Врачебные тайны дома Романовых

Нужно отметить, что взаимоотношения между самими лейб-медиками не всегда были идеальными, несмотря на то что факультетское обещание, казалось бы, призывало их к некоей корпоративной солидарности. Так, по докладу лейб-медика И.Х. Ригера, рекомендованного императрице Анне Иоанновне графом Остерманом, доктор И.Л. Блюментрост был незаслуженно обвинён «во многих непорядках в верхней аптеке» и отставлен от службы без всяких объяснений, без пенсии и даже положенного жалованья. Также без достаточных оснований были уволены заслуженный лейб-хирург И.И. Пагенкампф, известный своими трудами по акушерству, и доктор Г. Шобер — директор придворной аптеки.

Впрочем, собственная карьера И.Х. Ригера тоже не сложилась. Наводя страх на других, он сам не был свободен от разного рода опасений и, страшась преследований со стороны врага Остермана Бирона, несмотря на щедрое вознаграждение, в 1734 г. бежал из России за границу.

Из-за трений с Я.В. Виллие преждевременно подал в отставку выдающийся австрийский клиницист, ректор Медико-хирургической академии И.П. Франк.

Все историки медицины отмечают «ласковое отношение» представителей дома Романовых к своим лейб-медикам. Можно сказать, это была родовая черта Романовых. Положительная оценка деятельности врачей проявлялась прежде всего в наградах. Например, сохранились документы о денежных и прочих подарках тайному советнику и первому лейб-медику Лестоку за «пущание жильной крови» императрице Елизавете Петровне. В 1818 г. по случаю благополучного разрешения от бремени Великой княгини Александры Фёдоровны (супруги Великого князя Николая Павловича — будущего императора Николая I) был всемилостивейше пожалован в лейб-медики В.М. Рихтер. В 1854 г. за лечение императрицы Александры Фёдоровны лейб-медику М.А. Маркусу была пожалована золотая, украшенная бриллиантами табакерка с портретом Её Величества.

В 1877 г. за оказанное попечение о восстановлении здоровья Великого князя Николая Николаевича-старшего лейб-хирургу А.Л. Обермиллеру, состоявшему врачом при Его Высочестве, была пожалована золотая табакерка, украшенная бриллиантами, с вензелем Его Величества. Лейб-хирургу П.А. Нарановичу в 1865 г. был «всемилостивейше пожалован подарок (не указано — какой) за труды по приведению в порядок тела в Бозе почивающего Цесаревича Николая Александровича» (Наранович имел уже опыт по бальзамированию тела императора Николая I). В 1873 г. за труды, понесённые при сопровождении Великого князя Алексея Александровича из Омска в Санкт-Петербург при его возвращении из заграничного путешествия, лейб-медику Н.Ф. Здекауэру была пожалована золотая, бриллиантами украшенная табакерка с вензеловым изображением имени Его Высочества. Лейб-медику С.П. Боткину, сопровождавшему императора Александра II на фронт во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., был пожалован чин тайного советника.

Поощрения давались и за длительную службу. Например, тому же Н.Ф. Здекауэру в 1869 г. за выслугу 20 лет в медицинских должностях был пожалован бриллиантовый перстень с вензеловым изображением имени Его Императорского Величества. В опубликованной 18 августа 1759 г. «Ведомости кому каки деревни и в каком числе душ всемилостивейше пожалованы» под № 52 значилось: «Действительному статскому советнику и лейб-медику Рожерсону в Минской губернии из принадлежавших Бискупу Виленскому економию Андреяшки (308 душ крепостных), село Старинки (380 душ), местечко Першую с селениями (331), село Доры (382), да в той же губернии конфискованный у Яна Оскирки двор Конотоп (179), а итого 1580 душ».

Не имеющим недвижимости земли давались в аренду. Так, управляющему Придворной медицинской частью лейб-медику тайному советнику Цыцурину «всемилостивейше пожалованное в день 17 апреля 1864 года арендное производство по 1500 рублей в год было продолжено 17 апреля 1876 г. на шесть лет».

Помимо таких, сугубо формальных знаков признательности, российские монархи проявляли и чисто человеческие чувства участия к своим лейб-медикам, особенно в случае их заболеваний. Когда в 1751 г. опасно заболел лейб-медик Г. Каау-Бургав, императрица Елизавета Петровна «лично удостоила его своим посещением». В одном из своих писем лейб-медик Е.С. Боткин писал, что, когда он в 1911 г. некстати заболел во время пребывания на царской яхте «Штандарт» (Е.С. Боткин страдал почечно-каменной болезнью), «императрица, чтобы успокоить меня, каждый день приходит ко мне, а вчера был сам государь».

