Время приобретений

– Не говори чушь! – Лия прошла к выемке в стене со свечой, поправила фитиль. – За тобой тогда откроют такую охоту, что ни в одном месте мира не будешь в безопасности. Да и подставляться не собираюсь! Ты не ответил на вопрос…

– Ну если чисто гипотетически… Так как не вижу, как могу оказаться на свободе, чтобы мне на пятки не наступали все имперские стражи… Чего точно не собираюсь делать, так драться с тобой за трон. Довольна?

Внешне Лия осталась невозмутимой, но он почувствовал, как её обхватывает облегчение.

Сестрёнка, сестрёнка, что же ты ещё придумала?

– Ты понимаешь, что в империи остаться не сможешь? Твои сторонники будут подбивать тебя к тому, чтобы ты сверг меня и занял трон, который по праву должен принадлежать тебе. И греям будет плевать на один из законов людей.

Хоть это понимает. Пусть её примут как императрицу Маритима, вот только Владычицей над греями ей не стать.

– Так что же ты хочешь услышать? – спросил он, хотя уже догадывался.

– Клятву! Что ты отказываешься от всех притязаний на трон Маритима. И своих, и всех своих потомков. И подпись на этом документе отречения.

Положила на табурет исписанный твёрдым почерком документ. Пришлось подниматься и садиться. Окинул взглядом текст. Всё тоже, что и было сказано на словах. Он отказывается от трона, и его потомки не будут иметь на него никаких прав, пока есть потомки Инелии. Молодец, сестрёнка, предусмотрела вариант, что по её линии может когда-нибудь не остаться наследников. Решительно дописал фразу, что замешенный в заговоре против правящей линии, его потомок лишается всяких прав на трон. А вот то, что ему до конца жизни под страхом смерти запрещено появляться в империи, ему не понравилось. Интересно, кто додумался до этого отречения? Вероятнее всего Лия, хотелось бы надеяться. Максил предпочёл бы смерть соперника.

– Лия, перед тем, как я подпишу эту бумагу, хотел бы узнать, как давно вы задумали этот переворот? Зачем тебе это?

– Если честно, я устала бояться, - вздохнула сестрёнка.
– Когда-нибудь пришло бы время и или Снеж, или даже ты принесли меня в жертву своей Тьме. А возможно и будущий муж. Устала от того, что меня считают лишь принцессой, от которой ничего не ждёшь. Которая способна лишь думать о нарядах и о том, как понравиться своему будущему мужу. Если бы не ты, меня бы к обучению и близко не подпустили. Ограничились бы письмом и счётом. Даже дед меня ни во что не ставил. А я не хотела закончить так же, как мама. Когда она умерла, когда дед заставил Снежа убить её...

– Откуда ты знаешь? Тебе тогда было не больше семи…

– Я искала маму и случайно набрела в церемониальный зал, - с болью продолжала Лия.
– Лишь перехвативший меня Максил не дал всем меня заметить. Но я видела и слышала всё! Максил заставил меня сохранить увиденное в тайне. Даже от тебя. Именно он предложил попросить тебя о защищаемом кольце. После этого уже ни ты, ни дед, ни Снеж, никто иной из греев не могли воздействовать на меня своей силой. С этого всё и началось. Мы с Максилом нашли сторонников среди людей, солдат, стражи, аристократов, которые не очень-то довольны, что ими управляют какие-то непонятные греи. Оставалось только убрать Снежа, который совсем обезумел, и отстранить тебя…

– А не слишком часто в твоём рассказе упоминается Максил?

– Я люблю его!
– решительно вскинула она подбородок. Это он и так видел. Но ему нужно знать, как Максил относится к Лие, что от него можно ждать. Его мотивы. Почему один из чистокровных, один из сильнейших, после владык, греев вдруг решил пойти против Владыки.

– Ты ведь не знаешь, это держится в строжайшей тайне, Максил сын герцога и одной из рабынь. И он, кроме самого первого раза, как и ты, не приносил жертв.

Аскрел поморщился. Столько лет сестра водила его за нос, раздувала и без того враждебные отношения между братьями.

– Знаешь, Лия, тебе бы не было цены на сцене!
– буркнул он и подписал отречение. Передавая бумагу, спросил:

– Так что ты задумала?

Лия довольно пряча документ, пожала плечами.

– Я слышала, королева иридис великолепная наездница. И своих людей никогда не оставляет в беде. Как ты думаешь, она согласится поучаствовать в Солнечных состязаниях? Тайно, разумеется!

– Что? Не смей вмешивать Анелу!
– вскочил он на ноги

Уже у дверей Инелия обернулась:

– Поздно, братик!

И вместе со своей служанкой и Светлией, которая нехотя рассталась с капитаном, исчезла из виду.

Лун побери! Аскрел зло врезал по каменной стене. Вот только боль не принесла облегчения.

– Эй, принц, - донёсся голос капитана.

– Да?

– То, что рассказала Светлия, правда? Наша королева может нас спасти? Ей нужно лишь выиграть в состязаниях?

– Правда-то, правда, - буркнул он. Он явственно ощущал взгляды, полные надежды и непонимания, что его не устраивает. – Если она решит освободить одного человека, то в случае проигрыша, рискует лишь жизнью того человека. Сама останется жива и здорова…

– Но, королева захочет освободить нас всех… - тихо утвердительно произнёс Ирий.

– Если проиграет, присоединится к нам на эшафоте!

Проклятие! Проклятие! Проклятие! Не для этого он давал ей возможность уйти! Она ведь рискнёт своей жизнью. Или он не знает этой маленькой королевы!

*****

Вэлерия разбудили голоса за дверью. В комнате по углам уже таились тени, за окном догорал кровавый закат. Он весь день был беспамятства?

И тут всё вспомнил.

Резко сел. Что с Анелой? Она жива?

– Нет, к нему нельзя! – тихо, но непреклонно говорила Пелли. В её голосе звучали слёзы. – Князь очень плох. Любое усилие и волнение может его погубить. Анела сделала всё, что было в её силах. Она просила к нему никого не пускать.

Анела просила... Значит с ней всё в порядке.

Но… погубить? Да он себя чувствует лучше, чем за весь последний год. Нескончаемое давление на сердце исчезло, и непреходящая усталость тоже.

Он вздохнул полной грудью. И довольно кивнул. Он был полон сил, как никогда. Словно помолодел на десяток лет.

– Понимаю. Сожалею, миледи, - ответил Кришан. – Если будут какие изменения, прошу, сообщите мне. Он мне как отец…

– Я знаю.

Хлопнула дверь в холле. Донеслись приближающие шаги, в комнату шагнула Пелли.

– И с чего это моя внучка хоронит меня раньше времени? – спросил он.

Миледи замерла. На лице отразилось такое облегчение и радость, словно это не он заговорил, а сама Богиня предстала перед ней. Ресницы задрожали, глаза заблестели. Пелли плотно закрыла за собой дверь, и вдруг бросилась к нему на грудь и разрыдалась. Сквозь слёзы проговаривала: