Все против всех
Шрифт:
«Это система, нашедшая своих идеологов; это система планомерного проведения в жизнь насилия; это такой открытый апофеоз убийства, как орудия власти, до которого не доходила никогда ни одна власть в мире… Этого не было у белых. Где и когда в актах правительственной политики в публицистике этого лагеря вы найдете теоретическое обоснование террора, как системы власти? Где и когда звучали голоса с призывом к систематическим официальным убийствам, „введению института заложников, к организации концлагерей?“» (С. Мельгунов).
Вот здесь — гвоздь проблемы. Террор как орудие власти — то, с чем большевики взошли на политический Олимп. Причем задолго до того, как кто-либо вздумал оказать им сопротивление.
Главных причин такой
Вторая причина — чисто теоретическая. Если помните, духовный «папа» Ильича, народоволец П. Ткачев, считал, что для успешного строительства коммунизма надо отправить на тот свет всех, кто старше двадцати пяти: они уже заражены проклятым прошлым и в светлое будущее не годятся. Ильич, расходясь с Ткачевым в критериях того, кого надо «мочить» (у Ткачева они, можно сказать, возрастные, у Ленина — классовые), сам принцип, безусловно, поддерживал. Ведь не дезавуировал же он слова теоретика партии, добрейшего и милейшего Николая Ивановича Бухарина: «Выбраковкой человеческого материала создадим новую породу людей». И сам, что называется, высказался: «Пусть 90 процентов русского народа погибнет — оставшиеся зажгут мировую революцию и построят коммунизм!»
И после этого еще кто-то хочет доказать, что Ленин был мудрый… Да, он был не просто мудрый, а гениальный — в тактике, в сиюминутных мгновенных прагматических решениях: здесь он себе не имел равных. На Западе таких называют «политическими байдарочниками» — как на каноэ, все камни и пороги обогнет и не утонет. Но как государственный и политический деятель в стратегии своей (особенно дальней)
Ленин, безусловно, — один из самых отъявленных авантюристов и маньяков всех времен и народов. И кампания его — ему под стать.
Вообще, Ленин — тип палача-идеалиста (как и Гитлер). Ведь его вера в коммунизм сродни религиозной. Все компоненты налицо: и рай (коммунизм), и некое подобие идеи бога (я бы сказал — восточного, буддийско-конфуцианского безличного бога — абсолютной идеи, по Гегелю; именно так у Ленина понимается идейное наследие марксизма), и нетерпимость к инакомыслию вполне средневековая, и инквизиция (ЧК), и так далее. (Напомню: слово «диссидент» означает: человек, не исповедующий официальной религии!) А впоследствии «внучата Ильича» все это и во внешние формы отлили вполне религиозные: мавзолей построили (чисто буддийский принцип ступа или пагода над реликвией — кусочком плоти Будды), мумию из пророка сделали, новую святую троицу — Маркса, Энгельса и Ленина — на всех красных углах вывесили (это тоже в духе Востока — там так же Конфуция, Лао-Цзы, того же Будду обожествили), ритуальные шествия под красными флагами устраивали (у красного цвета, кстати, своя символика — от древнейшего культового, восходящего к ряду дохристианских верований, до красных полотнищ арабских халифов и флибустьеров — те их вывешивали, когда хотели предупредить: «Режем всех!»)… В общем, создали типичное неоязычество такое, о каком мечтали философы так называемой «консервативной революции» в Европе, невольные теоретические предтечи фашизма (Ю. Эвола, Р. Генон, К. Шмитт, А. Мюллер ван дер Брук и другие). Кстати, у Гитлера флаг был тоже красный. И нацистское приветствие, восходящее к Древнему Риму, у нас применялось в пионерской организации…
Вернемся, однако, к красному террору и вспомним еще раз инструкцию Лациса для работников ЧК: «Нас не интересует конкретная виновность или невиновность конкретного человека. Нас
интересует его классовое происхождение и — в связи с этим — целесообразность оставления (или неоставления) его в живых».Вот он — механизм красного террора! «Чтобы эту пулю получить, не надо было непременно быть белым офицером, сенатором, помещиком, монахом, кадетом или эсером. Лишь белых мягких немозолистых рук было в те годы совершенно достаточно для расстрельного приговора. Но… недешево обошлось и корявым рабочим рукам» (А. Солженицын). Вообще С. Мельгунов свидетельствует, что из каждых 100 расстрелянных удавалось восстановить социальное положение примерно 73–75 человек (то есть трех четвертей): раскладка такова — 25 «буржуев» (купцы, домовладельцы, военные, духовенство), 15 интеллигентов, все остальные рабочие и крестьяне. Последних — 33–35 человек.
