Всходы Власти

И это вызывало еще больше вопросов. Развить ремесла от пещер до полных лат, стрелометов, крепостей и осадных орудий — дело не одного тысячелетия естественного развития. Налицо признаки искусственного вмешательства в прогресс.

Грицелиус подошёл ко мне почти в упор и вежливо, но неглубоко и с достоинством, поклонился. По глазам старика я видел, что моё приветствие пришлось ему по душе.

— От имени ордена свободных мастеров Красных Башен, я, верховный магистр Эрнхарт Грицелиус, приветствую и благодарю вас за радушный приём, Ваше Величество. — ровным, бесстрастным тоном произнёс Эрнхарт.

Мастера красных башен тем временем выстроились полукругом за его спиной. Воины продолжили линию почётного караула гвардейцев.

В этот момент я почувствовал запах дыма и тепло у шеи. Роскошный меховой воротник сначала задымился, а затем загорелся, и я резко стянул его, скидывая на землю и затоптав. А затем, натянув на лицо выражение крайнего негодования и свирепо раздув ноздри, начал цедить слова сквозь зубы:

— Это совершенно непозволительное поведение для официальной встречи, мессир Грицелиус.

Старик покраснел. Затем побледнел, прикинув возможные политические последствия. Его взгляд начал блуждать по мастерам огня, безошибочно остановившись на тонкой девичьей фигурке. Фелиция попыталась сделать максимально невинное лицо, но в этот раз это оказало совершенно обратный эффект.

Грицелиус сипло, сквозь сжатые губы вдохнул воздух и также выпустил.

— Можете быть уверены, Ваше Величество, виновные будут примерно наказаны. Приношу вам свои извинения за этот нелепый…

Мои гвардейцы пытались сохранить на лицах каменное выражение. Но кое-где уже появились улыбки. Я же мягко прервал верховного магистра поднятой рукой, и добродушным, расслабленным тоном произнёс:

— В этом нет необходимости. Как я и сказал, это совершенно непозволительное поведение для официальной встречи, но отлично подходящее для встречи старых друзей, верно?

И пока старик ошарашенно недоумевал от столь резкой смены поведения, я подошёл и порывисто обнял его.

— Рад тебя видеть, Эрнхарт.

Облегчение Грицелиуса можно было есть ложками прямо с его лица. Успокоившись, он ворчливо заявил:

— Мне приятно видеть столь радушное отношение, но всё же поджигать королевский воротник — это перебор для любой шутки. Если спускать подобное с рук, безответственность…

— Не стоит. — отмахнулся я, уверенным шагом направляясь к Фелиции. — В конце концов, я сам приказал гвардейцам поджечь это воротник. Он всё равно мне не нравился.

Грицелиус поперхнулся воздухом на полуслове. Я же подошёл к смотревшей на меня с расширяющимися от осознания Фелиции, наклонился к ней и шепнул на ухо:

— Один — один.

Несколько моих гвардейцев не выдержали и засмеялись. Другие зашикали на них, заставляя замолчать.

Старик смотрел на меня с какой-то детской обидой, не находясь со словами.

— Мои слуги разместят твоих людей. Покои уже готовы. — кивнул я Грицелиусу. — Идём со мной, нам есть что обсудить.

Уже в моём кабинете, сидя на удобном диване и распечатывая кувшины с напитками, Эрнхарт с укоризной и лёгким негодованием качал головой.

— Делать подобные шутки над стариком — это слишком жестоко. Я уже и правда подумал, что Фелиция устроила здесь дипломатический инцидент, а ты совсем забыл старую дружбу.

— Были основания так полагать? — поднял бровь я.

Грицелиус неопределённо дёрнул щекой.

— Иногда, поднявшись слишком высоко, люди забывают про многое.

— Только для таких людей и существует “слишком высоко”. — покачал головой я. — Для тех, кто помнит всё хорошо, нет пределов.

Верховный магистр красных башен наконец-то сбросил с себя негодование и лёгкую хандру и тепло мне улыбнулся, разливая сок по бокалам. А затем отсалютовал мне своим:

— Поднимем кубки за то, чтобы не было пределов!

— Таких, что мы неспособны преодолеть. — добродушно согласился я.

Некоторое время мы отдавали должное напиткам. Грицелиус с задумчивым видом рассматривал убранство королевского кабинета. Удобное и даже в чём-то роскошное, но минималистичное. Я не любил лишний хлам. Золотые светильники, несколько шкафов, буфет с напитками, пара удобных диванов и стол из резного дуба — вот и всё что здесь было.

— Я верил в успех твоей экспедиции и ожидал услышать много интересных рассказов. Но то, что рассказал мне Темпус, превзошло все мои ожидания. — прервал молчание Эрнхарт.

— Мне нравится удивлять людей. — скупо улыбнулся я.

— Темпус сказал мне, что ты готов позволить красным башням открыть филиал ордена в Ганатре. — взгляд верховного магистра стал цепким и оценивающим. — Первые месяцы на троне не изменили твоё мнение?

Старик, безусловно, неплохо знал, что такое цепь воды и насколько влиятельным может быть орден мастеров, заставляя считаться с их решением. Намёк был более чем прозрачный.

— Нет. — отрицательно качнул я головой. — Благодари за это Итема. Ни один мастер воды не помог мне взойти на трон, в то время как мастер красных башен пригрозил сжечь королевский замок, если король попытается арестовать меня после брошенного вызова.

На лице старого волшебника появилась тёплая улыбка с лёгкой примесью ностальгии.

— Да, та ещё история. Официально, конечно, мы все примерно пожурили его за такое, но каждый магистр красных башен когда-то был молодым и горячим юношей.

— Я видел, он обзавёлся новой мантией. Осуждение осуждением, но карьера у парня идёт в гору, да? — хитро подмигнул Грицелиусу я.

— Мы посвятили Итема и Темпуса в круг магистров. — кивнул Эрнхарт. — Теперь он самый молодой магистр в истории нашего ордена. Наш лучший талант и наше будущее. Я даже взял его в личные ученики — если так пойдёт и дальше, возможно, именно он и станет моим преемником.

— Я думал, Темпус его наставник. — приподнял бровь я.

— Так и было. — кивнул Грицелиус. — Темпус заслуженный и опытный мастер огня, но для по настоящему могущественных аспектов нашего искусства ему всегда не хватало силы. Мы сделали его магистром за талант наставника и удачную экспедицию, но Итем завершил официальное обучение у него ещё несколько лет назад. Темпусу больше нечему его учить. А вот самые могущественные из магистров пламени, вроде меня, ещё способны научить юное дарование многим трюкам. — Старик на миг замолчал и остекленел взглядом, погружаясь в воспоминания. — Он схватывает всё на лету. Настоящий талант.