Время Путина

В большом зале с креслами красного цвета уже не было заложников, но в разных местах и в разных позах лежали и сидели убитые террористки-смертницы в черных одеждах и с пакетами взрывчатки на поясах. В центре зала из рюкзака торчал большой заряд с проводами. В других помещениях лежали убитые террористымужчины, рядом валялось их оружие. Были уничтожены все террористы — 32 мужчины и 19 женщин. Несколько бойцов спецназа ранены. Заложников уже вынесли из зала и развозили машинами «скорой помощи» и на микроавтобусах по московским больницам. В 12 часов дня нам сказали о гибели 67 заложников, но это были не окончательные цифры. Тем не менее все увиденное казалось чудом.

Как это удалось сделать? В течение дня мы узнали немало подробностей ночных событий.

Мы узнали о применении усыпляющего газа. Это было сделано впервые в подобной ситуации и в таких масштабах. Мы узнали, что число погибших заложников увеличилось до ста человек. Днем 26 октября группу пострадавших заложников в больнице им. Склифосовского посетил Владимир Путин и пожелал им скорейшего выздоровления. Только вечером в 21 час Владимир Путин выступил с обращением к нации. Он сказал: «Дорогие соотечественники! В эти дни мы вместе пережили страшное испытание. Все наши мысли были о людях, оказавшихся в руках вооруженных подонков. Мы надеялись на освобождение попавших в беду, но каждый из нас понимал, что надо быть готовыми к самому худшему. Сегодня утром проведена операция по освобождению заложников. Удалось сделать почти невозможное — спасти жизни сотен людей. Мы доказали, что Россию нельзя поставить на колени. Но сейчас я прежде всего хочу обратиться к родным и близким тех, кто погиб. Мы не смогли спасти всех.

Простите нас.

Память о погибших должна нас объединить.

Благодарю всех граждан России за выдержку и единство. Особая благодарность всем, кто участвовал в освобождении людей. Прежде всего сотрудникам спецподразделений, которые без колебаний, рискуя собственной жизнью, боролись за спасение людей. Мы признательны и нашим друзьям во всем мире за моральную и практическую поддержку в борьбе с общим врагом. Этот враг силен и опасен, бесчеловечен и жесток. Это международный терроризм. Пока он не побежден, нигде в мире люди не могут чувствовать себя в безопасности. Но он должен быть побежден. И будет побежден. Сегодня в больнице я разговаривал с одним из пострадавших. Он сказал: “Страшно не было, была уверенность, что будущего у террористов все равно нет”. И это правда. У них нет будущего. А у нас есть».

Нет необходимости излагать здесь подробности проведения самой спецоперации по освобождению заложников и уничтожению террористов. В этой операции приняли участие около двухсот бойцов «Альфы», «Вымпела» и некоторых других специальных подразделений. Еще вечером 25 октября бойцы спецназа скрытно подошли к задней и боковым стенам большого квадратного здания; им удалось не только закрепиться на многих позициях внутри здания, но и подтащить сюда баллоны с усыпляющим газом и определить системы вентиляции и другие подходящие отверстия и шахты для использования газа. Людей из «Альфы» и «Вымпела» страховали сотни бойцов милицейского СОБРа и не менее тысячи автоматчиков — солдат внутренних войск.

Приказ о штурме поступил в 6 часов 20 минут, и немедленно в зрительный зал и в другие помещения центра пустили фентанил, газ без цвета и запаха, который используется в медицине в качестве обезболивающего и усыпляющего средства. Конечно, это было небезопасно для ослабленного организма многих заложников. Но другого способа нейтрализации террористок-камикадзе просто не существовало.

