Все байки старого психиатра

Дверь в квартиру была открыта. В нос ударил резчайший запах мочи. Аж дыхание перехватило.

Кругом навалено какое-то отвратительное тряпье. Столы на кухне и в комнате завалены объедками. Постель из некогда белой давно превратилась в грязно-серую с желтыми разводами.

Больной, весьма крепкий пожилой мужчина с длинными седыми волосами, суетливо ходил по комнате, наклоняясь и бессмысленно разглядывая валяющийся хлам.

– А ну-ка, пошла на… отсюда…., пока я тебе башку не разбил! – накинулся он на соседку, зашедшую, было, вслед за нами.

– Так, все, все, успокойтесь, Сергей Михалыч! Давайте с нами побеседуем. Что у вас случилось, что беспокоит?

– Ну а что беспокоит? Вот, ноги болят. Голова болит.

– А почему у вас так мочой пахнет?

– Дык, а как же? Как же мне поссать-то ходить?

– Но ведь не на пол же?

– Ну а что на пол? Я же в своей квартире-то, ведь не к кому-то я хожу.

– А зачем по батарее стучите?

– Дык ведь они музыку включают. Все сразу, со всех сторон: и сверху, и снизу, и тут и там! А то петь и плясать начнут. Того и гляди, голова лопнет! Конечно, буду стучать! Они же специально надо мной издеваются!

– Ну а почему у вас столько хлама навалено?

– А какой хлам? Это все нужное, все денег стоит. Я вот займусь, все перестираю, да продам. Ведь я один остался, жена от меня к другому ушла.

– Так ведь она же умерла давно?

– Да ладно, перестаньте! Вы откуда взяли-то? Вот только недавно я ее на улице встретил, из магазина шла! Жива-здорова она!

– А вы с ней разговаривали?

– Нет, она рожу отвернула и мимо прошла. А я что, за ней побегу, что ли?

– Ну что, Сергей Михалыч, давайте-ка собирайтесь и в больницу поедем. Надо подлечиться. Ведь вы сами сказали, что голова и ноги болят. Вот, как раз, вас там и поправят.

– Ну да, я помню, там хорошо было. Поехали. Вот только боюсь, как бы в квартиру кто не залез. А то ведь обчистят за милую душу! Здесь все соседи такие, что надо ухо востро держать, ни на кого надежи нет!

– Не переживайте, мы все проконтролируем. Распишитесь вот здесь, что вы согласны.

В больнице Сергей Михалыча приняли без проблем. К сожалению, его заболевание необратимо, вернуть ему здравый рассудок уже не получится. Конечно, лучше бы таких больных в интернаты направлять, но заниматься этим мы, разумеется, не вправе.

Ну что, пора бы уже и пообедать. Но у Надюши были другие планы. Она нам еще один вызов запулила. Термические ожоги лица и обеих рук после взрыва фейерверка у мужчины двадцати восьми лет.

Жена пострадавшего, молодая женщина с красным от слез лицом, панически прокричала:

– Идите, идите быстрей! У него салют в руках взорвался!

Прижавшись к ней, громко плакала девочка лет пяти.

Сам пострадавший сидел на диване, откинувшись на спинку, и громко стонал от боли, временами переходя на рычание. На лице – ожоги I–II степени. На обеих кистях были обожжены и значительно повреждены мягкие ткани. Да, травмы весьма и весьма серьезные. Как бы инвалидом парень не остался. Давленьице низковато – 100/70 мм, пульс частит. Уже шок начал развиваться. Обезболили мы его качественно, всю остальную помощь по стандарту оказали и в стационар свезли.

Классическая новогодняя жертва. Уж вроде по многу раз сказано-пересказано, что поджигать фейерверк нужно вытянутой рукой, не наклоняясь над ним. Сразу после этого – отбежать на безопасное расстояние. Если он не сработал, то подходить к нему можно не ранее, чем через пять минут. Не так давно об этом по телевидению говорилось. Да даже если человек с этими правилами и не знаком, то их должен подсказать хотя бы инстинкт самосохранения. А уж додуматься поджигать фейерверк в руках, способен лишь потенциальный кандидат на Дарвиновскую премию.

