Время синтеза

Чужого я обнаружил в центральном отсеке. Он лежал под широким, резко скошенным выступом, покрытым замысловатыми знаками, - наверное, то была панель управления.

Ростом метра полтора, затянутый во что-то прозрачное, формой тела пришелец напоминал луковицу. Нижний край её толстого цилиндрического донца обрамляла прямая светло-коричневая в чёрных разводах юбка с неровными длинными лоскутами. Вверху (а верх ли это?) зеленовато-розовая "луковица" заканчивалась образованием, похожим на туго скрученный моток лохматой белой верёвки. Прозрачный костюм Чужого пронизывали тонкие серебристые нити. Они сходились к тёмной, размером с половину бильярдного шара выпуклости, расположенной над центром тела пришельца. Ещё одна такая же полусфера лежала рядом на полу.

Интересно, где у него голова?

Я нагнулся, рассматривая белый моток, и вдруг заметил, что лохмушки "верёвки" слегка подрагивают. Дыхание?! Я пригляделся: белые волокна чуть вытягивались и сокращались в одном слаженном ритме. Живой! Значит, его прозрачное одеяние - это скафандр! Повернув бедолагу на бок, я осмотрел другую сторону "луковицы". Там оказалась всё та же прозрачная гладкая плёнка без каких-либо выпуклостей или утолщений.

Я поднял лежавшую рядом с инопланетянином полусферу и стал быстро осматривать отсек в поисках таких же.

Спасибо малой силе тяжести на астероиде, нести пришельца было легко. Он по-прежнему оставался без сознания, только пару раз шевельнулись лоскуты юбки, когда я аккуратно положил его на пол в рубке своего "Олсо".

Взятая с чужого борта полусфера никак не хотела активироваться. Я поместил её в герметичную исследовательскую камеру, и, повинуясь моим командам, внутренние манипуляторы долго крутили загадочное устройство так и эдак, нажимая на разные места, но приборы камеры не зафиксировали выделение газа. Полусфера была всего одна, больше найти не удалось, оставалось лишь уповать на её долгосрочный ресурс, ведь Чужой в своём скафандре продолжал жить, а у меня в запасе было чуть больше двух часов.

Время шло, киберштурман вёл "Олсо", точно повторяя в обратном направлении маршрут от концевого репера, инопланетянин мерно "посапывал" в своём прозрачном коконе, а я громко ругался, давя гадкую мыслишку, шустрым червячком пробравшуюся в голову. Вскрыть чужой скафандр, чтобы сунуть туда карманный анализатор - это было уже слишком, даже для меня, человека далеко не идеального! "Да и что мне это даст?
– наступал я "червячку" на хвост.
– Ну, узнаю я, что там кислород, а дальше? Как это поможет мне активировать вторую полусферу?" "Так ведь можно взять первую, - упрямо извивался "червячок", - ту, которая на чужом скафандре, она уже работает, и её ресурс неизвестен! Возможно, она способна производить воздух ещё очень долго..." - "Хватит! Убийство не мой профиль!" - "Убийство, это когда лишают жизни человека, а перед тобой луковица с мотком верёвки вместо головы".
– "Разумная луковица, чёрт побери, и живая верёвка!"

Пока голова моя была занята борьбой с "червячком", руки продолжали управлять манипуляторами. Я машинально тискал инопланетное устройство, едва ли следя за своими движениями, так что, когда гладкая сторона полусферы вдруг плеснула зелёным светом, моя челюсть не отвисла до пола только благодаря гермошлему. Я не знал, что, когда и как нажал, ковырнул или тряхнул, и поэтому замер, боясь шевельнуться. Дисплей встроенного в камеру анализатора мигнул и выдал сообщение.

Сердце бухнуло, а потом в груди стал медленно расползаться смертельный холод. Я сидел, не в силах отвести взгляд от дисплея, где сухими казёнными словами и цифрами был написан мой приговор.

