Все кошки смертны, или Неодолимое желание

– Чичина!
– собрав руки рупором, заорал он на все кафе.
– Татьяна!

Чичолина обернулась и с удивлением посмотрела на нас. А я с удивлением посмотрел на нее. И не помню, сколько времени мы так друг на друга с удивлением смотрели. Потому что никакая это была не Чичолина. Это была моя первая жена Татка.

Слава богу, обошлось без объятий и других бурных выражений восторга. Просто поцеловались в щечку. Но уже через секунду у нее загорелся глаз, она схватила меня за руку и потащила к выходу, тараторя:

– Этому уроду не верь! Запомни: Вантуз всегда в чем-нибудь наколет! К тому же у него, по ходу, «белка» после запоя, мы как раз сидели думали, домой его отвезти или «скорую» вызвать. Пойдем отсюда, тут рядом другое кафе есть, поприличней. Сядем поговорим. Ты же у нас мент! Небось в солидном звании уже? О чем ты с ним разговаривал? А бедной журналисточке ничего не перепадет?

Мне до смерти хотелось сказать, что я на самом деле примерно такой же мент, как она бедная журналисточка. Но решил не терять времени: волей судеб моя первая жена становилась сегодня моим последним шансом.

Оказавшись перед гардеробной, я слегка придержал Татку, а заодно ее словесный поток.

– Послушай, мне нужен человек, способный организовать скандал в прессе. У меня на руках охрени-тельные материалы. Но тут есть один нюанс…

– Стоп!
– прервала она меня, враз посерьезнев. — Ничего больше не говори, тут вокруг ходят… разные. Поехали к тебе, мне нужно все увидеть глазами.

Когда спускались по лестнице, она приобняла меня за спину и произнесла в ухо конспиративным голосом:

– И в машине ни о чем серьезном не разговаривай. Могут быть жучки.

– Да я на такси приехал… - начал я, но она строго оборвала:

– В моей машине.

Поняв, что в таком случае лучше вообще заткнуться, я решил молчать всю дорогу, только адрес назвал. Но усадив меня в свой небольшой, но аккуратненький «мерседес», Татка сама разговорилась. Правда, не о серьезном.

– Ты женат?

Я отрицательно помотал головой.

– А ты? Чичина - небось по мужу? Ты же вроде как после нашего развода с моей фамилией осталась.

Она кивнула:

– Ага, она такая красивая. Когда Чичина дурака выгнала, думала опять ее взять. Но меня уже по городу все знали как Чичолину, прилипла, зараза.

– Так ты и со вторым мужем развелась?
– поразился я.

– Чичин был третьим, - хохотнула она.
– А потом еще был и четвертый, и пятый…

– Послушай, - сказал я.
– А если каждый раз без штампика? Тогда и разводиться не надо.

– Начинаю приходить к этой мысли, - согласилась Татка.
– Можно сказать, всей жизнью ее выстрадала.

– А дети? Дети-то от мужей есть?

Она грустно вытянула губы дудочкой.

– Нету. Не получаются у меня дети. А у тебя?

– У меня получаются, - подумав, ответил я.
– Но только теоретически. Пока что не было желающих составить мне компанию.

– Обнюхиваемся, как собачки!
– резюмировала Татка.
– Так ты в ментовке работаешь или нет?

Пришлось объяснить:

– Я мент, который гуляет сам по себе.

– Ну, тут мы с тобой похожи! Может, не надо было и расходиться?

Я промолчал, но Татка не обиделась:

– Шучу, шучу! Давай показывай, где поворачивать!

Я коротко описал ей предстоящую процедуру:

– Высаживаешь меня здесь, у табачного киоска. Сама заезжаешь во двор, становишься около четвертого подъезда. Ровно через пять минут входишь в дом, я буду тебя встречать.

Она уважительно кивнула: было видно, что игра в разведчиков ей по нраву.

Когда мы зашли ко мне в офис, там на рабочем месте, преодолевая сон, бдил Прокопчик.

– Татьяна Чичина, моя бывшая жена, - представил я ему гостью, чтобы сразу обрубить все возможные вопросы.
– Тимофей Прокопчик, ол май стафф.

Он с трудом выбрался из кресла, но потом вежливо поклонился и даже, кажется, ножкой под столом шаркнул.

– Давай, стафф, вали домой спать. Это не по работе. Это личное.

Прокопчик не заставил повторять дважды, а Татка, когда мы остались одни, неожиданно спросила:

– У тебя тут выпить нечего? А то я что-то в «Моряке» недобрала.

– Ты же за рулем, - удивился я.

Она пренебрежительно махнула рукой:

– У меня такое количество ксив от разных ведомств! Гаишники даже пугаются…

– Здесь не держу, - пояснил я.
– Но наверху, в квартире, что-то должно быть.

Это ее обрадовало.

– О, как удобно! Квартира и офис в одном подъезде!

– Счастье, - согласился я.
– Особенно когда утром хочется на работу, а вечером домой.

Мы поднялись ко мне в квартиру, и я сразу отправился на кухню. Татка потащилась за мной и, пока я шарил в холодильнике в поисках затерявшейся меж консервными банками бутылки шампанского, хозяйски полезла по шкафчикам. Нашла фужеры, стаканы и обнаружила заныканный мною для трудных случаев коньяк.

– Это что ж за коктейль такой получится?
– испугался я.
– «Северное сияние»?

– Нет, «бурый медведь», - засмеялась Татка.
– Вот сразу и видно, какую разную жизнь мы с тобой прожили: «северное сияние» - это спирт с шампанским. А «белый медведь» - вместо спирта водка.

Богатый жизненный опыт Татки поразил мое воображение, и я больше не спорил. Но для себя решил, что смешивать не дам. В комнате я уселся к столу, а она с ногами поместилась в старом дедовском кресле. Сначала выпили за встречу по бокалу шампанского, потом коньяку из стаканов уже просто так. Бывшая моя женушка слегка раскраснелась, но это только подчеркнуло гладкую кожу без морщин на ее лице.

– Подтяжки?
– спросил я, пуская в ход весь свой свод знаний по косметологии.
– Золотые нити?

– Фи!
– Она сделала вид, что обиделась.
– Просто маленькая собачка до старости щенок.

И неожиданно схватившись за края майки, спросила:

– Хочешь, грудь покажу?

Представляю, какое у меня сделалось лицо, если Татка со смехом отказалась от своего намерения, заметив бесстыже:

– Эх ты, дурачок! А ведь было время, как тискать любил! Как целовал-то! Как за сосочки кусал!