Заслуги лейб-медиков в развитии отечественной медицины были в ряде случаев оценены по достоинству современниками и потомками. Некоторым из них, в частности, С.П. Боткину, Я.В. Виллие и В.И. Исаеву, были поставлены памятники.

На открытии памятника известному учёному и общественному деятелю, бывшему медицинскому инспектору Кронштадтского порта и главному доктору Николаевского морского госпиталя, почётному лейб-медику В.И. Исаеву, которое состоялось 29 октября 1913 г. в сквере у Кронштадтского военно-морского госпиталя, присутствовали видные военно-морские чины и много врачей, на чьи пожертвования и был создан памятник (автор — художник Шервуд). На лицевой стороне постамента высечены последние слова из речи, произнесённой В.И. Исаевым на юбилейном заседании Кронштадтского общества морских врачей: «Физически сильным, мощным духом и нравственными принципами принадлежит будущее. Жизнь мчится стремительно вперёд. Спешите трудиться». На обратной стороне пьедестала надпись: «Врачу, Учёному, Администратору, Общественному деятелю».

Глава 1 Первые лейб-медики — Н. Бидлоо, Блюментросты и другие

Николай Ламбертович Бидлоо (1669–1735) родился в Амстердаме (Голландия) в семье аптекаря и ботаника. Он приходился племянником известному анатому и хирургу Готфриду Бидлоо — профессору знаменитой в своё время Лейденско-Батавской академии, которую Н. Бидлоо закончил в 1697 г., защитив докторскую диссертацию на тему «О задержке менструаций». В 1702 г. российский посланник в Голландии граф А.Л. Матвеев заключил с Бидлоо 6-летний контракт на службу в России с жалованьем в 2500 гульденов (500 рублей серебром).

Бидлоо был определён лейб-медиком к Петру I, но очень скоро почувствовал, что по слабости своего здоровья он не в состоянии справляться со столь многотрудными обязанностями и попросил перевести его на другую службу. Пётр I назначил Бидлоо главным доктором Московского военного госпиталя и директором создаваемой при нём госпитальной школы. 25 мая 1706 г. Пётр I подписал указ об организации Московского «гофшпиталя за Яузой рекою, против Немецкой слободы, в пристойном месте для лечения болящих людей. А у того лечения быть доктору Николаю Бидлоо, да двум лекарям, да из иноземцев и из русских всяких чинов людей набрать для аптекарской науки 50 человек».

В школе изучались: анатомия, хирургия, терапия, аптекарская наука, рисование и латинский язык. Бидлоо преподавал своим воспитанникам анатомию и хирургию. Зарубежный журнал «Европейская молва» сообщал: «В Москве построен анатомический театр, который вверен надзору доктора Бидлоо, голландца и царского медика; он часто анатомирует тела как умерших обыкновенной смертью, так и скончавшихся от ран, причём часто присутствует сам царь с вельможами, особенно когда медики советуются о свойствах тела и причинах разных болезней».

В 1710 г. Бидлоо издал капитальный труд «Наставление для изучающих хирургию в анатомическом театре», оценивая значение которого известный русский хирург профессор В.А. Оппель заявлял, что «первым учителем хирургии в России следует считать Николая Бидлоо. Это был образованный врач, ставший во главе Медико-хирургического училища».

Срок обучения в училище не был строго определён и составлял от 5 до 10 лет. Чтобы поощрить и ускорить подготовку врачей, Пётр I распорядился выплачивать доктору Бидлоо по 100 рублей за каждого подготовленного лекаря и по 50 рублей за каждого подлекаря.

Историк медицины Я. Чистович писал о нём: «По отношению к ученикам госпитальной школы Бидлоо не был педантом и не давил их авторитетом своего ума, учёности и начальнической силы. В одно и то же время он был и бесконтрольным их начальником и учителем и воспитателем; учил их всему, что было для них необходимо и полезно знать, и в то же время предоставлял им самим учиться, самим образовывать себя, подражая его примеру и исполняя его советы и наставления».

Как считал А.Г. Душников, Николай Бидлоо, руководивший Московской госпитальной школой — этой колыбелью русской медицинской науки, был человеком высоких душевных качеств, любивший врачебное дело.