Зелёный свет полусферы сменился на жёлтый, а через некоторое время и вовсе погас, но это уже не имело значения. Инопланетный прибор снова не работал, но и одного короткого выброса газа хватило, чтобы определить его состав. И этот состав не оставлял мне никаких шансов: помимо азотного балласта, незначительных примесей других газов и, что удивительно, водяного пара, в воздушной смеси было обнаружено всего семь процентов кислорода, зато углекислого газа - целых тринадцать.

Я схватил выплюнутую камерой полусферу и вскочил, готовый разорвать прозрачный скафандр и со всей силы приложить Чужого чем-нибудь увесистым.

Как глупо! Я устало опустился на пол рядом с инопланетянином. У меня осталось полтора часа жизни, а я трачу их на ярость из-за того, что этот юбочник дышит углекислым газом.

Подумать бы о душе, но в голову вдруг полезла какая-то муть про Вальку Курта (теперь он может не отдавать мне пятьсот галактов), про Ленку (как долго она будет плакать, а будет ли вообще?) и что так я и не успел слетать на знаменитые пляжи Туроскана...

Отмахнувшись от всей этой ерунды, я поднялся и прошёл к панели управления. "Олсо" на максимальной скорости шёл всё тем же правильным курсом, автоматика исправно посылала SOS, да что толку! Сигнал примут только через несколько часов, когда мой борт свяжется с концевым маяком.

Вернувшись к Чужому, я сел подле него на пол и стал рассматривать переплетение верёвок. Не знаю зачем. Наверное, старался отвлечься от отчаяния, а может, просто хотелось последние двадцать минут провести рядом с живым существом, а не среди приборов.

Интересно, ждёт ли тебя кто-нибудь дома?
– подумал я, глядя на пришельца. Жена? Дети? Такие, знаешь, маленькие луковички в коротких юбочках... Или у вас нет понятия семьи? У нас-то вот есть... Я, правда, своей пока не завёл, хоть и перевалило за тридцать. Почему? Да хотел сперва встать на ноги, заработать на безбедную жизнь. Мама всё старалась меня женить... Теперь уж нет её, умерла год назад. Возможно, я скоро с ней встречусь. Ну, а что? Многие верят... Вот ты, Чужой, веришь в загробную жизнь?

Белые ворсинки продолжали мерно пульсировать. Только сейчас я вдруг заметил, что сам моток слегка изменился. Вроде как растрепался немного, распух и округлился. Да и тело пришельца приобрело более яркую окраску. "Найди десять отличий". Толстое донце сильно порозовело...

Внезапно луковицу озарил жёлтый свет - полыхнул и погас, а спустя секунду зажёгся снова. Полусфера на костюме чужого! Свет шёл от её гладкой стороны, и был мне знаком - я видел его в исследовательской камере. Правда, тогда он не мигал.

Чужой вяло шевельнулся и снова замер, но теперь его поза показалась мне не расслабленной, как раньше, а напряжённой. Что значат эти вспышки? Предупреждение, что ресурс на исходе? Я схватил валявшуюся неподалёку вторую полусферу. Если она снова включится, можно будет заменить одно устройство другим. Минут пять я мял, тряс полусферу и даже стучал ею об пол, но она по-прежнему оставалась тёмной.

Жёлтый свет от устройства на костюме пришельца перестал мигать и теперь горел ровно. Всё, сейчас выключится, понял я, и тут же, в подтверждение моих мыслей, свет погас. Чужой дёрнулся, верёвки прижались друг к другу, потом распушились и снова стянулись в узел. Юбка тоже заколыхалась.

Он задыхается!

Я вскочил, полусфера выпала из рук, всё такая же тёмная. Она пустая!
– с интуитивной, но твёрдой уверенностью подумал я, её ресурс тоже иссяк, манипуляторы камеры выдавили последнюю сохранившуюся каплю воздуха... И тут вдруг меня осенило: здесь, на корабле, углекислого газа, конечно, гораздо меньше тринадцати процентов, но он есть! Азот тоже имеется, а кислородом он вряд ли отравится, раз в его смеси он присутствует в довольно большом количестве! Может, концентрация углекислого газа и не достаточна, но это шанс! Хуже-то уже всё равно не будет - ведь он умирает!