Время бусово

— Но мы же в то лето, когда были на вече князей в Киеве Русском, объединенными силами задали крепкую трепку готам короля их Книва и сына его Овида, и внука его Германареха… — повысив голос, перечис-лял Дажин всех тех, кому русичи намылили шею и намяли бока. — И дакам вероломным, и дасуням безбожным… Да такую трепку задали, что долго будут помнить. Мы отбросили их далеко за Днепр и освобо-дили от них города на земле Таврической, предательски захваченные ими у нас и эллинов. Эллины не смогли освободить, а мы — освободили! А с эллинами мирный договор заключили, и они больше не тревожат наших южных порубежий. — Возразил князь Дажин, немного удивлен-ный поднятой темой.

— Все так, князь, все так, — вроде бы согласился с ним волхв. — Од-нако прежние уроки быстро забываются, а мирные договоры нарушают-ся. К тому же король готский Книв уже умер, и готами правит его сын Овид, который, поверь мне на слово, с поражением не смирился и вы-нашивает планы реванша. — Волхв замолчал на мгновение, размышляя о чем-то сокровенном. — Впрочем, не так страшен даже правящий сын Книва, как его внук, воинственный и коварный Германарех или Эрма-нарех, как зовут его ромеи.

— А что нам Германарех, — самонадеянно — и как даже показалось волхву — слегка легкомысленно пробасил Дажин, — сунется — враз то место, которым кашу едят, начистим! Да и скажем, что так оно и бы-ло… Подумаешь, Германарех!

— Нет уж, князь, — был тверд и непреклонен волхв. — Вот оправится после родов Ладуня, окрепнет от материнского молока сын Бус, и поез-жай, князь сам по порубежным городищам и огневищам, да поговори с людьми, не только с родовитыми мужами, но и простыми селянами и огнищанами — смотришь, обстановка и прояснится. Старые люди гово-рят: свой глаз — алмаз. Вот и окинь все своим взглядом. И не хвались, идя на рать, хвались, когда с рати возвращаешься! Так-то!

Дажину колкие слова волхва по нраву не пришлись. Резко взмет-нулись с удивлением и угрозой брови. Казалось, что сейчас он ответит что-нибудь резкое и обидное для волхва. Но прошло мгновение, и лицо князя разгладилось — разум взял верх над самолюбием.

— Возможно, ты и прав, волхв.

Златогор, словно и не видел мгновенного бешенства русколанского князя, продолжал свое:

— А пока не гневи богов и Всевышнего, собирай за праздничный стол жителей города да угости их на славу в честь рождения сына. Что-бы слава про этот пир разошлась на весь мир. Да соседних князей и вое-вод не забудь позвать. Привечать соседей — всегда дело делать впрок… всяк чужую ласку, доброту помнит… При случае это пригодится…

— Конечно, — засуетился князь, стараясь ласковым словом сгладить прежнюю резкость. — Знаешь, за тем грозным и удивительным извести-ем, что довелось услышать от волхвов, даже про пир позабыл. Ты оста-нешься? — В голосе вновь проскользнули нотки неуверенности прося-щего человека.

— А почему бы и нет, — улыбнулся добродушно Златогор. — Это у греков сейчас с принятием нового бога не приличествует его жрецам и слугам наслаждаться мирскими утехами, хоть все равно они ими насла-ждаются, а у нас русичей трапеза не возбраняется. Наоборот, даже бо-гами приветствуется. Не зря же боги надоумили нашего далекого пред-ка Квасуру сурицу медовую делать и для веселья употреблять. Просто, в любом деле должен быть порядок и свой предел. А то греки своих детей на примере наших предков из рода скифов, как-то перепившихся хмельной сурицы и проигравших сражение, учат отвращению к пьянст-ву. И не только этому, но и презрению ко всем славянам, как варварам. А мы не варвары, мы богов своих чтим и законы соблюдаем.

— Интересно, — отозвался Дажин, — как это наши предки из-за сури-цы сражение проиграли? И кому? Что-то я такого не слышал.

