Всё взять и смыться

Тут подала голос Полина:

– Это потому, что ты меня любишь.

Она успела притащить в кабинет набор "Лего" и теперь сидела на ковре и собирала какую-то замысловатую конструкцию. Однако, это занятие не мешало ей внимательно прислушиваться к нашему разговору.

– Точно.
– согласилась я, причем совершенно искренне. Полина мне действительно нравилась.

Услыхав наш диалог, Стас смутился:

– Ты, Аня, прости. Я набросился на тебя с расспросами и даже не поблагодарил. А если б не ты, неизвестно еще, что было бы с Полиной.

Она меня тебе вернула.
– важно заявила Полина, потом заговорщицки подмигнула мне и совсем другим тоном добавила: А чемодан украли! Когда Аркашка на асфальте валялся.

Повезло кому-то.
– проронил Стас и тут же перешел к другому:

Я звонил прокурору города. Он мой хороший знакомый и твердо обещал, что имя Аркадия никак не свяжут с нашей семьей. О Полином похищении знают лишь несколько человек и они будут молчать. В смерти этой Татьяны и её дружков обвинят Аркадия.

– Прекрасно.
– без энтузиазма откликнулась я.

В комнате повисло тягостное молчание, прерывать которое никто не спешил. Первым не выдержал Стас и смущенно отводя глаза, спросил:

– Что дальше делать думаешь?

Я пожала плечами и как можно легкомысленнее ответила:

В Москву собираюсь съездить на недельку. И в связи с этим хочу обратиться к тебе с просьбой.

– Да, конечно.
– оживился Стас.

Просьба связана с этой картиной.
– я кивком указала на портрет на стене.
– Хотела бы взять её в столицу и показать своим знакомым. Просто, чтоб удовлетворить любопытство. Ты сказал, что это портрет Строгановой, а я сомневаюсь. Вот и хочу выяснить, кто из нас прав. Но это только в том случае, если ты не боишься мне её доверить.

Бери, конечно. Я ведь тебе уже говорил, что она дорого не стоит.

Спасибо.
– с чувством поблагодарила я и, пока он не передумал, не мешкая направилась к картине.
– Через неделю верну в целости и сохранности.

Глава 16

Дом Стаса я покидала рано утром. Поправив лямку рюкзака и помахав на прощание рукой вышедшей меня проводить тете Мане, я размашистым шагом двинулась в направлении выезда из поселка. Причем, как и все прочие разы, я предпочла воспользоваться не главными воротами, у которых меня могли сторожить Павел Иванович со Щеглом, а боковыми. Они выходили на узкую шоссейку и движение здесь было не таким оживленным, как на трассе перед главным входом, но зато избавляли меня от встречи с "коллегами".

Дождавшись попутной машины, идущей до соседнего городка, я загрузилась в неё со всем своим немногочисленным скарбом и коротая дорогу разговором с водителем, сама не заметила, как через час с небольшим была на месте. Покладистый водила довез меня прямо до автобусной станции, где я пересела на рейсовый автобус и уже утром подъезжала к Москве.

Попросив остановиться возле станции метро, нырнула под землю и через сорок минут уже была возле своего дома. Ключи, уезжая надолго, я оставляю у соседки с нижнего этажа. Она пенсионерка, выходит редко и охотно оказывает мне эту маленькую услугу. А я не люблю брать в командировки лишние вещи, потому что, если обстоятельства вдруг вынуждают спешно удирать, приходится бросать все без сожаления.

Очутившись в квартире, не стала терять время ни на завтрак, ни на душ и сразу взялась за телефон. Сгорая от нетерпения принялась набирать знакомый номер, моля всех богов, чтоб Дарья оказалась на месте. Сначала все время было занято и я уже было решила, что испортился телефон, как вдруг услышала низкий голос:

– Данилова у телефона.

– Дашутка, привет! Это я!
– заорала я в трубку, от возбуждения напрочь забыв, что можно говорить и тише.

– Анка, ты?
– прогудела трубка.
– Вернулась?

