Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Врата Мертвого Дома
Шрифт:

Лагеря виканцев выглядели не лучше. Не было спасения от произошедшего, от образов и картин, которые вновь и вновь безжалостно воскрешала память. Всякий слабый, земной жест привычной жизни разлетался вдребезги под весом знания.

Но был и гнев — раскалённый добела, глубоко скрытый в сердцах, словно под слоем торфа. Только он ещё мог гореть. Так мы и движемся, день за днём, бьёмся во всех битвах — внутренних и внешних — с несгибаемой яростью и решимостью. Все мы оказались там, где живёт теперь Сон, в месте, лишённом рациональной мысли, в мире, утратившем всякую связность.

Когда

Дукер и Лист добрались до авангарда, они увидели выразительную сцену. Колтейн, Бальт и капитан Сон стояли перед выстроившейся в десяти шагах от них неровной шеренгой последних выживших инженеров.

Кулак повернулся к новоприбывшим:

— Ага, хорошо. Я бы хотел, чтобы ты стал этому свидетелем, историк.

— Что я пропустил?

Бальт ухмыльнулся.

— Ничего. Мы только совершили чудное чудо — собрали в одном месте сапёров: ты-то, наверное, думаешь, что битвы с Камистом Релоем были кошмарной тактической задачей. Но вот они — смотрят так, будто их в западню заманили или что похуже.

— А заманили, дядя?

Ухмылка командора стала шире.

— Может быть.

Колтейн шагнул к строю солдат.

— Знаки отличия и жесты признания всегда звучат пустыми — это я знаю, но что мне ещё остаётся? Вожди трёх кланов пришли ко мне, чтобы просить разрешения официально принять вас всех в свои кланы. Возможно, вы не знаете, что скрывается за такой беспрецедентной просьбой… хотя, судя по лицам, знаете. Я почувствовал, что должен ответить от вашего имени, ибо знаю вас, солдат, лучше, чем большинство виканцев, в том числе — лучше этих вождей. В итоге они покорно отозвали свои прошения.

Он долго молчал.

— Тем не менее, — наконец продолжил Колтейн, — я бы хотел, чтобы вы знали — этим они хотели оказать вам честь.

Ах, Колтейн, даже ты не слишком хорошо понимаешь этих солдат. Хмурый вид вроде бы выказывает неодобрение, даже презрение, но послушай — ты когда-нибудь видел, чтобы они улыбались?

— Потому в моём распоряжении остаются лишь традиции Малазанской империи. На переправе было довольно свидетелей, которые во всех деталях живописали ваши свершения, и среди всех вас, включая павших товарищей, естественное руководство одного было замечено снова и снова. Без него в тот день мы потерпели бы истинное поражение.

Сапёры не двигались и продолжали хмуриться ещё сильнее.

Колтейн подошёл к одному из инженеров. Дукер его хорошо помнил — приземистый, лысый, невероятно уродливый сапёр, глаза, как щёлочки, нос приплюснутый. Он с вызовом носил части доспехов, в которых Дукер опознал униформу командоров армии Апокалипсиса, впрочем, шлем у пояса мог бы украсить собой любую антикварную лавку Даруджистана. Другой предмет у пояса сапёра историк поначалу даже не узнал и лишь миг спустя сообразил, что смотрит на помятые остатки щита: две усиленные ручки за искорёженным бронзовым умбоном. Большой чернёный арбалет за плечом был так густо заплетён веточками, сучками и листвой, что казалось, будто солдат таскает с собой куст.

— Думаю, пришло время тебя повысить, — сказал Колтейн. — Ты отныне сержант, солдат.

Тот ничего не сказал, но сощурился так, что щёлки глаз стали почти невидимыми.

— Думаю, уместно отдать честь, — прорычал Бальт.

Один из сапёров кашлянул и нервно дёрнул себя за ус.

Капитан

Сон подскочил к нему.

— Тебе есть что сказать, солдат?

— Да так, мелочь, — пробормотал инженер.

— Говори уже!

Солдат пожал плечами.

— Так выходит… в общем, он ещё две минуты назад был капитаном. Кулак его только что разжаловал. Это ж капитан Глазок. Командовал инженерным корпусом. До сих пор.

Наконец заговорил сам Глазок:

— И раз уж я теперь сержант, предлагаю капитаном сделать вот кого! — Он вытянул руку и ухватил женщину рядом за ухо, чтобы подтащить поближе. — Вот эта у меня была сержантом. Звать её Промашка.

Колтейн ещё некоторое время просто смотрел на него, затем обернулся и посмотрел в глаза Дукера с таким весельем, что безмерная усталость историка вспыхнула и исчезла. Кулак пытался сохранить серьёзную гримасу, да и сам Дукер прикусил губу, чтобы не расхохотаться. Судя по лицу Сна, капитан испытывал те же трудности, но подмигнул историку и одними губами произнёс два слова: «Ловкость рук».

Оставался вопрос, как Колтейн выкрутится из этой ситуации. Придав лицу суровое выражение, Кулак снова обернулся к сапёрам. Он посмотрел на Глазка, затем на женщину по имени Промашка.

— Согласен, сержант, — сказал он. — Капитан Промашка, я тебе советую во всём прислушиваться к мнению своего сержанта. Ясно?

Женщина покачала головой. Глазок поморщился и сказал:

— В этом у неё опыта нет, Кулак. Я-то у неё никогда совета не просил.

— Как я вижу, ты ни у кого совета не просил, когда был капитаном.

— Так точно, это факт.

— И ни на один сбор командования не пришёл.

— Так точно.

— И почему же?

Глазок пожал плечами. Капитан Промашка сказала:

— «Высыпаться надо». Он так всегда говорил, Кулак.

— Худ свидетель, это точно, — пробормотал Бальт.

Колтейн приподнял бровь.

— А он спал, капитан? Во время собраний?

— Ещё как, Кулак. Он на ходу спит — никогда такого не видела раньше. Храпит, Кулак, ногами перебирает, с мешком камней за спиной…

— Камней?

— На случай, если меч сломается, Кулак. Он их швыряет так метко, что никогда не промахивается.

— Вот и нет, — прорычал Глазок. — Эта тараканья собачка…

Бальт поперхнулся, затем сочувственно сплюнул.

Колтейн сцепил руки за спиной, и Дукер увидел, что костяшки у него побелели.

— Историк!

— Здесь, Кулак.

— Ты это запишешь?

— О да. Каждое благословенное слово.

— Отлично. Инженеры, свободны.

Сапёры разбрелись, тихо переговариваясь между собой. Один из солдат похлопал Глазка по плечу и заработал уничтожающий взгляд в ответ.

Колтейн посмотрел им вслед, затем подошёл к Дукеру. Бальт и Сон от него не отставали.

— Нижние духи! — прошипел Бальт.

Дукер улыбнулся.

— Твои солдаты, командор.

— Да-а, — протянулся он с внезапной гордостью. — Это да.

— Я просто не знал, что делать, — признался Колтейн.

Сон хмыкнул.

— Ты отлично всё разыграл, Кулак. Великолепно! Наверняка история уже пошла из уст в уста, чтобы стать легендой. Если ты им и раньше нравился, теперь они тебя полюбили, Кулак.

Поделиться с друзьями: