Всегда ты

– Я тоже люблю тебя, Клэй.

Я запустил руки в ее волосы и прижал свой рот к ее, целуя почти грубо. Наверное, у нее будут болеть губы, но я вложил в этот поцелуй все свое отчаяние. Она не жаловалась и не отстранялась, наоборот, прижималась ко мне всем телом и целовала меня столь же отчаянно.

Райли оторвалась от моих губ и коснулась лбом моего, когда мы оба начали задыхаться. Я не убрал руки из ее волос, а держал Райли около себя, словно она – единственное, из-за чего я оставался на земле. На самом деле, так было всегда. Она была центром моего мира, единственной причиной, почему я здесь.

– Я люблю тебя, Райли Престон, – прошептала я.

Она отстранилась и покачала головой.

– Райли Таннер. Если хочешь сделать меня миссис Престон, тебе придется снова на мне жениться, – поддразнила она меня, ухмыляясь.

Я тихо рассмеялся. Я хотел жениться на ней снова. Большая часть нашей свадьбы была у меня в голове, как в тумане, а я хотел бы запомнить всю церемонию. Каждую деталь дня, когда я стал самым счастливым человеком на земле.

– Я подумаю об этом, – выдохнул я, снова притягивая ее рот к своему. Она рассмеялась и укусила мою нижнюю губу. Я тут же отдернул голову.

– Да ладно тебе, не надо кусаться. Думаю, я смог бы снова взять тебя замуж, – прошептал я ей в губы, улыбаясь, как идиот.

– Хороший мальчик, – выдохнула она, впиваясь губами в мои и заканчивая тем самым разговор.

Глава 31

Пару минут спустя Райли отодвинулась. Я расстроился, хотя и понимал, что, скорее всего, не смогу пролежать в обнимку со своей женой целый день. Меня накрыло волной печали, когда я вспомнил, что на самом деле мы вообще не были женаты. Но это было легко исправить, просто повторим ритуал. Только сейчас бы я немного подождал. Просто чтобы убедиться, что это действительно то, чего она хочет.

Райли улыбнулась и, переместившись на кровати, подсунула руку под свою задницу и достала значок с надписью «К и Р – лучшие друзья наве4но». Я сделал его для нее, когда мне было семь, и я получил набор для создания значков на Рождество. Она засмеялась и прикрепила его к моей больничной одежде.

– Ребенком я был таким идиотом, – признался я, рассмеявшись. На самом деле, было немного неловко, что она хранила все это многие годы.

– Ты идиот и будучи взрослым! – Она показала мне язык и встала, чтобы поднять с пола обувную коробку, которую она откинула к стене. Я взял в ладонь кучку мусора, лежащего у меня на коленях. Тут были вещи, которых я не помнил, вещи, которые я даже не узнавал. Я поднял камешек и вопросительно на нее посмотрел.

Райли улыбнулась и взяла его из моей руки, чтобы положить обратно в коробку.

– Ты привез мне его с моря, когда как-то ездил туда на каникулах, – объяснила она, пожимая плечами.

Я улыбнулся: было очень мило с ее стороны хранить все эти вещи. Это заставило меня почувствовать себя особенным. Райли берегла их, потому что они напоминали ей обо мне. Она почти закончила складывать их обратно в коробку.

Я схватил носовой платок со своих коленей.

– Умоляю, скажи, что ты не хранишь его после моей простуды или еще чего такого, – сказал я, смотря на платок с отвращением.

Райли засмеялась и покачала головой.

– Не-а, разверни и посмотри.

Хмурясь, я развернул платок, молясь, чтобы внутри не оказались мои сопли. Внутри лежала какая-то маленькая вещичка. Я нахмурился, не имея не малейшего представления, что это такое. Я ткнул в это пальцем. На ощупь оно было твердым и неприятным.

– Что это, Мишка Райли?

Она рассмеялась и закусила губу.

– Твой зуб.

