Время приобретений

Из деревни, оставшейся позади, показался всадник. Он подгонял коня так, что только пыль летела из-под копыт. Пришлось остановиться, пока не загнал коня. Всё же долгий путь впереди.

– Эге-гей! – закричал менестрель приблизившись. Гвардейцы нехотя раздвинулись и пропустили его к Анеле. – А вот и я! Решили улизнуть? А ещё благородные! Правда, Красавчик?
– потрепал коня по холке.
– Никакого им доверия.

Анела не могла отвести взгляд от жеребца. Что-то в нём было не так. Изящный, с длинными ногами, пёстрый, словно расплескали рыжий, белый и вороной цвет как попало. В итоге получился несуразный окрас. А вот глаза… Остеклевшие и бесцветные. Конь был слеп.

– О, и Василёк здесь… - начал менестрель.

Светлия застыла, не шевельнувшись. Спина окаменела.

– Не тронь её! – вдруг прошипел Китан.

– Парень, заткнись! – чуть ли не одновременно с Китаном, рыкнул капитан. И таким взглядом наградил, что если бы им можно было убивать, от Аскрела и мокрого места не осталось.

– Да понял я, понял, - пробормотал с усмешкой менестрель. – Рыцари-защитнички у Василька появились… - обернулся к Анеле, словно все остальные перестали его интересовать.
– Леди, так куда мы путь держим?

– А тебе не всё равно? – буркнула Анела и кивнула капитану, мол, можно ехать. Вроде больше никаких сюрпризов не предвиделось.

Менестрель тут же пристроился с левой стороны, потеснив Серия. Хранителю пришлось занять место позади. Под весёлое насвистывание Аскрела и его же бесконечные вопросы, которые она просто-напросто игнорировала, а так же под сердитое бурчание Китана продолжили путь.

****

Привал сделали, когда небо на западе уже окрасилось в лилово-розовые тона, а Око горело у самой земли ярко-алым огненным шаром. Вечерняя прохлада пробиралась сквозь плащи.

Небольшая поляна у широкого прозрачного ручья стала идеальным местом для стоянки. Перво-наперво расседлали лошадей, напоили их и оставили у воды, где густела молодая и сочная трава. Гвардейцы и телохранители занялись палатками и костром. Китан присоединился к ним. Светлия, словно истукан, сидела у костра и не двигалась. Казалось, её ничего не интересовало и ничего не могло вывести из отстранённости. Не отвечала на вопросы, не поднимала ни на кого глаз. И даже обратившийся как-то к ней менестрель не был удостоен ни малейшего внимания.

Менестрель только хмыкнул, позаботился о своём Красавчике, уселся на плащ, скинутый на землю и, прислонившись спиной к стройной берёзе, заиграл на флейте какую-то грустную мелодию. Она заставляла вспоминать счастливые мгновения, которые не повторятся никогда. Людей, потерянных навсегда.

Анела долго не выдержала и от костра, начавшего тянуть огненные перья к небу, быстро зашагала к ручью. Хотелось побыть одной. Отстраниться от воспоминаний. Скрыться от преследующего цепкого взгляда менестреля. И подумать. В тишине, в покое. Когда никто не зудит над ухом, и никто не мельтешит перед глазами.

Кусты в наступающих сумерках расплывались перед глазами. По ногам прошлась прохлада. Донеслось приветственное ржание. Северянка привязана была к стволу молодой ивы. И стоило подойти хозяйке, потянулась мордой к ней.

Анела погладила чёрную морду лошади, вгляделась в тёмно-янтарные, словно расплавленное золото, глаза. Тоска и боль, вызванные мелодией Аскрела, растворились. Вернулись покой и уверенность. Северянка поддела мордой плечо, мол, не грусти. Обнюхала руки и с укоризной посмотрела. «Где угощение, хозяйка?» - так и читалось на её морде.

– Потом, - отмахнулась Анела.

Северянка так глубоко и покорно вздохнула, словно поняла, и принялась жевать траву, искоса косясь на задумавшуюся Анелу.

А ей нужно было подумать и решить, как действовать дальше. Необходимость отделиться от отряда - не вызывала сомнений. И не только для того, чтобы пустить убийц по ложному пути. В кое-какие места по пути она хотела бы заглянуть без лишних свидетелей, в том числе нужно было спрятаться и от иридис. Не зря же она позаботилась о лазурном амулете, скрывающим силу. Предчувствовала, что он пригодится. Осталось только вывести главную героиню её плана из апатии и оповестить всех остальных.

Но вот что делать с менестрелем? Навряд ли он согласится оставить её. Раз уж так настойчиво набивался в попутчики. Странно, что за нужда его заставила навязаться? Какие цели преследует? И почему рядом с ним нет ни капли настороженности против него, появляющейся лишь на расстоянии?

Северянка вдруг подняла голову и посмотрела за спину Анелы. Тут же оттуда донеслось робкое:

– Леди?

Анела обернулась. За несколько шагов от них стояла Светлия. Судя по тому, как косилась на Северянку и других лошадей, привязанных неподалёку, ближе подойти не осмеливалась. И как только лошадей можно бояться? Тем более деревенской девчонке, видящей их каждый день? Ни за что Анела не поверит, что в хозяйстве старейшины их не было.

Но хотя бы, благодарение Богине, девчонка перестала изображать из себя статую.

Анела ещё раз погладила морду Северянки и шагнула ближе к Светлии.

– Ты что-то хотела?

Мелькнувшее на лице облегчение, вновь сменилось тревогой. И Светлия выдохнула:

– Что вы хотите от меня? Что для меня приготовили?

– Я? Я желаю, предоставить тебе выбор. А какой выбрать путь, это уже зависит от тебя. Можешь всю жизнь носиться со своим шрамом, принять то, что именно он управляет твоей судьбой. Закрыться от всех и вся, стать отшельницей. Это ведь легко. А вот сможешь перестать о нём думать?

– Вам легко говорить! Разве вы можете понять?! Вот это… - провела ладонью по щеке со шрамом, - отталкивает, вызывает отвращения. Я хотела хотя бы на миг поверить, что это не так, но… Не нужно было этого делать! Он, - кивок в сторону лагеря, - доказал. Никогда мне не быть любимой, никогда не стать женой и матерью. Так для чего же тогда жить?! – повысила голос и вдруг всхлипнула. Закрыла лицо руками, поникла.

Анела едва сдержалась, чтобы не коснуться и не начать успокаивать. Не к чему это. Хоть что – истерика, слёзы – лучше, чем отрешённость и равнодушие. Это она знает по себе. Светлии нужен новый путь, новые стремления. Но очень трудно избавиться от чуть ли не впитавшихся с молоком матери представлениями о мире, где предназначение женщины - семья, дом. А сама-то она раньше разве не готова была отказаться от пути жрицы, лишь бы быть просто матерью и женой? Но вот только хватило бы ей этого? Воспитывали её по-другому, чем эту деревенскую девушку.

– Светлия, ответь мне на один вопрос. Ты могла бы что-нибудь сделать или не сделать, чтобы не пострадать?

Светлия с блестящими от слёз глазами глянула на Анелу, затем задумчиво опустила лицо. Некоторое время казалось: она забыла о вопросе и просто стремится что-то разглядеть в потёмках в траве. Ветер изменил направление, и от ручья повеяло прохладой. Анела поёжилась. И уже собралась окликнуть девушку, когда та неуверенно выдохнула:

– Д-да, могла.

– И теперь, зная о последствиях, ты бы поступила по-другому? – Анела не сводила взгляда с девушки. Если правильно разобралась в её характере, то ответ будет очевиден.