Впусти меня в сердце

– Поля, – глаза наливаются чернотой, – что за глупости? Я вообще-то приехал сюда с вами, чтобы провести вместе выходные. Если бы я хотел побыть один, я бы просто оставил вас дома.

– Папа, идём, покажу тебе лошадку. Я каталась на лошадке!

Дочка в ударе. Она никогда ещё не была в зоопарке, ей не доводилось видеть животных вблизи и тем более их кормить. Эмоции хлещут наружу, и она щедро делится ими с окружающими.

Надюша водит за руку Сергея и отказывается уходить, пока они не обходят все вольеры в зверинце. Долинский на удивление терпелив.

Я понимаю свою девочку. Всем детям хочется иметь обоих родителей, это естественно. Но что делать в сложившейся ситуации? И что будет дальше? Впереди сплошная неопределённость…

А вечером я слышу:

– Надюша, иди к папе, пора спать…

* * *

Я отпускаю ситуацию и просто плыву по течению. Я вовсе не забыла Сашу. Но боль немного притупилась, появилась потребность в эмоциях, цветах и романтике. Я будто оживаю. Мир снова приобретает краски и запахи.

Бывает непросто… Прошлое не отпускает. Подбрасывает воспоминания, напоминает о клятвах. Заставляет раз за разом проживать боль и отчаяние. Но настоящее подталкивает вперёд и убеждает жить дальше.

Что происходит между мной и Сергеем? Как назвать наши отношения? Нет ответа на этот вопрос. Мы никогда не говорим ни о чувствах, ни о статусе, ни об обязательствах, ни о планах. Между нами – секс. Много. Часто. Горячо. На грани безумия. Далеко за гранью ханжеской морали. Границы допустимого раздвинуты настолько, что иногда сомневаюсь, что я – это я. Будто дорвались друг до друга после долгой разлуки и безуспешно пытаемся насытиться.

Кто я ему? С ритмом жизни Долинского иметь дома постоянную женщину – удобно. Но стоит ли за этим что-то большее?

Я его ревную… К работе, к прошлому и даже настоящему. Мне отчаянно не хватает простого общения с ним. Мне хочется красивых слов и романтичных жестов, конфет и цветов, ухаживаний и свиданий. Хочется чувствовать себя необходимой и любимой не только в постели.

Привыкаю к тому, что имею. К головокружительным ночам. К заботе. К его неулыбчивому лицу. К его боли. К командам, которые нужно выполнять во избежание скандала. К приказам, которым приходится следовать неукоснительно. К его периодическим срывам.

Учусь жить рядом с его прошлым, с краешку, осторожно, чтобы не задеть ненароком. Пытаюсь мириться с тем, что никакого другого места в его жизни мне не отведено.

Это непросто. Иногда больно и обидно.

С Сашей было всё иначе… Было и уже никогда не будет…

Надюшу Сергей обожает и заботится о ней как о родной. Это видно невооружённым глазом и вполне объяснимо, учитывая его бэкграунд. И малышка в полной мере отвечает ему взаимностью. А что будет дальше?

В июне мы втроём отправляемся к морю. Кажется, впервые с начала войны мне удаётся по-настоящему расслабиться и полной грудью вдохнуть жизнь.

Солнце, тёплая вода, белоснежный песок. Потрясающе красивые горы. Мы много купаемся в море. С Надюшей в слинге или на коляске ежедневно преодолеваем пешком большие расстояния. Берём напрокат велосипеды и катаемся вдоль бескрайней водной глади.

Сергей немного расслабляется, смягчается. Напряжённые складки на лбу разглаживаются. Он выглядит моложе, разговаривает спокойно, не повышает голос и даже улыбается. Ему тут тоже хорошо… И я почти счастлива.

– Полетаев притих. Думаю, понял, что здесь ему ловить нечего. Я и не таких давил, – выхожу из душа и слышу уверенный голос Долинского.

Наш отпуск завтра заканчивается. От этого немного грустно. Но дома нас обоих ждёт работа.

– Нет, не думаю, – продолжает разговор по телефону Сергей. – Без шансов. Я никогда этого не подпишу, – ненадолго умолкает, слушая собеседника. – У него против нас ничего нет, это просто смешно. Мой человек в администрации держит руку на пульсе. Я в курсе каждого его шага в нашу сторону. Подозреваю, он оставил эту идею как бесперспективную. По крайней мере, уже недели две он занимается окучиванием других участков.

Наконец Сергей сбрасывает и оборачивается. Знаю, что не станет отчитываться о разговоре. Всё, что касается работы, он держит в себе. Лишь изредка я случайно слышу обрывки обсуждений с отцом или друзьями, из которых невозможно понять, всё ли у них идёт по плану.

Обводит меня взглядом. Глаза привычно темнеют и прищуриваются.

– Что-то ты долго. Ложись. Я на пять минут в душ и к тебе, – целует меня, многообещающе проводит рукой по спине вниз и уходит в санузел.

Наша последняя ночь в отпуске полна нежности и удовольствия. Парю…

На рассвете начинается гроза. Сергей вскакивает и плотно закрывает балконную дверь. Тёмное небо рассекают яркие молнии.

– Смотри, какими спецэффектами море прощается с нами, – говорит с улыбкой. – Думаю, в сентябре нужно выкроить недельку и вернуться сюда. Очень уж удобные у них кровати.

Сентябрь – это будущее. Он планирует его? Уверен, что мы будем вместе?

* * *

– Поля, мне срочно нужно съездить в столицу, – Сергей сообщает как-то в обед по телефону. – Ты можешь поехать домой и собрать мне сумку? Я заеду за ней через пару часов.

Вопросов не задаю. Конечно, я всё сделаю. Отпрашиваюсь с работы, благо Шевчук с пониманием относится к таким уходам. Мчусь домой, чтобы успеть упаковать бельё, рубашки, умывальные принадлежности. Долинский непременно должен выглядеть с иголочки, он не признаёт никаких компромиссов.

– Я буду скучать, – прижимаюсь к нему, прощаясь. – Не люблю, когда ты уезжаешь.

– Малыш, я скоро вернусь. Всё решу – и сразу к тебе, – шепчет напряжённо и целует снова и снова. – Всё, бегу, времени совсем нет.

Он уезжает. Так, как делал это уже не раз. Но сегодня мне как-то особенно не хочется его отпускать.

Я теперь не люблю ночевать в одиночестве. Привыкла спать, обнимая широкую спину Сергея или нежиться в его объятиях. Как быстро он стал мне необходим…

Глава 14

На ночь, чтобы отвлечься, читаю любовный роман и реву в три ручья. И ведь ничего страшного в книге не происходит, просто расчувствовалась и распереживалась за главную героиню.