– Точно! И очень хочу тебя видеть.

– Ну, так в чем проблема? Приходи ко мне вечером. Посидим, поговорим.

Такой поворот событий меня вовсе не устраивал и я жалобно заканючила:

– До вечера долго ждать, а я соскучилась очень. Сейчас нельзя встретиться? Я бы к тебе мигом подъехала!

На том конце провода установилось длительное молчание, потом Дашка подозрительно спросила:

– Ты меня хочешь видеть по дружбе или дело какое ко мне есть?

По дружбе! Конечно, по дружбе! Ну и дело, конечно! Дашута, можно я приеду?

– Стерва.
– беззлобно пробормотала подруга.
– Ладно, приезжай сюда. Сегодня не особо много дел, чаю можно и здесь попить. Да сувенир не забудь! Иначе на порог не пущу!

– Все! Еду! Жди! Целую!
– проорала я, швырнула трубку на рычаг и принялась спешно переодеваться.

Дашка была не только моей близкой подругой, но и неоценимым помощником. А познакомил меня с ней Павел Иванович, который время от времени обращался к Дарье то за помощью, то за консультацией. Дело в том, что она работала заведующей лабораторией одного очень солидного научно-исследовательского учреждения. И, когда нам в руки попадало произведение искусства, подлинность происхождения которого вызывала сомнение, мы обращались к ней за помощью. Она проводила на своем оборудовании исследования и выносила вердикт, которому мы верили безоговорочно. Дарья была специалистом высокого класса и Павел Иванович, понимая это, щедро платил ей за работу. А она, постоянно нуждаясь в деньгах, потому как зарплату в её солидном институте платили в мизерную и очень нерегулярно, охотно выполняла его просьбы. В общем, они нуждались друг в друге, плодотворно сотрудничали и тем не менее, Дарья его терпеть не могла. Со мной же она сошлась сразу и очень близко, и за те пять лет, что мы с ней дружим, я ни разу об этом не пожалела. Она была всего лишь на два с половиной года старше меня, но это не мешало ей чувствовать себя мудрой и при каждой встрече наставлять меня на путь истинный. Разговор всегда вертелся вокруг одного: Дашка уговаривала меня оставить Павла Ивановича и заняться чем-нибудь другим.

– Подставит тебя этот боров.
– горевала она.
– Ох, подставит! И ведь глазом не моргнет!

В ответ я смеялась и отвечала, что знаю цену своему хозяину, но он хорошо платит и потому я его терплю.

– Да он на тебе в сто раз больше наживает!
– вскипала Дарья.
– Ты ж никогда точно не знаешь, сколько реально он получает за каждую работу которую ты ему добыла. У, кровосос толстозадый! Бросай его, пока не влипла!

Как только ты дозреешь, оставишь свое НИИ и организуешь собственное дело, сразу его брошу и к тебе приду.
– хохотала я в ответ.

Эти разговоры возникали почти каждый раз, как мы с ней встречались, но дальше дело не шло. Дашка продолжала трудиться в своей лаборатории, время от времени получая левый заказ, я продолждала работать с Павлом Ивановичем.

В этот раз я нашла подругу в маленьком закутке, отгороженном от остальной комнаты сдвинутыми книжными шкафами. Притулившись на краю стола, она писала очередной отчет и смолила очередную сигарету. Водрузив на стол рядом с бумагами, коробку со слоеным тортом, который она крепко уважала, я с сходу предъявила ей картину.

– Опять для Павла нарыла?

– Нет, это моя. Личная. Но я тебе заплачу по обычному тарифу.

– Да, ладно! Какие счеты между своими.
– отмахнулась Дашка и деловито спросила: - Что тебя интересует?

– Сама не знаю. Эта картина вызывает у меня смутное беспокойство. В ней полно несоответствий. Глянь! Верхний слой блестит, как новый, а холст, на котором она написана, похоже старый. Вот смотрю на неё и гложут меня сомнения. Будь другом, покрути её на своей аппаратуре, выжми все, что сможешь.