Время бусово

— Сколько врагов полегло? — спросил Бус, меняя тему разговора. — Я не считал.

— Я — тоже, но сотник Яр сказал, что более двух сотен. Одних ярлов да вождей родовых — десятков шесть-семь!

— Значит, один к пяти, — констатировал Бус итог потерь.

— Что? — Не понял Злат.

— Да о потерях я… Говорю, что на каждого нашего павшего дру-жинника пришлось пять готов.

— А-а-! Так у нас пало не шестьдесят, а только тридцать. Значит, один к семи.

— Пока до града доскачем, еще многие из тяжелораненых в путь к пращурам направятся после такой скачки.

— Да. Как-то не подумал о том. А знаешь, брат, если погони не бу-дет в скором времени, то раненых можно в ближайших весях оставить, может огнищане их выходят…

— Дело, волхв, говоришь. А что с мертвыми делать будем, если по-гони хоть полсуток не будет? Может, погребем их в степи?

— А почему не поступить таким образом? Степь что тут, что под Кияром — везде степь, везде одинакова. Везде она наша, русколанская, родная. Так что в своей земле будут павшие гридни лежать, под своим небом…

В Кияр князь Бус через трое суток привел дружину на четверть по-редевшую и уставшую до изнеможения.

«Вот так привел князь новых воев, — дивились киярцы, наблюдая такую картину, — своих и то не всех домой воротил»! Но когда узнали о дерзком рейде в стан готов и о жестокой сече, приведшей к ранению конунга Германареха, зауважали пуще прежнего: «Царь! Настоящий царь! Древним праотцам Богумиру и Русу, отцу Арию подобный! Толь-ко те так могли поступать, только те».

В тот год нашествия готов на град Кияр благодаря дерзкому рейду удалось избежать. Германарех горел жаждой мщения, но двинуться не мог, так как рана полученная им от копья князя Буса хотя не была смер-тельной, но и не позволяла одеть бронь и вскочить на коня. Он лежал в своем дворце, окруженный лекарями и знахарями, потчевавшими его всякими снадобьями, но так и не сумевшими полностью поставить на ноги. А доверять войска кому-либо из конунгов, хотя бы родным сы-новьям, Германарех не решался, боясь остаться без войска и державы. Собранные Бусом рати вновь вызволили из готской зависимости град Киев и земли полян. На общем вече, собранном по просьбе волхва Зла-та, князь киевский Кий Готский был смещен с княжеского престола и на его место был поставлен воевода Болорев, ярый сторонник Буса и по-борник единой и могучей Русколани.

На протяжении полутора десятка лет русколанскому князю прихо-дилось сдерживать натиск готских и гуннских орд. Война на два фронта истощала силы Русколани. После смерти римского императора Кон-стантина не осталось ни одного внешнего союзника. Да и из внутрен-них, признававших руку Кияра, с каждым годом оставалось все меньше и меньше. Открыто откололись от Русколани и примкнули к гуннам берендеи. В эту же сторону поглядывали аланы и косоги. Но Русколань держалась, собирая свои силы то вокруг Голуни, то вокруг Воронежца.

В год 5875 от сотворения мира в очередной раз на Русколань повел готов Германарех, но не сам, будучи почти недвижим после удара сули-цы, нанесенного князем Бусом много лет назад, а, поручив поход сво-ему полководцу и родственнику из рода Амалов — Винитарию, — про-званном русичами Амалом Вендом, так как мать его Водомерка была славянкой княжеского рода из племени венедов-вендов.

Бус вновь собрал рать и разбил войско конунга Винитария. Тот за-просил мира и получил его. В Кияре Антском он вместе со своими при-ближенными воеводами ярлами пил сурицу и вина греческие за мир и дружбу и клялся на мече Одином и Христом, что между готами и руси-чами будет вечный мир. Русы поверили, и когда Винитарий пригласил их в свою ставку на продолжение мирных трапез, то приняли это при-глашение. Русколанский князь, несмотря на отговоры брата Злата, вме-сте с братьями, сыновьями и знатнейшими русколанцами поехал в став-ку Амала Венда, где был предательски пленен и казнен — распят на кре-сте в соответствии с римскими обычаями. Был распят также, как почти за 300 лет до его рождения в далекой Иудеи и Палестине был казнен и распят Иисус Христос. Вместе с Бусом были казнены той же лютой и позорной смертью семьдесят бояр, в том числе все друзья юности Буса: Славич, Мал, Рат, Млад, Званич, Ван, Асалак, Мирвол и Сварич — птен-цы гнезда волхва Златогора, когда-то в далекой и светлой юности по-клявшиеся на крови быть верными друг другу до конца. Амал предлагал им ценой предательства и измены Бусу купить свою жизнь, но ни один из них на это не пошел; приняли смерть, не поступившись клятвой вер-ности. Только волхву Злату, не поверившему в добрые намерения гот-ского вождя и не поехавшего в ставку к Амалу Венду, и сыну Бояну, гостившему в тот момент у славгородского князя Словена, удалось из-бежать подлого предательства, плена и смерти.