Перманентный террор против всех слоев общества, террор «вообще», не за что-то, а просто, чтобы трепетали, — вот что такое красный террор. Мне в связи с этим вспоминается эпизод из Талмуда. Римский император повстречал двух евреев. Один поздоровался, другой нет. Император казнил обоих. «За что, — спросили его. — Ведь один поздоровался, другой нет. Кто же из них провинился?» И император ответил: «Не указывайте мне, как истреблять моих недругов!»
Для большевиков все были недругами — поэтому истребляли для профилактики всех.
Вот взятый наугад калейдоскоп красного террора в одном регионе России на Урале. В Перми после покушения на Ленина расстреляно триста человек. Всего же в Пермской губернии только в 1918 году расстреляно около сорока тысяч человек.
После возвращения красных в эти края в 1919 году — новая волна террора.
«Избиения группами в 30, 40 и 60 человек имели место в Перми и Кунгуре» (донесение английского консула Элиста лорду Керзону, март 1919 года).
В город Сарапул (Западный Урал) в конце 1918 года красные, оставляя город, очистили тюрьму, убив всех заключенных. «Если будем уходить, перережем тысячу жителей», — из заявления местной ЧК.
«Число зверски убитых в уральских городах неповинных граждан не поддается исчислению… Офицерам… прибивали погоны к плечам гвоздями, вырезали на ногах „лампасы“; молодые девушки насиловались, штатские были найдены с выколотыми глазами, другие без носов; 25 священников были расстреляны в Перми, а епископ Андроник заживо зарыт» (английский консул Эльстон, 14 января 1919 года).
От десяти до пятнадцати тысяч крестьян было расстреляно при подавлении восстания в Уфимской губернии в 1920 году.
В 1927 году казнили петропавловского архиерея со всем причтом. Формальная вина: «приветствовали колокольным звоном белых», то есть крестьянских повстанцев, — речь идет о Урало-Сибирском восстании 1921 года. А они и не думали приветствовать — просто повстанцы вошли в город в 16 часов, во время благовеста к вечерне…
Заявление уполномоченного из Москвы в ЧК города Кунгура Гольдина: «Для расстрела не нужно ни допросов, ни доказательств. Находим нужным — и расстреливаем. Вот и все!» И расстреливали… В Екатеринбурге в 1921 году был организован концентрационный лагерь. Бежало оттуда шесть человек. Приезжает заведующий отделом принудительных работ Уранов, выстраивает содержащихся в лагере офицеров и ставит к стенке двадцать пять человек — в назидание остальным. В том же 1921 году был создан филиал этого концлагеря в Нижнем Тагиле, на Малой Кушве.
Когда Владимира Азина, командира Железной дивизии, запросили из штаба 2-й армии красных, как он распорядился присланными ему бывшими царскими офицерами, красный командир телеграфно ответил: «утопил всех в Каме». Впоследствии Азин, находясь в башне бронепоезда, будет лично косить из пулемета толпу беженцев под Ижевском.
Наконец, сведения о массовых расстрелах красноармейцев своими же ревтрибуналами на Восточном фронте в Предуралье (как вы сами понимаете, так происходило не только там). «Простых красноармейцев расстреливали, как собак» — это свидетельство Ларисы Рейснер (между прочим, прототип Комиссара из «Оптимистической трагедии»!). Время — август 1918 года…