Я бросил его на кровать и быстро-быстро вытер руки о простыни.

– Серьезно? Какой ужас! Зачем ты хранишь мой зуб? Где ты вообще его взяла?

Райли улыбнулась и, взяв платок, аккуратно снова завернула в него зуб.

– Ты сам мне его дал. Помнишь, я копила на Барби «Малибу»? Я ныла, что буду копить целую вечность, и куклу уже распродадут, – пояснила Райли. – И ты пошел домой, вырвал свой шатающийся зуб и отдал его мне, чтобы я положила его под подушку и зубная фея дала мне немного денег.

Я рассмеялся. Серьезно? Не помню такого. Хотя это было очень на меня похоже.

– Ничего себе. А я был неплохим другом, да? – поддразнил я ее.

Райли улыбнулась и, поставив коробочку на стул, снова забралась на кровать и нежно меня обняла.

– Лучшим, – прошептала она, снова меня целуя.

Мы довольно долго просто лежали, рассматривая мусор, который она называла сокровищами. Райли рассказывала мне, что для нее значит каждая из этих вещей. Врачи и медсестры приходили и уходили. Мне давали обезболивающее, за что я был благодарен.

После примерно двух часов разговоров ни о чем Райли повернулась и задумчиво посмотрела на меня. Я сглотнул. Она решила взять свои слова назад? Она собирается сказать мне, что не уверена, сможет ли любить меня так же, если я не буду ходить?

– Малыш, можем мы кое о чем поговорить? – прошептала она, ей явно было неловко.

Я кивнул, не в силах проглотить комок, застрявший у меня в горле.

– Хорошо, в общем... – Она поморщила нос, как будто что-то обдумывала. – Я хочу поговорить о твоих родителях.

Я почувствовал, как у меня отлегло от сердца: это не о нас!

– Я не хочу говорит об этом, Мишка Райли.

Я был слишком зол на них, чтобы говорить об этом прямо сейчас. Они приходили сюда сегодня, а я даже не мог накричать на них, обвинив в том, что они сразу не отправили меня на операцию, лишив тем самым возможности снова ходить. Я не хочу их видеть, не хочу с ними говорить. Я даже не хочу с ними ругаться. Они решили оставить все как есть. Я понимал, что мы никогда не узнаем, сработала бы операция, если бы они отправили меня на нее сразу, но мысль, что все могло быть иначе, будет преследовать меня до конца моих дней.

Райли погладила меня по груди, поигрывая значком.

– Клэй, я понимаю, ты злишься. Бог свидетель, я тоже злюсь... Но они не хотели навредить тебе. На самом деле, я так на них зла, что сама поверить не могу, что говорю тебе это. Но, прошу, подумай пару дней, не принимай никаких опрометчивых решений. Не забывай, они тебя любят.

Я вздохнул и кивнул.

– Давай просто не будем об этом, Райли, ладно? Я не хочу думать о них прямо сейчас. – Я похлопал по кровати рядом с собой. – Иди, приляг ненадолго.

Райли улыбнулась и сразу же устроилась у меня под боком. Она действовала так осторожно, словно боялась, что если хоть на миллиметр меня сдвинет, я скончаюсь от боли. Я улыбнулся ей, стараясь не смеяться над ее испуганным и озабоченным выражением лица.

– Что? – спросила она, поймав мой взгляд.

Я вздохнул.

– Тебе не нужно быть настолько осторожной со мной, Мишка Райли. Твои действия не причинят мне боли. Ты можешь усесться на мою ногу, а я даже не почувствую этого. – Я попытался сказать это, как шутку, но даже я слышал печаль в своем голосе. Я старался оставаться позитивным, но, если честно, не представлял, как справлюсь с тем, что больше не смогу ходить. Я не смогу делать даже элементарные вещи для Райли. Когда мы будем ходить за продуктами, я не смогу везти тележку. Действия, которые были самыми обычными, теперь стали для меня невозможными. Все изменится, ничего не будет так, как раньше.