— Если интересно, то послушай, хоть не для данного случая сия по-учительная быль, — решил рассказать эту историю волхв. — Дело было так. Около девяти веков назад наши предки, ведомые сыновьями отца Скифа, Хорсом и Словеном, сражались в Харране с эламитами, еще на-зываемыми эланами, и мидянами. Происходило это в Двуречье, куда предки наши не раз хаживали, начиная с кимров, сеявших там смерть и ужас. Словен был воинским князем, а Хорс — волхвом при нем и войске. Дружины Словена одерживали победы над врагами, одну за другой, так как нашей коннице и нашим воинам они не могли ничего противопоста-вить. И наши боги были сильнее их богов. Элане плакали, находясь в туге-печали от постоянных поражений, и просили наших князей больше не воевать с ними, и предлагали брать с них дани: овцами и быками, конями и девицами, вином и серебром. А надоумил их к этому хитро-умный жрец Иудин, муж хилый, к воинскому делу не приученный, но хитрый, как степная лисица.

Скота нашими воинами было взято уже изрядно, поэтому они со-гласились на дань вином, женщинами и серебром. А эланам и мидянам того и надо было.

Сказано — сделано. Принесли элане серебряные кувшины и чаны с вином, привели девиц сладострастных, жарких, как огонь в зимнюю ночь, танцам обворожительным наученных и искусству обольщения.

Увидели такие дары, такую дань наши предки — и об опасности за-были. Знай себе, пьют вино да глаза девичьей красотой услаждают. И не только глаза… А время к полуночи подбирается…

Шепнули боги волхву Хорсу, что не к добру это веселье, не на сла-ву русичам. Что вино элан в кровь русичей превратится. Поспешил Хорс к вождю Словену, поведал тому о предостережении богов.

И сказал Словен русичам: «Не напивайтесь этими дарами, ибо не от Правды они, а от Кривды, не от белых богов исходят, а от черных, от самого Чернобога подземного!»

Но не послушались русичи. Ни вождя своего военного, ни волхва, с богами дружившего. Перепились они к утру и уснули мертвым сном. Набежали шакалами трусливые элане и перебили сонных русских вои-нов, не поверивших своим вождям. Спаслись только князь Словен да волхв Хорс, и еще те русичи, что находились далеко от того города, в котором жил хитроумный Иудин. Отошли они в степь, чтобы силы свои собрать. Собрали и отомстили за погибших товарищей. И справили по ним тризну, какой мир до той поры не видывал. Вот такая была история, князь.

— Что ж, — улыбнулся, возможно, в первый раз за это утро, Дажин, — поучительная история. Надеюсь, нас боги от этого уберегут.

— Распоряжайся, князь, — прервал беседу волхв, — а я, чтобы не ме-шать тебе долгими разговорами, пойду по окрестностям дворца погу-ляю. Давно не бывал у тебя, слышал сады взращиваешь, надо посмот-реть. Дело необычное, но знатное. Как и все, что создается руками че-ловека.

Они расстались, но в этом же году Дажин водил дружины русов, борусов и алан сначала на асов и ванов, а затем и к берегам Ра-реки, чтобы отбросить за ее пределы просочившиеся на земли Русколани пе-редовые орды хуннов. Сражение было долгим и кровопролитным, но русколане устояли и выгнали всех кочевников за пределы земли Рус-ской.

Если в поход на готов ходили объединенные силы многих славян-ских вождей и князей, то в поход на хуннов пошли сами русколане да еще дружины князя Беловежского, Ратая, воеводы града Танаиса Гор-дыни и вои властителя Воронежской земли из города Воронежца, что расположен в верховьях Дона, к которым присоединились северские ратники молодого князя Кура, град которого стоял на далекой Семи-реки.

Были северские ратники на конях и не просто на конях, но и с за-водными, запасными лошадями. Вооружены были короткими копьями — сулицами, прямыми мечами, выкованными их местными кузнецами, луками дубовыми с костяными накладками для прочности и упругости да стрелами калеными. Однако броневого прикрытия почти не имели, хотя и о кольчугах и о кожаных доспехах с бронзовыми или железными бляшками на груди и на спине ведали.

— А зачем? — удивлялись искренне, когда их спрашивали, почему без брони. — Лишняя тяжесть и себе, и коню. Авось, Громовержец Пе-рун и так защитит. А, коли, настанет время отправляться в Ирий, то че-му быть — того не миновать!

ДЕТСТВО БУСА

Златогор через окно выглянул во двор храма и остановил свой взор на стайке воробьев, копошащихся в пыли на согретом солнцем бугорке.

«Беззаботные птахи принимают солнечные и пылевые ванны, омо-вения, — подумалось ненароком. — Только чем это закончится»?