Врата Мёртвого Дома (Малазан - 2)

Порыв холодного ветра заставил его оглянуться назад. Из горла донесся дикий звук, выражающий удивление и ужас одновременно. Сделав шаг назад, историк поежился: с расстояния в десять шагов на него смотрела огромная глыба льда огненно-красного цвета, повторяющая своей формой полуразрушенную ветром высокую скалу. Она медленно поднималась вверх, а в самом ее центре располагалось чье-то высеченное на поверхности лицо, которое со временем скрылось в плотном тумане.

Самым ужасным было то, что эта скала была наполнена изнутри огромным количеством изуродованных человеческих тел. Некоторые из них оказались разорваны на куски. С самой вершины на землю падали человеческие органы и внутренности, а поскольку на улице было все же тепло, то через некоторое время перед наблюдающими возникло большое кровавое озеро, в котором, словно острова, плавали мертвые люди.

Растерзанная обнаженная плоть начала медленно разлагаться, превращаясь в студенистую жижу, сквозь которою просматривались обломки костей.

За спиной раздался голос Сормо:

– Он внутри, и причем очень близко.

– Кто?

– Бог семков. Всевышний, который прибыл из очень далекого прошлого. Будучи неспособным противостоять магии, он был уничтожен вместе с остальными смертными, однако почему-то до сих пор остался живым. Ты ощущаешь его злобу, историк?

– Кажется, пока нет. А что это за разновидность волшебства?

– Оно принадлежит Ягутам. Для того чтобы остановить огромный поток людей, они выстраивают ледяные стены. Иногда это происходит медленно, иногда быстро - в зависимости от стратегии... Местами лед поглощал целые континенты, уничтожая все живое. Цивилизация Форкрул Эссейл, многочисленные устройства и сооружения К'Чейн Ше'маль и, конечно, нищенские лачуги тех, кто однажды унаследовал бы весь мир. Это верховные представители Омтос Феллак, и их ритуал никогда не умрет, историк. Они восстают, стихают, а затем восстают вновь. Даже сейчас один из них был рожден на далекой земле, и эти реки льда заполняют мои мечты, так как их прямое предназначение совершить огромный переворот, что повлечет за собой немыслимое количество жертв.

В голосе Сормо послышались древние нотки; беспощадный холод веков начал сменять друг друга, один за другим, пока Антилопе не стало казаться, что каждая скала, каждая гора приступила к вечному движению, подобному огромным морским чудищам. Дрожь, охватившая Антилопу, распространялась даже по крови, текущей в венах.

– Подумай обо всех, кто попал в лапы льда, - продолжил Сормо. Мародеры находят в могилах золото, однако настоящие охотники за мудростью ищут лед.

– Посмотрите, - произнесла Невеличка, - они начинают воссоединяться.

Антилопа наконец отвел взгляд от пропитанного кровью льда. Бесформенные дрожащие вихри окружили сейчас всех трех колдунов. Периодически то один, то другой начинал светиться ярче, в то время как остальные слабо пульсировали.

– Духи земли, - произнес Сормо.

Внезапно Нил задергался: в его нелепом облачении это выглядело так, будто он намеревался пуститься в пляс. На детском лице появилась темная улыбка.

– Плоть всевышнего содержит в себе огромную силу. Каждый из них жаждет своего собственного куска. В благодарность за подарок, который мы принесли, они сослужат нам хорошую службу.

– Историк!
– Сормо приблизился еще на шаг, протянул вперед свою тонкую руку и положил ее Антилопе на плечо.
– Насколько тонким является этот слой милосердия? Вся злоба... ведет нас к пропасти. Нас разорвут в клочья: каждый из них - тоже... Это будет не смерть - это будет просто исчезновение.

– А что по поводу колдовского священника семков? Сормо поморщился.

– Знание, которое приносит огромную боль. Мы должны вырезать из этого семка сердце. Оно хуже всякого камня. Если мы вспомним, как он использовал плоть смертных...
– Юноша покачал головой.
– Колтайн отдает приказы.

– А вы их выполняете. Сормо кивнул.

Антилопа поразмыслил в течение дюжины ударов сердца, а затем произнес:

– Я услышал твои сомнения, колдун.

Выражение лица Сормо изменилось: на нем было явное облегчение.

– В таком случае закрой глаза, историк. Это будет довольно неприятно.

За спиной Антилопы раздался мощный взрыв. Сверху обрушился холодный багровый дождь, который заставил его пошатнуться.

Затем историка оглушил чей-то нечеловеческий крик.

Духи земли вырвались на свободу, они кружились и парили прямо за спиной Антилопы. Он обернулся, и как раз вовремя, чтобы заметить чью-то незнакомую фигуру. Ее плоть была чернее ночи, а руки - длиннее, чем у обезьяны. Разгребая конечностями во все стороны, она попыталась выбраться из грязного, парящего жидкого потока.

В этот момент ее настигли и окружили духи. Фигура успела испустить один-единственный писк, а в следующую секунду она была разорвана на куски.

Линия горизонта на востоке начала окрашиваться рассветом, когда они вернулись на площадку для казней. Лагерь уже пробудился; желание выжить заставляло изнуренные человеческие души приниматься за работу. В огромных кузницах горел огонь. Освежеванные бычьи шкуры были вычищены: некоторые из них растягивались на солнце для просушки, другие помещались в кипящие черные котлы для дубления. Несмотря на жизнь, прожитую в городах, малазанские беженцы быстро научились возить с собой все самое важное - по крайней мере то, что позволяло выжить.

Антилопа и трое колдунов вошли в лагерь. Они были сплошь пропитаны кровью и покрыты небольшими кусочками растерзанной плоти. Их появление перед глазами свидетельствовало об успешном окончании миссии; раздался дружный радостный крик, который начал передаваться от одного клана к другому. Однако историк уловил и печальные нотки - в какой-то момент стало понятно, что слышна погребальная песнь.

Оказалось, что она доносится от далеких лагерей семков на севере; спустя какое-то время все стихло - не осталось ничего, кроме зловещей тишины.

Под лучами утреннего солнца с поверхности земли начала испаряться ночная роса. Антилопа, пересекая площадку для казни, почувствовал под ногами мелкую дрожь: это отражались неистовые вопли подземных духов. Как только историк достиг окраины лагеря, трое колдунов простились с ним и ушли прочь.

В этот момент послышались голоса самих диких духов: это были безжизненные, холодные, как сталь, вопли. Множество собак залилось неудержимым лаем. Несмотря на весь ужас, атмосфера в лагере внушала какую-то надежду.

Антилопа замедлил шаг. "Надежда. Эпоха всепоглощающего льда..."

– Историк!

Он поднял взор и увидел приближающихся к нему трех мужчин. Двоих Антилопа сразу узнал - Нетпара и Тумлит. Еще один представитель знати, сопровождавший их, был круглощеким и коренастым. На нем была одета золотая парчовая мантия такого огромного размера, что, по всей видимости, будь этот человек вдвое выше и толще, он все равно выглядел бы в ней комично. Можно себе представить, сколь нелепо аристократ выглядел сейчас.