Всё равно будешь моей

Мы дурачимся, и играемся едой. Матвей нагло вымазывает мои голые плечи кетчупом, а потом жадно его слизывает. Что творится в эти секунды в его глазах, нельзя описать. В них сам дьявол искуситель, который, не соблазняя, соблазняет меня. Каждое его касание. Каждый выдох на мою кожу. Каждая капля его слюны. Это нечто безграничное и соблазнительное. Это чертов рычаг давления, на мои интимные органы. Потому что я не просто горю между ног. Я каждый раз всё сильнее и сильнее пылаю, а потушить не выходит. Мне так мало его.

И к черту все мои мысли. Всю мою жизнь в будущем. Я хочу Горского полностью. Я хочу попробовать его внутри себя. И эти пагубные мысли не покидают мою голову уже давно. Как не пытаюсь отогнать, как не пытаюсь напомнить себе всего одно правило, которое нельзя нарушать. "Девственность — должна остаться для первой брачной ночи".

Ничего не работает.

Ни-че-го!

— Малыш, ты, где летаешь? — голос Матвея возвращает в реальность. Его губы так близко к моим, как же хочется почувствовать их везде.

— Тут я. Тут, — улыбаюсь ему и своим мыслям. Оказывается похоть это страшная сила. Она сильнее рассудка.

— Не забыла, у нас сегодня по плану записки. Кто первый ты или я?

— Давай ты.

Матвей ныряет рукой в наш чудо сундучок, и достаёт оттуда бумажку его цвета. Я ныряю и достаю свою.

— Читай, — говорю я.

— Тату, — читает он, а я улыбаюсь.

— У меня тоже такая была. Поэтому я свою бумажку бросаю обратно, — что и делаю, даже не открыв. — Пусть эта записка будет одна на двоих.

— Малыш, но так нечестно. А вдруг там, что-то другое.

— Теперь мы об этом не узнаем. Я хочу тоже тату. Давай сделаем это вместе.

— С твоих уст, это звучит слишком сексуально.

Я краснею от двусмысленности его слов, но не отворачиваюсь. Смотрю в бездну его голубых глаз. Там волны поднимаются, и тайфун уже направлен на меня. Сам же Матвей наклоняется и целует. Эйфория — это единственное, что я сейчас ощущаю. Остро, горячо и...

Боже, каждый раз во мне столько эмоций рядом с ним, что я уже теряю возможность их описывать. Секунда за секундой углубляюсь в своего Горского.

Матвей ласкает мой рот своим языком, руками раздвигает колени, отодвигает трусики в сторону и трогает между ног. Если бы была возможность открыть глаза, они обязательно бы у меня закатывались от удовольствия. Но возможности нет. Я кайфую, улетаю, превозношусь.

После оргазма, который накрыл меня с головой, мы ещё долго сидим в машине. Матвей гладит мои руки, волосы, лицо. А я глажу его. Мне так спокойно и хорошо с ним.

Потом мы едем в салон. Мне всегда нравились тату. У Авы есть, у Крис есть, у Агнессы есть. У многих есть. У меня нет. Я когда-то говорила Рустаму, что хочу сделать. Он был не против, но разрешил только после свадьбы, дабы мать не нервировать. Сделаем вид, что я забыла об этом, и сделала тату до свадьбы. Вот только что это будет, не знаю. Точнее знаю, что хочу. Но, Боже, как, же страшно. А если Рустам поймет, что означает моё тату. Не дай, Боже догадается.

Пока едем, смотрю картинки и как только вижу один эскиз, понимаю, что это именно то, что хочу.

Когда заходим в салон, получается Матвей идёт в одну кабинку, я в другую. Не было времени даже обсудить, кто, что делать будет. Всё потому, что Горский выбирает самый популярный салон Лондона. И попасть сюда без записи нереально. Ну, как нереально?! Для меня нереально, а для него очень даже реально.

У меня мастер девушка. Джейзи. На её теле кажется сотня тату, и все необычные и красивые.

— Что ты хочешь и где набивать будем? — спрашивает она, пока меняет какую-то штуку на тату-машинке.

— Вот, — протягиваю телефон с эскизом, — Только вместо буквы "А" хочу "М" и обязательно в квадрате. А делать вот тут.

Рукой поднимаю платье, и дотрагиваюсь до внутренней части бедра, которая сбоку от зоны бикини.

— Сделаем малышка. Будет немного больно.

Я ложусь на кушетку и жду. Когда мастер начинает бить, я содрогаюсь и пугаюсь. Но, боль быстро проходит. И на том месте, где мастер дотрагивается машинкой, я чувствую лишь лёгкое покалывание.

Матвею заканчивают раньше меня. Он заходит в кабинку, а я краснею. Хорошо, что мастер — девушка, а то совсем сгорела бы со стыда.

— И что это у нас тут? — она садится рядом, и берёт меня за руку. — Когда уже скажешь, что означает это М??

— Обещаешь, не смеяться?

— Малыш, конечно обещаю. Ты на тело наносишь, значит это важно.

— Очень важно.

— И?

— "М"ирослава и "М"атвей, получается М?. Всё просто.

— Ничего себе просто. Я бы и не догадался.

— А ты что сделал?

— Я сейчас вернусь, — говорит он и снова скрывается с виду. Я продолжаю дальше лежать и ждать окончания работы.

— Готово, — совсем неожиданно заключает Джейзи. Я даже вздрагиваю от её голоса. Поднимаюсь на ноги и сразу к зеркалу. Не знаю от чего, но вдруг на глазах выступают слёзы.

— Не нравится? — спрашивает Джейзи. А я резко разворачиваюсь и прижимаю её к себе. Обнимаю крепко-крепко.

— Спасибо, — шепчу. — Это ещё красивее, чем я представляла. Спасибо.

Матвей снова возвращается в комнату, а Джейзи, наоборот, уходит.

— Ты плачешь? — спрашивает он, и наклоняется к шее. — Я говорил, что ты вкусно пахнешь?

— Говорил, — улыбаюсь. — Плакала, — всё так же улыбаюсь. — Видишь, — платье подняла и показываю на тату, — Оно шикарное. Своё покажешь?

Матвей гладит рукой кожу ноги вокруг моего тату. Сейчас на нём наклеена плёнка и его плохо видно. Мы стоим с Матвеем и смотрим в большое зеркало. Движения его нежные, но такие возбуждающие. Снова тону в его руках. Поворачиваюсь к нему лицом и смотрю на грудь. Вижу под рубашкой тоже пленку. Отодвигаю в сторону ткань, и пытаюсь разглядеть рисунок.

— Созвездие льва, — шепчет Матвей. — А ещё, — выдыхает прямо в ухо, — М? — теперь и у меня есть.

Поднимаю глаза и смотрю в его. Боже, сколько во мне сейчас эмоций. Та и у него не меньше. Тону, захлёбываюсь собственными чувствами.

— Правда? — тоже шепчу. Мне кажется, что мы кричим, но на самом деле шепчем. Наши чувства настолько запретны, о них нельзя вслух. Даже шепотом нельзя. Но во мне переизбыток, не могу молчать. Больше не могу.

— Правда. Малыш, моё сердце без тебя вдребезги.