Время перемен

Мессир посуровел лицом.

– В отношении Федры у меня далеко идущие планы. – Глаза его хищно блеснули, предавая лицу зловещее выражение. – О которых я пока умолчу. И не тебе, Эрг Джан Нэш, нарушать их.

– Восславься, Мессир…

Он ошибся – Джан Нэш свирепо дернул молнию комбинезона, едва не прихватив кожу на груди. Мессир не поддержит его усилия по устранению Федры от работы. Он сказал об этом вполне определенно. Больше того, слова его содержали открытую угрозу… Нужно быть осторожным и терпимым…. Глупо плыть против течения. И потом… Кроме Прокуратора есть Совет Соответствия. Еще есть Император… (Джан Нэш сощурил в раздумье глаза)… никчемный, пустой мальчишка, интересующийся только стройными ножками, да подводным плаваньем… Наставник Императора Мессир Прокуратор уже слишком стар… а Империя нуждается в твердой направляющей руке.

Джан Нэш пошел в своих умозаключениях дальше… Еще есть Федра дОр – опасное живое оружие, по всем законам не имеющее право на существование. Агент, созданный Прокуратором – Эрг улыбнулся – именно такой расклад интересен.

Из всех этих компонентов можно создать чудный коктейль. Бодрящий своей необычностью и новизной! Вот только интересен ли ему, Первому Магистру, такой сценарий?

Глава 5

*** Иероним Вседержитель!

Мой кадет с такой печалью проводил вальяжную фигуру Магистра, как будто с жизнью распрощался. Я поняла, что наступила пора нетрадиционных подходов к воспитанию.

Что ж, милашка, есть только два пути: хорошенько вмазать ему, чтобы сразу и напрочь забыл свои прежние привычки или потрясти его воображение каким-нибудь нестандартным поступком. Я прищелкнула пальцами, привлекая к себе внимание послушника, и пошла по стене танцующей походкой, вообразив, что второй метод более гуманен. Я видела, как глаза мальчишки, гладкие озера безбрежной голубизны, округлились от созерцания «чуда». Он протянул ко мне руки каким-то фанатическим жестом, и я на миг подумала, что ошиблась в выборе метода воздействия.

Придется перейти к насилию. Да и вряд ли дело ограничится одной оплеухой! Я взирала на Феодора уже с потолка, круто изогнув шею, и взгляд мой, боюсь, выражал лишь желание свернуть паршивцу головешку на бок.

Должно быть, парень подрастерял в своем монастыре не все мозги, потому что пришел к выводу, что Святые вряд ли взирают с такой злостью. Когда я вновь очутилась с ним бок о бок, он спросил удивленно, но без благоговейного трепета:

– Ты действительно это сделала, или мне показалось?

– В этом нет ничего сложного, – успокоила я мальчишку. – Ты тоже сможешь сделать это… через некоторое время.

Его припухлые губы искривила недоверчивая улыбка.

– Не веришь? – Я уже протягивала к нему руку. – Мы можем попробовать прямо сейчас.

Он колебался.

– Доверься мне, – попросила я как можно искренне.

И, о чудо! Ладонь, еще по-мальчишески хрупкая, но уже достаточно широкая, опустилась на мои растопыренные пальцы.

– Тебе нужно закрыть глаза и думать о том, что идешь… по винтовой лестнице Бернагонского монастыря. Не нужно бояться. Страх – самое последнее дело, на которое способны все, кроме нас с тобой.

Мальчишка крепко зажмурился и вцепился в мою руку как клещами. У самой стены он распахнул очи и затрясся как обмочившийся щенок.

– Нельзя быть таким трусишкой, – сказала я обманчиво мягко.

Моё терпение ощутило первый весомый удар. Я начинала осознавать, почему кадетов набирают из подростков – их безмерное любопытство помогает преодолевать страх.

Все карты на руках, милашка! Играй! Я опустилась на пол, привычно подтянув колени к подбородку. Склонила голову на бок и сказала небрежно:

– У нас это может сделать ребенок.

Приврала немного, опустив эпитет «обученный». Хотела устыдить своего ученика, в чем преуспела. Парень смутился до кумачового цвета. Чуть – и заплачет. Представить, что я вытираю великовозрастному верзиле слезки, я не могла. Поэтому быстро сменила тему.

– Поговорим о другом. Твоё имя. Феодор. А я – Федра. У нас могут возникнуть сложности при Внедрении. Розалинда ужасно не любит Агентов с созвучными именами. Говорит, что путается. Врет, конечно.

Мой кадет смотрел на меня совершенно одичавшим взглядом. Я увлеклась, преподнеся действительность в режиме реального времени.

– Я хочу сказать, нас с тобой будут путать окружающие. Представь, Магистр кричит: «Фе-е-е-дра!». А приходишь ты, потому что «Феодор» – очень похоже, – обыграла я старый анекдот.

Парнишка согласно кивнул головой. Я забормотала:

– Феодор – Теодор… Тео! Послушай: Теодор! Тебе нравится? Тео!! По-моему, великолепно.

Мальчишка кивнул опять, но вид имел при том потерянный. Казалось, ему было наплевать на новое имя, да и на меня в том числе.

Я сдалась.

– Тебе нужно отдохнуть.

Представляя ехидную усмешку на дьявольски красивом лице Магистра, я позорно ретировалась к двери.

Он нагнал меня и тихонько прикоснулся длинными пальцами к моему плечу.

– Можно попробовать еще раз? – взгляд его упирался в стену.

Мы поднялись до середины стены и рухнули после того, как Теодор, опустив глаза вниз, испугался.

Забыв от восторга сгруппироваться, я рухнула всеми костями на пластиковое покрытие, а сверху припечатался мой кадет. Грохот стоял невероятный! И костям моим досталось, но я смеялась и была счастлива.

Из моего послушника будет толк! Дойти со второй попытки до середины стены! Пожалуй, Эрг Джан Нэш Первый Магистр Быстрой Руки не смог бы добиться большего.

Он общался с Розалиндой пять долгих часов. Порой болтливая и невоздержанная машина, когда дело касалось ответственной работы, становилась на удивление неутомимой, скрупулёзной и въедливой до мелочей. В этом они были схожи.

Розалинда вывалила на Джан Нэша бездну всевозможной информации, в которой ему предстояло разобраться качественно и, по возможности, энергично.

Эрг не любил спешки в делах подобного рода. Он пропускал информацию через свой мозг медленно, не торопясь, время от времени задавая Розалинде уточняющие вопросы, на которые машина отвечала уже с некоторой долей нетерпения, потому как считала, что преподнесла всё ей известное в достаточно удобоваримом виде. Только смутить Магистра было делом нелегким, и Розалинда была прекрасно об этом осведомлена. Их затянувшееся общение было тяжелым испытанием для обоих.

Первой не выдержала машина. Прервав свое повествование, в ответ на очередной вопрос она пробурчала с подвывом: