Врата ведьмы

Джоах хотел бы теперь воспользоваться мудростью шамана. Они покинули оазис много дней назад с единственным планом: проникнуть в группу отобранных в жертву детей, выдав Шишон за одного из них. Под прикрытием каравана группа могла приблизиться к Тулару, не вызвав подозрений. Но если дети уже в пути…

— Что нам теперь делать? — спросил Каст. Сайвин повисла у него на руке.

Иннсу махнул незнакомцу, все еще сидящему верхом на маллюке.

— Это Фесс а'Калар, кормчий корабля в Кассусе. Он вызвался отвести нас на противоположную сторону Аишана. Мы можем перехватить караван, пока он обходит озеро песками.

— За плату, — глухим голосом добавил мужчина из своего седла.

Иннсу кивнул.

— Что за плата? — подозрительно спросил Джоах.

Мужчина откинул капюшон. Его черные волосы были коротко острижены, за исключением двух свисающих над ушами прядей. Глаза были такие же черные и суровые, как озеро за его спиной.

— Я перевезу вас через Аишан, если вы поклянетесь вернуть мне дочь.

Иннсу объяснил:

— Его ребенка забрали для жертвоприношения.

Кормчий отвернулся, Джоах успел заметить боль в его глазах.

Джоах попытался разубедить его:

— Мы сделаем все возможное, чтобы освободить всех детей.

— Нет, — заявил Фесс а'Калар, оборачиваясь, сверкая глазами. — Иннсу рассказал мне о вашем плане: спрятаться под плащами детей и незаметно проникнуть к упырям. Я не позволю использовать мою маленькую Мишу как щит для вашей глупой затеи.

— Мы не станем рисковать детьми, — возразил Джоах. — Их безопасность — наша первоочередная задача. Я клянусь в этом.

— Кроме того, — добавил Иннсу, — дети и так обречены. Наше присутствие не сделает ситуацию более опасной, чем она есть, но зато даст надежду на спасение. Когда мы доберемся до Южной Стены, мы отошлем детей вместе с Хантом и пустынными воинами.

Кормчий колебался.

Кесла выступила вперед.

— Целый легион воинов пустыни уже в пути, на другом берегу Аишана. Когда мы проникнем в Тулар, они нанесут отвлекающий удар по Руинам. Упыри придут в смятение, им не будет дела до сбегающих детей.

Фесс вновь набросил капюшон.

— Миша — это все, что осталось от моей жены. Она умерла три зимы назад. Я не могу потерять и Мишу. — Он развернул маллюка. — Я не могу.

Иннсу повернулся к Джоаху и Кесле.

— Он единственный кормчий, который согласился плыть на другую сторону Аишана. Она находится в тени Южной Стены. Никто не поведет свой корабль так близко к Тулару.

Джоах тяжело вздохнул и прошел вперед, преграждая дорогу маллюку кормчего.

— Что ты хочешь от нас? — выкрикнул он, обращаясь к высоко сидящему всаднику.

Глаза мужчины под капюшоном сверкнули.

— Я бы хотел встретить вместе с вами караван. Когда вы захватите его, я освобожу Мишу, и дальше она не поедет. В Даллинскри забрали столько детей, что исчезновение одной маленькой девочки никто не заметит.

Джоах обдумал просьбу кормчего. Он взглянул на Кеслу. Та согласно кивнула. Джоах вновь обернулся к Фесс а'Калару. Он ненавидел идти на уступки, когда столько было поставлено на карту; но никакого вреда в удовлетворении требования человека в данном случае не видел. Это был его ребенок и его корабль.

Джоах откликнулся на немую мольбу в глазах пустынника.

— Так тому и быть. Мы освободим твою дочь.

Фесс наклонил голову. Слова благодарности послышались из-под капюшона.

— Реликаи аан доуаан.

Джоах обернулся к озеру из черного стекла. Солнце поднялось высоко, заставив поверхность озера ослепительно сверкать. Казалось, мир заканчивался именно здесь. Но Джоах знал, что это не так. На противоположном берегу их всех ждали Врата Василиска. Даже стоя на этом берегу, Джоах чувствовал его зловещий взгляд. Несмотря на духоту и зной, он задрожал под плащом.

— Так тому и быть, — пробормотал он.

* * *

Когда солнце садилось за горизонт, Грешюм свернулся в тени Южной Стены. Он всматривался в маленький бассейн ртути, водя рукой над ее зеркальной поверхностью, стирая образы Джоаха и его союзников. Опираясь на палку, он поднялся.

— Так, мальчик, ты все еще настроен сложить свою голову в пасти зверя, не так ли?

В последние дни Грешюм следил за продвижениями Джоаха, его планами и намерениями. Стало необычайно просто шпионить за мальчиком с тех пор, как связь между ними укрепилась. Открыть доступ к Джоаху через кровное заклятие было проще, чем встряхнуть рукой.

— Что, в общем-то, совсем неплохо. — Грешюм взглянул на возвышающуюся за ним Южную Стену. Он старался не привлекать внимания того, что затаилось в стенах Тулара. Он укрылся на расстоянии многих лье от руин и использовал минимум заклятий.

Окончательно удостоверившись, Грешюм растянул свои потрескавшиеся губы в улыбке. Хотя его план в Алказаре расстроился, новость, которую он получил, стоила этой потери. Мальчик — ваятель. Это открытие в большей степени, чем сама магическая атака, повергло его в изумление и заставило бежать.

Грешюм знал магию сновидений. Давным-давно он сам входил в секту Хифаи, посвятившую себя изучению пророчеств и провидению будущего через искусство сновидений. С тех пор как Рагнарк, каменный дракон, был разбужен и обрел плоть, присоединившись к ведьме, Грешюм полагал, что стихийный дар мальчика не представлял угрозы. Но теперь все изменилось.

Грешюм повернулся спиной к черному озеру и заковылял к ближайшей песчаной стене. Раскрытие истинных возможностей Джоаха имело определенный смысл. Без сомнения, в этом было свое равновесие и симметрия.

И более того — это давало шанс.

Грешюм приблизился к стене и услышал громкий скрежет, исходящий из узкой дыры в поверхности песчаника. Он опустил в проем палку. Звуки стихли, из ямы выползла грузная фигура. Сначала появился завиток хвоста и задние копыта, затем толстое тело и свиная голова. Заостренные уши беспокойно зашевелились.

— Х-х-х-хозяин.

— Прочь с дороги, Рукх. — Грешюм наклонился и всмотрелся в нору, вырытую животным. Он нахмурился. Глубина была невелика.

Приземистый гном учуял его недовольство. От распростертого животного брызнула в песок струя мочи.

— Камень… твердый, — умоляюще проговорил он, вытягивая кривые руки. Его когти были содраны о песчаник, кровь струилась из кончиков пальцев.

Грешюм тяжело вздохнул и выпрямился. Почему ему всегда приходилось терпеть таких никчемных животных? Грешюм махнул Рукху.

— Близится ночь. Я проголодаюсь, когда встанет луна. Добудь еду.

— Да, х-х-х-хозяин. — Рукх заспешил прочь.

Грешюм склонился над ямой, затем обернулся и крикнул вслед удаляющемуся гному:

— И больше никаких песчаных крыс! Чтобы было мясо и кровь!