Вселенная для Властелина

— А скажи мне, серкончик мой дорогой, если бы мы освободили тебя от его приказа, ты бы смог прямо сейчас оказаться возле него, ведь правда? Это же для тебя раз плюнуть? — Спросила Кейтана, надеясь, что он даже не задумается. Цербер совершенно необычный серкон, и может творить чудеса. Почему бы не сделать еще одно? Тем более, что Кейтана тоже очень переживала за отца.

— Конечно! К хозяину я хоть сейчас! А если бы он еще и позвал, так вообще запросто. Я знаю, что Тор тоже соскучился, но он же упертый. Вечно за всех переживает.

— Давай так, Цербер. Отец тебе что сказал? Охранять нас до бесконечности?

— Нет.

— А как он сказал? Дословно?

— Мм. Охраняй их те полгода, что они будут на Красной Планете.

— О! Тогда что ты тут вообще делаешь?

— В смысле?

— Во-первых, мы не на Красной Планете. Во-вторых, полгода уже прошли. — Пояснила Кейтана, надеясь, что серкон не будет сильно сопротивляться.

— Хм, а ведь и правда!

— Цербер, не слушай ее! — Вмешался в спор Тзинч. — Ты что, бросишь дочь хозяина практически одну в джунглях на дикой планете? Ты сдурел?

— Тоже верно… — Растерялся серкон. Кейтана недовольно посмотрела на человека. Вот блин, охранник чертов!

— Ты вообще молчи, Тзинч. Мой отец важнее меня в сотни раз, и Цербер его охранник, а не мой, понятно? Я себе другого найду, получше.

— Что? Это кого еще, интересно? — Возмутился серкон.

— Да мало ли! Мы не об этом говорили. Тебе пора к Тору, Цербер. Обо мне позаботится Тзинч, а когда я буду на базе Странника, то там до меня вообще никто не доберется, ты же знаешь.

— Это да. Там здорово. Вкусняшки повсюду, тепло, кровати просто обалдеть!

— Вот и я о том же. К тому же, мы идем уже четвертый день, и на нас никто ни разу не напал. Не джунгли, а городской парк какой-то.

— Это да. Хотя странно, я пока до тебя шел так со столькими поцапался, что ого-го!

— Ты просто вкусный. Если тебя с нами не будет, то мы тогда вообще в безопасности будем.

— Думаешь? Ну если так, то… — окончательно потерялся в словах Цербер. Тзинч попытался было возмутиться, но Кейтана зажала ему рот ладонью, и он замолчал.

— Иди, тебе пора.

— Да, вот сейчас точно пора. Что-то у Тора там неладное происходит. — Нахмурился серкон, ловя в пространстве что-то доступное только ему одному.

— Передавай ему привет. — Успела сказать Кейтана на прощание. Он мотнул головой и исчез.

— И что ты натворила? — Возмутился Тзинч. — Мы теперь вдвоем остались, а нам еще идти и идти. В самое сердце джунглей! Кто его знает, что там водится.

— Мы справимся. Я думаю, мой помощник нас не оставит.

— Это ты о ком?

— Я надеюсь, он придет ночью, и я вас познакомлю. — Сказал Кейтана, Тзинч посмотрел на нее как на сумасшедшую, но ничего не сказал.

Вечером они нашли грот, выгнали оттуда летучих мышей и впервые за время похода разожгли огонь. Время близилось к полуночи, когда у входа мелькнула большая черная тень. Тзинч вскочил и сжал в руках меч.

— Тс, спокойно. Сядь на место. — Сказала Кейтана так, что он не смог сопротивляться ее голосу.

Огромный черный барс зашел в пещеру и уселся недалеко от входа, спокойно глядя на них золотыми глазами. Тзинч дернулся было встать, но не смог. Приказ даманицы крепко держал его на месте. Он с ужасом смотрел, как она подходит к этому опаснейшему хищнику их планеты и обнимает его за шею. Сидя, зверь был с нее ростом. Барс вздохнул и положил морду на ее плечо, утыкаясь пастью в крыло. Какой ужас!

— Кейтана, отойди от него!

— Тзинч, перестань, этот зверь не сделает нам ничего плохого.

— Ты с ума сошла? Это же черный барс! Опаснее его на планете нет никого, к тому же их ни разу не смогли приручить.

— Как интересно, — задумалась Кейтана, почесала зверя за ухом и прислонилась к нему боком. Посмотрела в глаза барса и улыбнулась. — Ты ведь особенный, правда, золотой? Слишком умный для обычного зверя. У меня к тебе просьба.

Барс забавно пошевелил ушами и обшарил глазами грот.

— Да, ты правильно заметил. Цербер ушел к моему отцу. — Сказала Кейтана и на секунду ей показалось, что зверь нахмурился и занервничал, она моргнула и наваждение прошло. — Поэтому я прошу тебя проводить нас к одному месту в горах. Нам до него идти еще дней восемь.

Зверь тяжело вздохнул, лег на пол пещеры, положил морду на лапы и принял позу смирившегося с неизбежным страдальца. От этого зрелища опешила даже Кейтана, не говоря уже о Тзинче, смотревшем на него как на сказочное чудо.

— Я так полагаю, это означает да? — Уточнила Кейтана, пристраиваясь рядом с ним и обнимая за шею. Он открыл один глаз, посмотрел на нее и снова закрыл. — Понятно. Мы постараемся тебя не сильно напрягать.

Через полчаса даманица мирно спала в гамаке из черного барса, а зверь играл в гляделки с Тзинчем. Человека хватило на полчаса, после чего он уснул глубоким сном и проснулся только рано утром, впервые с начала похода, выспавшись как следует.

А еще через день, 31 января, они вышли на перевал. Стояли и смотрели на расстилающиеся по обе стороны бесконечные зеленые джунгли, когда случилось непоправимое. Первым летящий кар заметил барс, схватил Кейтану за шкирку и забросил далеко в кусты, бросился к Тзинчу, но не успел. Даманица увидела яркую вспышку и парень упал. Зверь вернулся и закрыл ее своим телом. Кар опустился на поляну, из него вышли несколько даманов в форме императорской разведки и один с гербом Эрато на шевроне, обшарили лежащего без движения человека. Штатский провел сканером вокруг, проверяя на наличие даманов или людей, но никого не нашел. Они погрузились обратно в машину и улетели, а Тзинч остался лежать на камнях мертвой изломанной куклой.

…

Кейтана положила последний камень на могилу своего верного охранника, не пролив ни одной слезинки. Ей было слишком плохо, чтобы плакать. Зверь сидел рядом и печально смотрел на нее и на камни. Она встала, собрала вещи в один мешок. Подошла к могиле, устало вздохнула:

— Прощай, Тзинч. Спасибо тебе за все, мой друг человек. Я осталась одна в этих джунглях. Понятия не имею, куда идти и что теперь делать. Но я же не абы кто, я же из рода Нуми-Торум! Я выберусь отсюда, и этот сукин сын Эрато ответит мне за твою смерть, Тзинч. Я клянусь тебе.

— Так и будет, Кейт. Я помогу тебе, слышишь? — Не смог больше молчать Доминик, она подошла к нему, обняла за шею, уткнулась в черную мягкую шкуру и заплакала. — Не переживай, котенок, мы выберемся отсюда. Я обещаю тебе.

Она подняла на него глаза с такой надеждой и верой в него, что его давным-давно разбитое сердце слабо трепыхнулось в груди.

— Я тебе верю, золотой мой, — слабо улыбнулась Кейтана и увидела, как на мгновение его золотые глаза сверкнули темно-синим.