Время дождей
Шрифт:
— Бржзовска? — переспросил Молнар.
— Мария.
— Что вы знаете о ней?
— Несколько лет назад она жила в Минске.
— А ее сын? Он жив?
Русин вздохнул:
— С детьми не церемонились.
Молнар снял телефонную трубку, набрал номер.
— Сервус! Минск… Да, срочно. — На междугородной его сразу узнали.
— После войны кто-то сказал мне, — Русин помолчал, его веснушчатое лицо было спокойно, — что об аресте Теодора в сорок четвертом году сообщала «Неделя» или «Русское слово».
Обитатели
Работники выставки говорили обо всем, хотя по-прежнему четко прослеживались две темы — уголовного розыска и кинематографа.
Маленький старичок администратор снова повторил суть своей теории, по которой мелкие и неудачливые мошенники, из «интеллектуалов», якобы всегда следуют по пятам более крупных и хищных, чтобы урвать кусок с их стола.
Слушали его невнимательно.
— Милиции обнаружить их трудно — вот главное! Совсем не обращают внимание на себя.
— Главный рвет и мечет! — Мацура был в курсе студийных новостей. — Съемочный план горит!
— Подкачала погода…
Кремер незаметно спустился вниз. В руке его был портфель — он шел за иконой.
— О билетах можно не беспокоиться? — Мацура обращался к Поздновой.
— Мы уезжаем завтра, — отношения их понемногу налаживались. — Рейс и места я скажу позже.
— А как вы? — спросил Мацура у Кремера.
— С вами.
— Чудесно.
Несколько белых ракет прорезало небо, в парке раздались звуки марша. На лестнице Кремер слышал голос Мацуры:
— Съемка откладывается. Вообще-то с самого начала надежды были на завтрашний день.
За конторкой администратора сидел Буторин, его ноги торчали из-под конторки.
— Как вам на новом месте? — поинтересовался Кремер.
Кроме них, никого в вестибюле не было.
— В жизни не встречал хозяйства запущеннее! — Буторин поднял полузакрытые глаза. — Удивляться не приходится — все администраторы временные.
— Теперь вы здесь?
— С выставки ушел по собственному желанию. Говорят, легко отделался. Виновен по всем пунктам: ротозейство, халатность. Еще что-то. Следы будто бы уничтожил — после кражи не отменил натирку полов… — У Буторина было выражение лица растерянно-глуповатое. — Даже следователь не поставил мне это в упрек.
— Бывает.
Поговорить им не удалось.
— А ты говорил, что тебя режут без ножа! — По лестнице спускались Мацура и старичок администратор, Мацура еще издали приветствовал Буторина. — До чего ты на месте! Чудесно смотришься!
Буторин улыбнулся.
— По выставке скучать не будете? — Старичок повернул маленькую головку подростка.
— Нет, честно говоря. — Бывший смотритель-кассир разразился неожиданной исповедью: — Икон я не знал и, признаться, не любил. — Он убрал
ноги из-под конторки, обвил руками колени. — Сколько бы Ассоль ни объясняла природу шедевров, все равно не понять, почему непропорциональных размеров существо с недоразвитой головой и тяжелыми ушами — то ли осел, то ли кузнечик — вершина мастерства.— Это же прекрасная икона! — Мацура узнал по описанию похищенный шедевр.
Буторин смутился, Кремер пошел к дверям.
Разговор с генералом был самый короткий, может, последний перед операцией, которая с этой минуты практически началась.
Спрут и его сообщник были здесь, в Клайчеве, Ненюков мог их задержать, если б существовала уверенность в том, что тайник будет найден.
— Какая требуется помощь? — спросил Холодилин.
Разговор с Русиным перевел дело в новое русло. Следовало отыскать последние унгвартские номера «Недели» и «Русского слова», сообщавшие о Теодоре, привлечь к расследованию Марию Бржзовску, знавшую Спрута по Клайчевскому лагерю.
— Может ли управление обеспечить своевременное прибытие Бржзовски в Клайчево, товарищ генерал?
— Когда же вы ее ждете?
— Завтра к тринадцати.
— К отъезду работников выставки?
— Произойдет реконструкция обстановки: идет съемка фильма… Кроме того, в этот день уедут все!
Холодилин понял.
— Спрут готовится к тому же часу, — сказал он. — Не забудьте. Он сделает все, чтобы на это время разбросать вас по всему Закарпатью. Подальше от тайника.
— Кажется, так.
— Бржзовску мы берем на себя.
За окном угадывались силуэты многих людей. Казалось, город пришел в движение. Из-за забора, где дежурили пожарные машины, пускали ракеты.
— Желаю удачи.
Несмотря на разделявшее их расстояние, Ненюков расслышал бой часов в кабинете Холодилина.
— Спасибо, товарищ генерал.
Сразу за заместителем начальника управления позвонил Молнар.
— Все тихо, — он будто был удивлен этим обстоятельством. — Гонта не приехал?
— Скоро должен быть.
Молнар и Гонта часто звонили друг другу, и одним из последствий этой возникшей дружбы, полагал Ненюков, должно было стать приобретение Молнаром щенка породы эрдельтерьер. Впрочем, начальник Клайчевского уголовного розыска, да и Гонта об этом пока не подозревали.
Стоя у окна, Ненюков взял с тумбочки роман Сенкевича, перелистал несколько страниц. Время ползло медленно. Не прошло и десяти минут, как Молнар позвонил снова.
— Мне подумалось, что Гонта у вас.
— Что-нибудь срочное? — Ненюков уловил напряженность.
— Лотерейный билет, выигравший «Волгу», о котором предупреждал Гонта…
— Я слушаю.
— Оплачен. «Волга» выдана шестого января в Москве. Сейчас сообщили.
— Оплачен?
«Что же за билет Шкляр проверял в сберкассе у источника? Если подлинный в Москве, то билет Вероники…»— Волнение Молнара передалось Ненюкову.