Все байки старого психиатра

– Ну что ж делать, держись, Николай Григорич, не падай духом. Со временем полегче будет.

– Держусь, куда деваться? Вот только легче не становится…

И этот грустный вызов был последним в моей куцей полставочной смене. Удивительно, но впервые за последнее время без переработки обошлось. А по пути домой заметил я магазин цветочный. Нет, видел я его и раньше, тысячу раз мимо проходил, не обращая никакого внимания. Но в этот раз будто автопилот меня туда привел. И купил я букет из девяти замечательных роз, оранжевых с красной каемкой.

Супруга посмотрела на меня настороженно.

– Юр, а что случилось-то? В честь чего букет?

– Ириш, в честь того, что я тебя люблю и ценю.

– Юр, а ты часом не выпил? Нет?

– Нет, Ириш, не пил я ничего крепче чая. Ну, ведь имею же я право хоть один разок сделать тебе приятное?

– Да имеешь, имеешь, конечно! – улыбнулась, наконец, она. – Вот только все равно как-то странно…

Этот мой цветочный порыв не сам по себе вспыхнул. Искрой послужил тот самый последний вызов. Хотя, любить и ценить своих близких мы должны не приступообразно, а всегда. Не дожидаясь, пока нас обожжет нечто печальное.

Все фамилии, имена, отчества изменены.

Два редких случая

Уж третий день оттепель. Развезло все, с крыш капает, под ногами отвратительное грязное месиво. Надоела зима. Хотя, по правде сказать, надоела она мне изначально, когда еще только первый снег выпал. Нет, больше не нужны мне ни морозы, ни оттепели, ни прочая зимняя симптоматика. Опротивели холодные пейзажи. Весны жажду, настоящей, полноправной, цветущей! И все сильней дает о себе знать синдром зависимости от леса и дачи. Абстиненция измучила. А чтоб полегче было, суррогатами балуюсь, отираясь по огородным да грибным блогам и сообществам.

Так, нашей машинки не видать, значит, на вызове еще. Ну и ничего, подождем, до начала смены еще есть времечко.

Врачебно-фельдшерскую конференцию объявили. Пойду, конечно, по старой привычке. Вот только, вряд ли, мы что-то полезное услышим. Деградировали наши конференции, непонятно во что превратились.

Ну точно, после весьма скомканного доклада старшего врача предыдущей смены, главный нетерпеливо спросил: «Коллеги, вопросы есть?»

– Есть! – ответила молоденькая фельдшер Настя Краева. – Вчера нас знакомили с новой должностной инструкцией. И вот там написано, что мы должны знать реаниматологию и анестезиологию. Это что значит, вы нас на учебу направите?

– Насть, да ты совсем, что ли?! – возмутилась фельдшер Дубинина, под началом которой работает Настя. – Тебе же вчера уже все объяснили!

Начмед Надежда Юрьевна аж раскраснелась и запыхтела от услышанного. Да, она всегда пыхтит, как паровоз, когда нервничает.

– Слушайте, да я… да я своим глаз… э-э-э, ушам не верю! Реаниматологию с анестезиологией вы изучали сначала в медколледже, потом на первичке по скорой и неотложной помощи. Вы что, хотите сказать, они мимо вас пролетели? Вы не умеете проводить сердечно-легочную реанимацию? Вы не знаете, как поддержать жизненно-важные функции организма? Вы не знаете, чем и когда нужно обезболивать?

– Да знаю, знаю, конечно! Просто я подумала, что нас будут учить на анестезиологов-реаниматологов.

– Ну, вообще-то, анестезиолог-реаниматолог – это врачебная специальность. А вы – фельдшер. Чувствуете разницу?

– Да, да, я поняла, извините!

– Ой, какой кошмааар! – сокрушенно сказала фельдшер Дубинина, опустив голову и прикрыв лицо рукой.

Н-да… Получается, что дипломированный специалист имеет весьма смутные представления о своей профессиональной деятельности? Но как бы то ни было, а здесь только одно радует: Настя самостоятельно не работает. Да и в будущем эта перспектива ей явно не светит.

Психиатрическая бригада, которую мы меняем, вернулась с последнего вызова аж без двадцати десять. Коллега мой Александр Владимирыч изрыгнул такой выплеск ругательств, что казалось, даже стены сморщились. Нет, нецензурная лексика мне тоже отнюдь не чужда. Вот только я по сравнению с настоящим Мастером всего лишь скромный подмастерье.

– Иваныч, ты представляешь, без четырех восемь вызов дала! За четыре минуты до конца смены, зараза такая! Боль в груди всучила, вообще на другом конце города! Ну и чего? Приехали, а там кардиогенный шок, давление девяносто на шестьдесят. Пока стабилизировали, пока госпитализировали, вот так время и ушло. Кстати, Иваныч, у чемодана одна ручка треснула. Серега ее пластырем замотал, пока держится нормально.

– Хм, как-то не особо прилично он смотрится. Да еще и обшарпанный весь, вон, чернота по углам. Нет, надо Наталью попросить, пусть новый даст.

– О-о-о, у мадам Натали фиг чего допросишься! Кстати, Иваныч, прикинь, за все сутки один единственный психиатрический вызов был! Единственный!

– Да-а-а, ну прям, чудеса чудесные! В былые-то времена, мы бы ото сна опухли!

– Да куда там! Как с утра начали все подряд давать, так дальше и продолжили. Ночью часа полтора поспали, не больше. По полной программе укатали!

Ну нет, с таким чемоданом работать позорно, как будто мы бригада бомжей. Попросил я Толика к старшему фельдшеру сходить, но не успел он и шага ступить, как вызов дали. Поедем на «человеку плохо, причина неизвестна» к двадцатилетнему юноше. Ну вот, опять эта дурацкая неизвестность!

Еще в прихожей, мама больного заполошно сообщила:

– Ему что-то совсем плохо сегодня! Ведь он же весь больной: у него и порок сердца, и несахарный диабет! Ой, бедный ребенок, и за что ему такое наказание?

– А кто все это диагностировал?

– Да вот в том-то и дело, что никто! Мы уж где только не были, а все прямо как сговорились, твердят одно и то же: «Он здоров! Ничего у него нет!» Конечно, у нас денег нет, а бесплатно лечить никто не хочет, все только пинают от себя! А терапевт нас вообще к психиатру послала, сказала, что надо психику лечить! Нет, вы представляете, а?!

– Так откуда же вы взяли, что у него порок сердца и несахарный диабет?

– Ну так по нему же сразу видно: задыхается, губы и ногти синие. А еще он и пьет очень много, и мочится то и дело. Мы в интернете читали, все сходится, прямо один в один. Да, кстати, а что за мадама у вас звонки принимает? Пристала ко мне, как банный лист, мол, объясните, что значит «плохо»? Она не врач, что ли?

– Вызовы принимают фельдшеры или медсестры. У всех, разумеется, есть медицинское образование. А подробности спрашивают, чтоб определиться, какую категорию срочности присвоить вызову и какую бригаду направить.

Но ответом мне были лишь скептически поджатые губы.

Окно занавешено наглухо, в комнате душно и мрачно. На кровати, поверх одеяла, лежал худощавый молодой человек с унылым лицом.

– Здравствуйте! Что случилось?

– Да вот сердце болит. Хотя не то, что болит, а какие-то приливы, ну как будто горячую воду туда пускают, а по груди мурашки бегают. А еще у меня с гипофизом проблемы очень серьезные. Он то чешется, то в нем, как будто пузырьки лопаются.