Время бусово

— Пока сотниками определены, — вполне серьезно ответил Ярун. — А там, если народ еще подвалит, быть им тысяцкими. Ратному делу ведь лучше других обучены. — Понимаю, батя, что тяжело тебе и матери, но кому сейчас легко?!! Беда пришла. А если пришла беда — то, как гово-рится, отворяй ворота… Все поголовно в ополчение идут, ибо одним княжеским дружинам не справиться. Ведь готы, как поговаривают све-дущие люди, не ратью, не дружиной идут — всем народом. Со всеми чадами и домочадцами, со всем скарбом своим. Народ же, чей бы он ни был — сила. Я видел, как сарматы шли. Сила! Кому, как не мне о том знать. Что же касается твоего вопроса, отец, то в граде нашем только князь с малой дружиной на всякий случай остаются. А остальные все у Боянова городища собираются. Слыхал о Бояновом городище?

— О Бояновом?.. — переспросил грустно и тихо Бродич. — Что-то ранее не приходилось.

— Теперь есть такое… на реке Псел. В честь русколанского княжи-ча Бояна князем нашим названо. Был тут недавно такой. Вместе с сыном бывшего воеводы Хвата Соколом, которого теперь Сколотом зовут, за-езжал. Да я о том, кажись, уже тебе говорил.

— Может, и говорил, — промолвил Бродич, — да я подзабыл. Память-то уже не та… Значит, Сокол-то жив?..

— Жив. Что ему станется? — ответил Ярун, в тайне радуясь, что отец сменил ход беседы.

— А тогда, еще при покойном воеводе Хвате говорили, что сги-нул… утонул.

— Да мало ли что и когда баяли?.. Я, когда из Русколани после про-вода сармат прибыл, ведь сказывал, что жив он…

— Сказывал…

Помолчали, размышляя каждый о своем. Разговор был тяжелый. Для обоих тяжелый. Оба это понимали. Понимали, но избыть, отодви-нуть в сторону, не могли.

Жаль было Яруну старика-отца. Все жизнь Ярун видел и знал его сильным и здоровым, в одиночку бравшим не то что волка, но кабана и медведя. Казалось, что ему никогда сносу не будет. Но годы взяли свое, согнули и отца, и мать. Старики еще бы подержались немного, но тут эта напасть — готы. Беда и их коснулась: за детей, внуков переживают. Вот и надломились. Жаль отца, жаль мать, жаль супругу свою — поки-даемых, но что поделаешь… Отчую землю надо же кому-то защищать. И не кому-то. А ему, Яруну, сыну охотника Бродича, и всем его брать-ям, сыновьям, племянникам и внукам. Всем курянам и жителям Посе-мья. Всем русичам. Такова доля. Так славянам на роду написано: свою землю от ворогов оборонять и защищать!

— Значит, забираешь? — прервал паузу Бродич, еще раз взглянув в лицо сына своими старческими, часто слезящимися глазами, отчего приходилось часто моргать, чтобы влажную муть с них согнать.

— Приходится, отец. Забирать… принимать… Знаешь, кроме муж-чин и юношей много и девиц в дружину просится. И витязяни, что по-нятно, и простые девицы, что, согласись, довольно редко в наше вре-мя…

— Значит, забираешь… словно не расслышав последних слов сына, повторил Бродич, подведя по-видимому для себя определенный итог.

— А ты как бы поступил?

— Не знаю, сын. Не приходилось мне в вождях хаживать, судьбами сородичей распоряжаться. Весь век простым охотником прожил.

— А мне, вот, приходится, — грустно, с душевной болью, с надры-вом заметил Ярун.

— Может, оно и верно, сын… Однако…

— Не падал бы ты, батя, духом, — обняв отца за согбенные, обост-рившиеся мослами лопаток, плечи, молвил Ярун. — Сколько походов, батя, на твоем и уже на моем веку было, а сколько еще будет… Не счесть. Вот ворога одолеем, примиримся и домой возвратимся. Еще все вместе поживем. Да и внуки остаются с вами, снохи. Только командуйте ими да подсказывайте — все исполнят.