Конечно же, не стал я никаких нотаций читать. Неуместно это, да и попросту глупо в сложившейся ситуации.

Ну все, наконец-то, обед разрешили. На кухне, подперев голову, сидела фельдшер Арина Меньшова. Грустно-задумчивым взором она смотрела в пространство, по всей видимости, думая о чем-то печальном.

– Что случилось, Ариш? О чем грустишь?

– Да ну, Юрий Иваныч… На вызове я сидела, в планшет все записывала. Ведь я же одна работаю, мне помогать некому. А эти идиоты, муж с женой, решили, что я в интернете ищу, как лечить. Ну и скандал закатили. Сказали, что я тупая совсем. Ну, не так, конечно, но смысл тот же. Кричали, что и диплом у меня купленный. Старшему врачу позвонили, он пытался им объяснить, а они его даже слушать не стали. Угрожали, что везде нажалуются, вплоть до министерства…

– Н-да… Дураков все больше и больше становится… А тебе переживать не о чем, ничего предосудительного ты не делала. Пусть жалуются куда хотят.

– Так-то оно так, но больше не хочу я в медицине работать. Все желание пропало. Лучше уж сидеть где-нибудь в офисе за компьютером и ни за кого не отвечать.

– Погоди, погоди, Ариш, не горячись. Не руби с плеча, не надо. Вот отдохнешь, успокоишься и все нормально будет. Все пройдет.

– Нет, Юрий Иваныч, не пройдет. Я окончательно решила. За эти дни поищу вакансии, поговорю кое с кем. А уж после каникул уйду на фиг отсюда. Да и вообще из медицины. Хватит, наработалась…

Рассиживаться и разлеживаться не дали. Через сорок пять минут прислали вызов. И опять дежурство на пожаре в многоэтажном доме.

Во дворе стояли два пожарных автомобиля.

Однако признаков горения не наблюдалось, рукавная линия не проложена, внешне все спокойно, безо всякой суеты. Из подъезда вышли трое взахлеб хохочущих пожарных.

– О, у вас шестерка на машине! Вы шестая бригада, что ли? – поинтересовался один из них.

– Да, – говорю, – шестая.

– Ну тогда вы очень кстати приехали, прям, как знали! Там вас клиент дожидается в тридцать седьмой квартире, вместе с участковым. Идите быстрей, а то соседи его сейчас порвут, как тузик грелку!

– А что там было-то?

– Чайник на плите сгорел. Он в нем помидоры жарил.

– Это как так?

– А вот у него и поинтересуетесь.

– Обязательно, я ведь тоже так хочу.

На четвертом этаже было людно, шумно и нервозно. Вновь стихийный митинг. Но на этот раз люди настроены более зло и решительно.

– Если вы его сейчас не заберете, мы ему самосуд устроим! – сурово сказала высокая, плотная женщина. – Выгоним на улицу, пусть замерзает нахрен!

– Ну, знаете ли, это уже перебор! – сказал я. – Давайте будем людьми-то!

И тут же раздался возмущенный гвалт.

– А он сам-то человек, что ли?! Он свою мать убил в тринадцатом году, его на принудительное лечение отправили, лет пять он там пробыл!

– Вы бы хоть спросили, чего он здесь творит? Вон, почитайте, что на стене написано! – и люди расступились, чтобы мы смогли прочитать письмена, сделанные черным маркером на салатного цвета краске.

«Бутте ви все проклеты сволачи будит у вас у всех рак да будит так аминь».

– Двери нам испакостил, то и дело г…м пачкает! Каждый раз обзывает по-всякому, угрожает! Да ладно нам, он и на детей может напасть! Он же весь подъезд держит в страхе! Это надо же так, психически больной живет один, и никому никакого дела нет!