Все, что мне нужно

— Феникс!

Я широко раскинула руки и быстро присела, когда он прыгнул на меня и обвил своими ручонками мою шею.

— Привет, приятель, как дела?

Он нахально ухмыляется.

— Хорошо.

— Как медвежонок Пух?

Я смотрю на медведя, которого он все еще крепко держит, и моя улыбка становится шире, когда замечаю, что он и медведь одеты в одинаковые футболки.

— Хорошо! Рисовать!

— Мы сегодня рисуем?

Я улыбаюсь ему, а затем смотрю на Лолу.

— Привет, Персик.

Ее улыбка гаснет, и она смотрит на меня, не впечатленная этим прозвищем.

Мои глаза скользят по ее телу. Я стараюсь не пялиться, как чертов извращенец, но джинсовый комбинезон, который она носит, чертовски хорошо облегает ее тело. Он слегка свободный на груди, но не на бедрах, черт возьми.

Я заставляю себя снова взглянуть на нее, и мне не следует улыбаться, но угрожающий взгляд, который Лола бросает на меня, очень мил. Я ожидаю, что она скажет что-нибудь о прозвище, но вместо этого смиренно вздыхает.

— Привет, как прошла тренировка?

— Хорошо, Уоррен сегодня нас очень измотал. Клянусь, я не чувствую своих ног.

Ее улыбка становится такой широкой, как будто ей приятно слышать, что мне больно.

— Это отстой.

Это определенно прозвучало саркастически, но я не против. Видя, как она улыбается мне, а не кому-то другому, я чувствую себя очень хорошо.

— Тебе приятно слышать, что мне больно?

— Нет, конечно нет.

Лола обходит меня стороной. Когда она это делает, мой взгляд сразу же падает на ее задницу. Господи, черт возьми, Христос. Фокус.

— Я только сказала, что это отстой. Вот и все.

Я уверен, что она что-то бормочет себе под нос, когда оборачивается. Что-то вроде «он должен был измотать тебя сильнее», но, возможно, это было всего лишь мое воображение.

— Да брось.

Феникс извивается вокруг меня, убеждая меня сесть.

Я вырываюсь из этого состояния и подхожу к простыне. Сажусь рядом с Лолой и сажаю Феникса себе на колени, но кажется, что ему надоело, что я его держу, потому что вместо этого садится рядом со мной.

— Так мы сегодня рисуем?

— Да, я думала, что это будет хороший способ сблизиться с Фениксом. Это одно из его любимых занятий. Ему это так понравилось, что я купила ему собственную тележку. Помимо того, что ему это нравится, это еще и познавательно. Верно, дорогой?

Ее глаза обращаются к Фениксу, самая красивая улыбка украшает ее лицо, когда он кивает в знак согласия.

— Скажи ТиДжею, какой это цвет.

Она указывает на желтую бутылку на тележке.

— Зелтыыыый! — быстро отвечает он.

— Ух ты, очень хорошо, приятель. Какой ты умный.

Я ерошу его волосы.

— Спасибо, что позволили мне быть частью этого. Если бы не ты, я бы понятия не имел, что делаю.

— Спасибо, что ты здесь. За попытку.

Ее голос мягкий, как ласка моей души. Сегодня ее глаза более глубокого зеленого оттенка, подчеркивая коричневые пятнышки, разбросанные вокруг радужной оболочки.

— Все для Феникса… и для тебя, — говорю я, вытягивая руки по бокам, но замираю, когда чувствую, как кончик ее пальца касается моего.

Втягиваю воздух, когда все замирает, и возвращаются искры, возникшие несколько недель назад. Но они замедляются, когда она убирает руку.

— Надо начать рисовать.

Лола берет несколько бутылочек из небольшой тележки, на которых написано имя Феникса, и брызгает краской на каждую палитру.

Взяв одну из палитр, я поставил ее перед Фениксом, а мишку поставил рядом с ним.

— Я собираюсь посадить его здесь, чтобы он мог смотреть, как ты рисуешь. Уверен, что ему бы это понравилось. Что ты думаешь?

Малыш кивает и ухмыляется, беря в руки кисть.

— Хорошо.

Как только начинает рисовать, он полностью игнорирует нас с Лолой. Феникс слишком сосредоточен на своей задаче. Его язык слегка высунут в сторону, а брови сведены вместе.

Я беру свою кисть и макаю ее в синюю краску.

— Знаешь, я подумал… — размышляю, добавляя краску на холст. — Я мало что о тебе знаю.

Она смотрит на меня косо, ее кисть замирает над холстом.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

Я обмакиваю кисть в воду, высушиваю на бумажном полотенце и обмакиваю в черную краску. Не совсем уверен, что делаю, и уверен, что это будет выглядеть как дерьмо, но я все равно добавляю краску на холст.

— Ты предпочитаешь, чтобы кофе был холодным, а не горячим. Тебе очень нравится носить эти яркие леггинсы и конверсы. Я уверен, что твои любимые цвета — зеленый и оранжевый. Ты любишь мексиканскую еду и, держу пари, если бы могла, то ела бы ее постоянно.

Я улыбаюсь про себя, вспоминая, как сильно она любит тако и как говорила о том, чтобы снова их съесть.

После паузы я поднимаю взгляд. Она смотрит на меня, нахмурив брови. До меня доходит, что я, наверное, все неправильно понял и действительно ее не знаю.

— Я ошибаюсь, не так ли?

— Нет, ты прав.

Глава 27

Лола

— Как ты это понял?

— Твои глаза становятся ярче, а улыбка становится шире. Я не знаю, как это объяснить, но выражение твоего лица меняется, когда пьешь холодный кофе вместо горячего. Ты всегда носишь эти яркие леггинсы и конверсы. Я подумал, что тебе очень нравится оранжевый и зеленый, потому что всегда их носишь. А макияж глаз всегда светло-персикового цвета. И мексиканская еда — это данность.

Со своего места я вижу, как его губы изгибаются в легкой улыбке, пока он продолжает рисовать.

Перенаправляю свое внимание обратно на холст, но трудно сосредоточиться, когда он замечает что-то столь незначительное, как цвет моих теней для век.

— Знаешь, должен сказать, что я большой поклонник ярких леггинсов, и подходящие конверсы — это вишенка на торте.

Мои предательские губы широко растянулись на моем лице.

— Верно…

— Ты думаешь не об этом, но, если честно… — он замолкает на полуслове. ТиДжей смотрит на Феникса, а затем на меня. — Это не подходит для детей.