Временно женаты

Я уже видела Максима обнаженным, но сейчас… Сейчас все равно перехватило дыхание.

Жарко.

Очень жарко.

Шумно выдыхаю, когда меня подхватывают на руки и куда-то несут.

Кожа покрылась мурашками.

Эмоции накрыли с головой.

Казалось, что я в любой момент могла взорваться.

Коридор, дверь, спальня.

В какой-то момент я осталась без платья, и кажется, сама помогала Максиму от него избавиться.

Стесняться и сдерживаться не было желания.

От удовольствия хотелось кричать.

— Лера, ты, вообще, в курсе, какая ты идеальная?

Сердце тут же замерло.

Слышать такие слова от парня, перед которым ты стоишь почти без всего…

Что это, как не самое офигенное чувство?

Не двигаюсь, когда бюстгальтер отлетает куда-то в сторону.

— Что ты со мной делаешь?

Его голос…

Чувствовала, как покраснели щеки. На секунду, захотелось прикрыться, но потом наши взгляды встретились.

Все вокруг замерло. Будто весь мир остановился на этом моменте.

Словно прочитав мои мысли, Максим оказывается рядом и прижимает к себе.

Кожей чувствовала удары его сердца. Или это мое так билось? Какая разница? Кого это могло волновать сейчас?

Я забыла о приличиях.

Забыла и о том, что не знаю правил этой игры.

Я просто отдалась эмоциям.

Растворилась в человеке.

— Лера… — Максим пальцем провел по груди. — Ты такая… Первый раз в жизни я не знаю, что сказать.

Можно ли мурчать от удовольствия, просто слушаю мужчину?

Можно.

— И не говори. — пересохшими губами отвечаю я.

— Я точно сдурею. — хриплый шепот разнесся по комнате.

— А я… — не закончила и вместо этого вскрикнула, падая на кровать.

Если бы у меня в этот момент спросили, где находится рай, я бы ответила, что он здесь.

В этой квартире.

В этой комнате.

Здесь.

47

— Стой. Стой. Стой. Куда ты собралась? — рычит Демидов, удерживая меня за руку, когда я собираюсь подняться с кровати. — Не пойдешь. Останешься.

— Пить хочу.

— На правах твоего мужа скажу: пить ты не хочешь. Передумала.

Прикрываю рот ладонью, чтобы от моего смеха стены не сотряслись.

Максим заботливо гладит мои волосы, с такой улыбкой на лице, от которой щемит сердце и одновременно краснеют щеки. Даже хочется забить на жажду, и вернуться с поцелуем к парню, но это моя третья попытка подняться, и на этот раз я не сдамся.

— На правах мужа взял бы, и сам за водой сходил. — с важным видом отвечаю ему, скрещивая руки на груди. — Разлегся тут. Разве, серьезным дядькам — боссам, дозволено бока отлеживать, пока другие работают? Что скажут шишки в галстуках, когда узнают, какой ты лежебока?

Судя по его удивленному взгляду, к таким вопросам он был не готов.

Ну, ничего. Немного шока никому не повредит. Тем более, у меня настроение хорошее. В такие моменты я петь люблю.

Вот, сейчас напою ему «Калинку», он, вообще дар речи потеряет.

Такого-то он точно не ждет.

— Как ты меня назвала? — щурится, поднимаю голову с подушки.

— Лежебока?

— Нет. По-другому.

По фиг, что у него вид почти устрашающий. Я даже претворюсь, что мне дико страшно.

— Шишкой в галстуке? Так, это я не на тебя сказала. Хотя, если подумать…

— Дядькой. — возмущенный рык, и вот меня уже прижали к матрасу. — Какой я тебе дядька?

Визжу и пытаюсь оттолкнуть его от себя, но куда там. Максим тяжелее, сильнее… Да, и в общем, не так уж мне и хотелось скидывать его.

— Вполне себе обычный. Почти тридцатилетний. Кстати, я всегда думала, что после тридцати на пенсию уходят. Слабость появляется. Силы пропадают. И зубная фея через день прилетает, под подушку заглядывать. Ой, ты слышишь? Звук такой, будто кто-то крыльями машет.

Хотела еще добавить, что это к нему за зубом прилетели, но не успела.

— Я тебе покажу дядьку. Сил, говорит, нет. Слабость…

В общем, мне растолковали, что двадцать восемь и тридцать — это разные цифры. И я могу не мечтать о том, что когда-нибудь увижу беззубого Демидова.

Вот, кто мне скажет, почему в мужской рубашке чувствуешь себя увереннее, чем в самом крутом платье?

Конечно, я воровала вещи брата, но у них не было такого эффекта.

В отражение чайника на меня смотрела не Левицкая Лера, которая не может разобраться со своими проблема. Там была Демидова. Уверенная в себе Валерия, которую трудности не пугают.

Может, это потому, что у нее есть муж?

Пока я разогревала обед, который стал ужином, пришла к выводу: семейная жизнь мне нравится, а мои родители просто не подходили друг другу.

Вообще, когда-то я же должна была наступить на белую полосу. Сколько можно по черной ходить? Вот, Демидов и есть моя белая полоса в жизни. Самая яркая.

Самая…

Я поворачиваюсь, чтобы поставить на стол тарелку, и утыкаюсь в грудь Максима. Накаченный. Красивый. Когда он успевает спортом заниматься, если все время проводит на работе?

Еще говорят, мужчины любят глазами.

Вранье.

Женщины тоже этим грешат.

Ох, не о том ты, Лера, думаешь.

Соберись уже, и достань утку из духовки, пока она в уголь не превратилась. Первый совместный ужин в этой квартире. Нельзя, чтобы после него Максим загремел в больницу с несварением.

— Вкусно пахнет. — комментирует он, нависая надо мной.

— Еще бы. По рецепту бабы Оли. Когда мы с Вадимом собрались покинуть родное гнездо, она нас не отпускала, пока не убедилась, что мы можем готовить и не умрем голодной смертью. Экзамен еще устроила.

— Экзамен?

— Ага. Мне утка досталась, а Вадиму борщ. С того времени он его не ест.

Понятное дело, что Максиму не интересно слушать о таких глупостях, но он слушал, и даже улыбался, когда я рассказывал, как брат рыдал, нарезая лук.

Когда через полчаса, мы вместе загружаем посуду в посудомоечную машину, и я думаю о том, что готова назвать такую жизнь — идеальной, телефон Максима звонит.

Прежде чем отойти, он целует меня, секунду рассматривая лицо.

— По работе, скорее всего. Я быстро. Хорошо?