— Дай-то Бог! — без особой уверенности в скорый успех похода промолвил Бродич. — Когда будете уходить, не забудьте к нам в избу заглянуть, мать проведать… попрощаться то ж… Кто его знает, уви-димся ли еще, все под богом ходим…

Во многих градах побывал Боян, выполняя поручение князя Буса. И куда бы он не прибывал, везде ощущал поддержку и понимание. А его сотник напутствовал воев:

— К реке Псёл, что на полдень от Курска, идите, о Бояновом горо-дище спрашивайте. Там первичный сбор ратников намечен, туда и со-бирайтесь. К Боянову городищу идите…

И люди шли. Шли северяне и древляне, род которых от Сева и Древа происходит, шли кривичи и дреговичи, род свой ведущие от пра-отца Скрева, шли вятичи и радимичи — внуки легендарных князей и во-ждей Вятко и Радима. Шли-двигались конные и пешие, в бронях-кольчугах, в крепких кожаных панцирях и без таковых… в одних хол-щовых рубахах или в душегреях-волщовках на голом теле.

КНЯЗЬ СЛОВЕН

То же самое было и в Словенске-Славгороде. С честью встретил князь Словен посольство Русколанского князя. Вспомнил за званым обедом князя Буса и мать Бояна, Радославу. Посетовал о ее ранней кон-чине.

— Прекрасная женщина была. Очень жаль, что так рано оставила наш бренный мир и ушла к пращурам. Зато какого княжича нам пода-рила! — Похлопал он своей пудовой дланью по спине Бояна. — Богатыря!

Не нужно было Словена упрашивать о помощи. Сам заявил:

— Вижу, вы, братья, спешите. Я бы так же поступил… Поэтому вы, отдохнув и набравшись сил, скачите в Кияр, сообщите князю Бусу, что как только соберу дружину и ополчение, так скорым шагом и поспешу к нему на помощь. Думаю, что наши соседи: жмуть, весь, сумь, а также кимры и земегалы к нам примкнут — ибо все мы дети отцов наших Руса, Скифа и Словена, все мы внуки и правнуки Ария и Богумира… Конные дружины сухим путем пойдут, ладейные — водным. Так и передайте князю Бусу, пусть будет уверен в том. Не позволим мы ворогу топтать Русскую Землю! А чтобы лучше было наше взаимодействие и взаимо-помощь, то каждый день буду гонцов слать. И князь Бус пусть то же самое делает. Так, где вы говорите первичный сбор назначен?

— На Псёле, у Боянова городища.

— А далее?

— Полагаем, если планы Буса не изменятся, у Голуни соберемся. От Голуни до Киева — конным ратям рукой подать!

— Вот и хорошо. До Голуни конные рати пойдут, а ладейное опол-чение будет двигаться, как и обговаривали, по Днепру до самого Киева. А пока пейте, ешьте, отдыхайте. Может, вам песельников кликнуть, гусляров позвать? Можно и девок разбитных, которые в баньке попарят, усталь после дороги трудной снимут. Ты, как на это смотришь, княжич?

— Банька не помешала бы, — смутился Боян, не привыкший к тако-му сервису. — Действительно пыль дорожную и усталость смыть стоит. Можно и без девок обойтись. Как-то к тому не привычен.

— Нет уж, — засмеялся с какой-то беззаботной удалью Словен. — В бане без девок никак нельзя! Особенно без мясястых и сисястых, от ко-торых жаром пышет сильней, чем от раскаленных в печи камней. Тогда будет не баня, а черт знает что! Впрочем, хозяин — боярин, как мои сло-вены говорят…

— А супруга, жена твоя? — Растерялся от такой откровенности Боян.

— Что — жена?!! — засмеялся Словен, обнажив ряд белых и крепких, как моржовая кость, зубов. — Жена не стенка — подвинется. — Но тут же посерьезнел: — Шучу! Шучу, конечно!

— А-а! — только и нашелся, что молвить русколанский посол, так и не поняв, шутит или говорит всерьез славгородский князь.

— Слушай, княжич, — спохватился вдруг Словен, — а не найти ли нам тебе тут невесты? Знаешь, какие жаркие в любви словенки бывают? Страсть! Все, заметано, — радостно вскричал он, — завтра же тебе невес-ту и найдем!