Все оттенки красного

— Вот, значит, как ты не вытаскиваешь на свет грязное белье, — раздалось злое шипенье.

— Наташа? Ты здесь?

— Зачем ты сказала, что мы вчера поругались с Жорой? Что он собирался жениться?

— Это все могли сказать.

— Ты никого не любишь, никого. Мы все друг другу родственники, а ты чужая. Мы детей родили, в них кровь Листовых, а ты завидуешь, просто завидуешь.

— Я не хочу с тобой сейчас говорить.

— Придется.

Нелли Робертовна поспешно двинулась к двери в дом. Скорее к себе, скорее покончить со всем этим.

— Я тебе еще не все сказала! — раздалось вслед. — Ты убегаешь, потому что боишься, но я тебя найду! Везде найду!

Она лежала в своей комнате, на кровати, когда раздался осторожный стук в дверь.

— Да-да.

— Я кофе принесла.

Обед

Обед был безнадежно испорчен появлением двух оперативников. Капитан Платошин уверенно поднялся на веранду.

— Присаживайтесь, господа, — кисло предложила Олимпиада Серафимовна, нервно тряхнув серьгами. Пробравшийся на веранду солнечный луч кольнул янтарь, вспыхнул, обжегшись, и тут же отпрянул. Пожилая дама была не в настроении.

Капитан Платошин осторожно присел на краешек плетеного стула, словно опасаясь, что тот развалится, а его коллега остался стоять.

— Как продвигается наше расследование? — выдавила после паузы Наталья Александровна.

— Возникли некоторые обстоятельства.

— Простите, как вас? — засуетилась Вера Федоровна.

— Андрей Николаевич.

— Андрей Николаевич, мы все просто уверены, что это был несчастный случай. Неосторожное обращение с оружием.

— На пистолете обнаружены отпечатки, — пропустил ее слова мимо ушей капитан Платошин. — Посредством сопоставления удалось выявить, что они принадлежат, по крайней мере, еще четырем разным людям. Не считая юной наследницы и потерпевшего.

— Это просто невероятно! — воскликнула Наталья Александровна. — Я сразу могу сказать, что брала пистолет, когда заходила в кабинет к Георгию! Я в этом призналась!

— И что, все присутствующие по очереди заходили в кабинет и брали в руки пистолет? — усмехнулся Платошин. — Олимпиада Серафимовна?

— Я? Да. Видите ли, мне хотелось забрать его у сына. Дурное предчувствие, знаете ли. Но Жорочка не разрешил, — и Олимпиада Серафимовна приложила к глазам платочек.

— Настя, а вы?

— Я?

— Когда вы заходили в кабинет?

— Я не заходила.

— И как на пистолете оказались ваши отпечатки?

— Не знаю.

— Это не ответ. Кстати, Вера Федоровна, а вы когда брали в руки оружие?

Она заволновалась:

— Возможно, я могла бы как-нибудь объяснить…

И тут Настя возбужденно заговорила:

— Да, я была в кабинете. Была. Мне не хотелось об этом говорить. Потому что… Потому что это тетя убила дядю Георгия.

— Как-как? — насторожился капитан.

— Да, я пошла в кабинет поговорить с дядей по одному очень важному вопросу, но его там не оказалось. Я взяла пистолет, посмотреть, ведь это старинная, антикварная вещь и было интересно, — с вызовом сказала Настя. — Но потом я услышала, что кто-то идет, положила пистолет на место и спряталась в студии.

— Зачем? — невозмутимо спросил капитан.

— Не знаю. Не хотела мешать.

— Но подслушивать остались?

— А что? Буквально на несколько минут, потому что они стали ссориться. Дядя просил тетю Нелли уехать из дома. Я никогда не слышала, чтобы тетя так кричала. Должно быть, она рассердилась и выстрелила в него. Но она не хотела.

— Долго вы прятались в студии?

— Нет.

— И куда пошли потом?

— В гараж.

— Так. Шофер подтверждает, что в момент выстрела вы были там. Замечательно.

— Да он врет! — не выдержала Наталья Александровна. — Все врет! Я сидела на веранде и видела, как Миша пошел в сарайчик. Там лежат дрова, которыми топят сауну.

— Сауну? В такую жару? — удивился младший оперативник.

— Там еще лежат кое-какие инструменты, — поспешила сказать Олимпиада Серафимовна. — Инструменты, инвентарь. Возможно, что он хотел помочь садовнику. Наш Миша очень отзывчивый.

— Послушайте, а где же хозяйка? — спросил капитан. — Где Нелли Робертовна Листова?

— Она наверху, у себя, — устало сказала Олимпиада Серафимовна.

— Я сейчас поднимусь и попрошу ее спуститься. Обвинение в убийстве — вещь серьезная.

Настя покраснела. Капитан Платошин со вздохом поднялся со стула:

— Жара. Гроза будет, должно быть. Ну, что за жизнь, а? Дом такой хороший, сад, а вы людей убиваете! Сами в покое не живете, и другим покоя нет.

Когда оперативники ушли, Настя с вызовом посмотрела на сидящих за столом:

— А что тут такого? Я сказала правду!

Наталья Александровна недобро усмехнулась:

— Все правильно, дорогая моя: каждый за себя. Я, пожалуй, не буду утверждать, что шофер в сарайчике колол дрова, если Нелли признается в убийстве.

Эдик зевнул:

— Бедная Нелли! Но за убийство в состоянии аффекта много не дадут, к тому же адвокат найдет много смягчающих обстоятельств.

Наступила очередная долгая пауза. Присутствие в доме посторонних создавало для обитателей дискомфорт. Не привыкли они к такому грубому вторжению в размеренную, спокойную жизнь, которая налаживалась годами.

— Просто не представляю, как мы все будем смотреть Нелли в глаза, — вздохнула Олимпиада Серафимовна.

В это время сверху спустились оба оперативника. Капитан Платошин хмуро сказал:

— Наверх пока никого попрошу не подниматься. Сидите здесь.

— Это еще почему? — Олимпиада Серафимовна гордо выпрямила спину. — Это нашдом. И мы имеем полное право…

— Она умерла. Лежит в своей комнате на кровати, а пульс не прощупывается. Дверь была открыта, я постучал несколько раз, потом вошел, и… Следов насильственной смерти на первый взгляд не обнаружено, остальное скажут эксперты. Сейчас приедут следователь и патологоанатом. И кстати, насчет обвинения в убийстве. Вот как раз отпечатков Нелли Робертовны Листовой на пистолете, из которого был убит потерпевший, обнаружено не было. И я не думаю, что если люди ссорятся, один из них сначала надевает перчатки, чтобы позаботиться об отсутствии отпечатков пальцев, а потом стреляет в другого.

— Умерла! Тетя умерла! — воскликнула Настя. — Я не хотела этого! Не хотела!

— Какой кошмар! — Олимпиада Серафимовна взялась рукой за сердце. — Одна трагедия за другой! Я этого не переживу! Оля, Оленька! Где вы? Где мое лекарство?

И тут все поняли, что лекарство домработнице нужно гораздо больше, чем ее хозяйке. Ольга Сергеевна стояла, обессиленно прислонившись к стене, а с подноса, который она держала в дрожащих руках, капал разлившийся чай.

Э. Листов. «Васильки». Холст, масло