Штурм вели с трех сторон, у каждой из групп спецназа была своя задача. Террористы явно не ожидали штурма, но в разных помещениях Театрального центра оказали отчаянное сопротивление, пытаясь использовать гранаты, пулемет, автоматы. Бойцы спецназа в бронежилетах применяли бесшумное оружие. Боевая операция длилась 15–20 минут, но уже в первые минуты спецназовцы ворвались в зал, чтобы нейтрализовать террористок с их страшным оружием — поясами с взрывчаткой. Те спали — сказались и усталость, и действие газа. Никто из них не успел бросить гранату или взорвать свой заряд. Заложников стали выносить из зала вначале сами спецназовцы, затем в зал вошли спасатели, за ними — десятки врачей. Не все в действиях спасателей и врачей было безупречно, но и задач подобной сложности они никогда ранее не решали.

По мнению почти всех экспертов, а также офицеров из спецподразделений других стран, российский спецназ провел эту операцию блестяще. Очень высоко оценил деятельность спецподразделений и Владимир Путин. Уже на следующий день, в воскресенье 27 октября, он провел в Кремле большой прием в честь участников субботнего штурма. Не только российская печать, но и СМИ многих стран мира всю следующую неделю обсуждали подробности проведенной операции. Почти все обозреватели были высокого мнения о профессионализме российского спецназа. Не обошлось, однако, и без грубых фальсификаций. «Московская правда» называла все случившееся «смертельно опасной показухой» и «фантастической случайностью» [246] . А некий «политтехнолог» Н. Латыпов пытался доказать, что в театральном центре происходил «хорошо отрежиссированный спектакль, а взрывчатки как таковой в зале не было» [247] .

246

Московская правда. 2002. 28 октября.

247

Экспресс-газета. 2002. № 43.

Трагедия в Москве не объединила российских политиков. Кое в чем их полемика стала даже более острой. Все политические течения и группы были согласны только в одном: выполняя приказ Верховного главнокомандующего, специальные подразделения ФСБ и МВД действовали высокопрофессионально. «Это была хорошо проведенная операция», «Без права на ошибку», «Действия спецназа войдут в учебники», «“Альфа” и “Вымпел” вернули нам чувство защищенности», «С тем, что спецоперация была проведена успешно, спорить бессмысленно», «Такой победы силовых структур и власти у нас не было давно», «Этот бой с терроризмом общество выиграло», «Операция прошла успешно» — такого рода высказываний политиков и общественных деятелей разных направлений можно привести много. Но область согласия на этом заканчивалась, и дальше шли разногласия.

Больше всего нареканий и насмешек со стороны наблюдателей и журналистов вызвало поведение лидера СПС Бориса Немцова, который слишком назойливо суетился перед телевизионными камерами. Немцов был первым, кого террористы пригласили быть посредником. Но он побоялся идти в театральный центр и разговаривал с Бараевым только по телефону. На встречу с террористами от СПС пошла лишь Ирина Хакамада. «Счастье Бориса Ефимовича, — писала одна из газет, — что он живет не на Кавказе, где публичное поведение мужчины общественность изучает, как ботаник пойманную бабочку под микроскопом. Там его политическая карьера рухнула бы, как ледник в Кармадонском ущелье. “Потерявший лицо” — так в горах зовут тех, кто в критической ситуации публично демонстрирует свое малодушие» [248] .

248

Московский комсомолец. 2002. 30 октября.

Сергей Ковалев после 26 октября несколько раз заявил, что Путин «упустил свой шанс» стать миротворцем. Журнал «Свободная мысль» сделал вклейку в ноябрьский номер и сообщил своим читателям о гибели в результате спецоперации 165 российских граждан, включив в этот список и террористов: «ибо каждая человеческая жизнь бесценна». И. Мильштейн из «Нового времени» пытался доказать, что на Дубровке победил в конечном счете не Путин, а Бараев, в «остекленевших глазах которого была усмешка и торжество победителя» [249] . Газета «Версия» пыталась доказать, что «Альфа» применила в Театральном центре не усыпляющий газ, а «высокоэффективное боевое отравляющее вещество нервнопаралитического действия, рассчитанное на то, чтобы убивать, а не просто выводить противника из строя» [250] . Военный обозреватель газеты «Совершенно секретно» Павел Фельгенгауэр с сожалением писал об убийстве «Альфой» женщин-смертниц, «хотя они находились в бессознательном состоянии». «Возможно, — заявлял этот “эксперт”, — что фугасы террористов были действительно муляжами или у них был четкий приказ не устраивать массовой бойни невинных людей. Ведь в Москву чеченцы пришли с чисто политической целью добиваться прекращения войны и выставить в негативном свете российскую власть» [251] .