Войско Амала Венда заняло Кияр Антский и стерло его с лица зем-ли вместе с крепостью, уничтожив древние святилища и храмы, потом пошло на Белую Вежу. Жители некогда прекрасного города Кияра, не успевшие вовремя покинуть его, частично были убиты, частично плене-ны и уведены в рабство. И только голодные, одичавшие псы, оставшие-ся без своих хозяев, сиротливо бегали на дымящихся развалинах. Время от времени они сталкивались с бездомными котами и кошками, но по-меченные одной бедой, мирно расходились. Божьи твари не чета людям.

Остатки русколанского воинства, покинув разгромленную и со-жженную столицу — Кияр Антский, — на пепелищах которой теперь готы справляли свои тризны, отступали на север. Отступали не только воины, но и все жители Кияра, не пожелавшие остаться на родных пепелищах на милость врагов. Они отступали вместе со скарбом, со скотом, дер-жась в центре войска. Вместе с ними отступал и волхв Златогор, успев-ший в последний момент из пылающего храма Сварога спасти только Книгу Велеса и книгу славянских Вед. Не терял надежды волхв сохра-нить сей великий труд многих поколений ученых волхвов для потомков, мыслил отвезти его после невзгод в Сурож, по-прежнему гордо и непре-ступно стоящий на берегу Сурожского моря, красуясь каменными бас-тионами, воздвигнутыми почти сорок лет назад руками воев Буса. И эта книга была у него самым ценным грузом, который вез с собой ученый волхв.

Давно уже позади осталась Белая Вежа, которую также покинули жители. Покинули с плачем и стенанием. И только небольшая воинская дружина во главе с беловежским князем осталась в граде, чтобы при-крывать отступление остального войска, связанного по рукам и ногам стариками, детьми, женщинами, обозами и гуртами скотины.

— Братия, ляжем костьми, но врага не пропустим, — говорил бело-вежский князь Ратобор дружинникам, пожелавшим остаться с ним для прикрытия отхода соплеменников. — Не дадим проклятым готам надру-гаться над нашими женами, матерями и сестрами. Не позволим изде-ваться им над беззащитными младенцами и стариками. Поступим так, как того требуют боги наши Перун и Дажьбог. Клянемся!

— Клянемся! — отвечала негромко, но твердо дружина.

— Клянемся! — шептал слова клятвы вместе с дружиной беловеж-ский воевода Уздень.

Волна за волной накатывали готские всадники на стены беловеж-ской крепости, осыпая ее защитников горящими стрелами. И раз за ра-зом откатывались, неся потери от метких выстрелов беловежских луч-ников. Давно уже было сожжено деревянное городское предместье, и только крепость еще продолжала стоять, охваченная огнем: во многих местах пылали крыши зданий, крытые камышом. Никто не пытался их отстоять от огня. Некому было. Пал князь Ратобор. Пали многие. По-следние оставшиеся в живых защитники, рассредоточившись на глино-битных стенах крепости, страдая от нестерпимой жары и от удушья, из последних сил отражали натиск готских орд.

— Держись, братья! — охрипшим от дыма и постоянного крика голо-сом командовал воевода Уздень, оставшись один из всех вождей-командиров в живых. — Не посрамим рода славянского, не пустим воро-га далее. Умрем, но не пустим! А мертвые сраму, как известно, не име-ют! Умрем, как умер наш князь!

— Умрем! — сурово и глухо отвечали оставшиеся в живых ратники. — Не пропустим врага!

Беловежские ратники слово свое сдержали. Ни один не сдался в плен. Даже тяжелораненые предпочли погибнуть от собственного меча, чем достаться живыми врагу. Погибли все, но наступление готов на Во-ронежец и Курск задержали, дав последним возможность его собрать воинство и подготовиться к отпору.

А вскоре к Воронежцу подошли славянские дружины, ведомые князем Словеном и сыном Буса Белояра — Бояном, — и там образовалась Воронежская Русь, в которую вошли земли северян и курян. И была названа эта Русь Борусией — светлой богатырской лесной Русью. Ибо бор — это лес. И Русь, укрывшаяся среди лесов — боров, стала имено-ваться Борусией. Под Воронежцем собрались славянские рати, в том числе и курские дружины, приведенные князем Севко и воеводой Яру-ном — подросло новое поколение курян-воинов, встало на смену павшим в сечах отцам и дедам.