка в лесу, трогающая ногой воду в реке.

— Какая площадь домика? — спросил я.

— Тридцать шесть квадратных метров, — хором ответили мать и сын.

— Почти как двухкомнатная квартира, — с гордостью произнесла старушка.

Да уж. Если сравнивать с сараями, которые мы видели, этот был вполне ничего, и практически даром. Но память взрослого вопила, что это будет не жизнь. Где душ? Где батареи? Где просторная кухня, ровные стены, вменяемой высоты потолок и нормальная кровать? Не удержавшись, я встал на цыпочки и коснулся потолка. Видимо, у меня все было написано на лице, потому что Боря и Наташка посмотрели умоляюще. Им тут явно нравилось, а мне нет. Вообще не улыбалась перспектива каждый день топить печь и нюхать дым. Потом топить титан, чтобы помыться… В общем, добывать комфорт.

— А где душ? — спросил я.

— Идем покажу, — хозяйка сделала приглашающий жест.

Он находился в сарае за нашим домом, спасибо, к нему вела асфальтовая дорожка между грядок, не по земле добираться.

— Ну, как вам? — с некой гордостью спросила хозяйка.

«Двойка с плюсом», — подумал я.

— Хорошо! — воскликнула Наташка.

Неужели они это искренне? Ну ладно, если им нравится, можно перекантоваться тут. Не представляю, как Наташка с ребенком будет здесь выживать, это нужна комфортная трешка.

— Нам нужно посоветоваться с родителями, — проговорил я, решив пока не давать положительный ответ. — Двадцать тысяч, значит?

— Пусть будет пятнадцать. — Хозяйка приложила руку к груди. — Я не буду вам мешать, честное слово. Вы живете совершенно отдельно, вы тут, я там.

— Одна только просьба будет, — сказал Егор, косясь на мать.

— Ну зачем ты!? — вспыхнул она и потупилась. — Я не хочу никому доставлять неудобств.

— Какая просьба? — уточнил я.

— Утром набирать два ведра угля и оставлять в котельной. Ну, или с вечера, а то маме тяжело.

— Без проблем, — ответил я. — Нам нетрудно человеку помочь. Давайте мы поговорим с родителями и ответим вам. Напишите свой телефон.

Зинаида Павловна уковыляла писать телефон, мы остались, и воцарилось молчание.

— Я позвоню через пару часов, — пообещал я, не уверенный в своих словах, потому что мне тут не нравилось.

Хозяйка вынесла листок с номером, проводила нас до калитки, и мы распрощались. На остановке Наташка заявила:

— Нормальный домик, чего не так? Дешево, бабка спокойная.

— Да! — поддержал ее Боря. — Я лучше титан растоплю, чем ездить в школу буду хрен знает откуда и на час раньше вставать.

— Если ты не хочешь там жить, я сама буду снимать, — сказала Натка.

— И моих сил больше нет! — воскликнул Боря. — Квазипуп задолбал! Домой я больше не вернусь, пока он там.

Показался автобус, мы подождали, пока выйдет первая порция народа, и поехали домой, а Боря — к Каретниковым. Телефон он оставил у себя.

Вышел он на остановку раньше, и мы остались вдвоем. Наташка сразу расслабилась и погрустнела.