249

Новое время. 2002. № 44. С. 12.

250

Версия. 2002. 4 ноября.

251

Совершенно секретно. 2002. № 44. С. 4.

Поражение террористов в Москве вызвало распрю в горах Чечни. Масхадов попытался отмежеваться от Басаева и объявил о смещении Басаева со всех постов и передаче его дела в Верховный шариатский суд Ичкерии, Басаев объявил, что он продолжит войну с «российскими оккупантами», но другими методами. Усама бен Ладен, перечисляя «героические акции», проведенные в 2002 году его единомышленниками против «неверных», включил в свой немалый список и «взятие заложников в Москве».

Разного рода лживые версии случившегося почти не повлияли на мнение граждан России и на настроение народа в целом. Проведенные в ноябре социологические опросы показали не рост недовольства, а рост массовой поддержки населением страны политики и линии поведения Владимира Путина. В целом по России 70 процентов граждан согласились с тем, что российский спецназ действовал в сложившейся ситуации «профессионально и грамотно». Среди москвичей 89 процентов сочли правильным решение властей о штурме Театрального центра, и только 7 процентов опрошенных полагало, что было бы лучше решить эту проблему путем переговоров и уступок. На вопрос: «Как вы оцениваете в этой ситуации действия президента России В. Путина?» — 85 процентов граждан ответили «очень положительно» или «скорее положительно» [252] . Комментируя поведение В. Путина во время кризиса, психолог В. Моросанова отмечала, что действия Президента России соответствовали всем канонам поведения лидера в кризисной ситуации. «Путин сразу появился на телеэкранах, отменил все зарубежные визиты, он находился на своем рабочем месте в Кремле. Он встречался с силовиками и не оттягивал принятия самых ответственных решений. И люди это увидели и оценили. Активная работа президента в Кремле с первых часов трагедии давала надежду, позволяла людям чувствовать себя более защищенными в ситуации, прямо скажем, отчаянной. Более того, решительность, которую проявил Путин, позволила почувствовать гордость за то, что Россия вышла очень достойно из этой ситуации. Наши власти смогли дать людям ощущение победы. Да, со слезами на глазах, но победы. Мы настолько привыкли к поражениям, что это ощущение победы очень важно для всех» [253] .

252

Время новостей. 2002. 4 ноября.

253

Политбюро. 2002. 4 ноября.

Конечно, события 23–26 октября в Москве были во многих отношениях беспрецедентными и сами стали поэтому важным прецедентом, который будет тщательно изучаться политиками, военными экспертами, специалистами спецслужб. Свои уроки из этих событий должны будут извлечь спасатели, медики, организаторы массовых зрелищ, психологи и люди многих других специальностей. Большая работа предстоит следствию, особенно по части выявления связей террористов в Москве, вне Москвы, за пределами России.

Должна измениться и общая стратегия обороны страны и применения Вооруженных сил. Уже в понедельник 29 октября 2002 года Владимир Путин сделал, возможно, самое резкое заявление за всю историю своего президентства. Он сказал: «Международный терроризм наглеет, ведет себя все более жестоко, то там то здесь в мире раздаются угрозы по применению средств, сопоставимых со средствами массового уничтожения. Если кто-то хотя бы попытается использовать подобные средства по отношению к нашей стране, то мы будем отвечать адекватно угрозам Российской Федерации. По всем местам, где находятся сами террористы, организации этих преступников, их идейные и финансовые вдохновители. Подчеркиваю — где бы они ни находились!».