Вспоминай меня ночью...
Шрифт:
– Конечно.
Стараюсь держать себя в руках и не психовать – Белла просила никаких разборок с ним, и я обещал. Но, блять, если он дернется первым…
– Это идея Валери?
Да… Это, блять, идея Царевны.
В нашем творческом исполнении…
Но не объяснять же?!
– Нет.
– Зачем тогда? – в недоумении разводит руками. – Какой мотив?
Ухмыляюсь… Я, блять, что перед ним еще и отчитываться должен?!
– У меня к тебе предложение. Выгодное, – вытаскивает из нагрудного кармана визитку и тянет мне. – Думаю, что не разочарую тебя.
Ебать!
– Неинтересно.
– Есть и другие способы. Подумай…
– Уже подумал…
Разворачиваюсь, чтобы не уебать ему прямо тут, и быстро сажусь в машину, тут же включая зажигание.
Аж, блядь, колотит от гнева!
Он задумчиво смотрит в мое лобовое. Смотрит так, как будто бы может видеть через него. Но он не может. Переводит взгляд на номерной знак. Кто бы сомневался…
Вдавливаю педаль газа, с дрифтом разворачиваю тачку и срываюсь с места.
– Все хорошо? Что он сказал тебе?
Перевожу на нее взгляд. Вся трясется… Блять, опять простынет!
– Все нормально.
Настраиваю климат-контроль.
– Ты раздражен. Я не должна была говорить то, что сказала? – смотрит в окно, и я не вижу ее взгляда, но голос звенит.
Я – кретин!
Жму на тормоз…
– Белла…
Разворачиваю ее лицо к себе, удерживая обеими руками, глаза закрыты. Не удержавшись, провожу губами по скуле, потом по подбородку и прижимаю ее лоб к своему.
– Ты даже не представляешь, как важно для меня то, что ты сказала… Я даже и не мечтал… Я, блять, просто дико боюсь, что кто-то вмешается, и ты… – мысль отказывается материализоваться в звуки, потому что она убийственна, но я, закрывая глаза, делаю усилие и договариваю, – сделаешь единственно правильное в нашем случае – оставишь меня.
Обнимает…
И я прижимаю ее еще ближе, обвивая ее руками за талию, прямо под курткой поглаживая голую спину.
– Еще я боюсь, что если кто-то из твоих узнает об этом, то это станет для тебя… Не хочу, чтобы тебе было стыдно за что-то… Особенно за мои косяки. Я даже не представляю, что тебе придется выслушать!
– Палок с одним концом не бывает, – и теперь ее губы гладят мои скулы. – Я не могу иметь только часть тебя, поэтому забираю всего… Но только если всего. Ты мой?
– С первой секунды, любимая…
Ее губы, как крылья бабочки, порхают по моим – нежность…
Я не целую в ответ, хочу просто чувствовать ее ласку.
И я чувствую…
И еще чувствую, как она дрожит в моих руках. Сосредотачиваясь, понимаю, что под руками мокро.
– Маленькая…– шепчу ей в губы, – ты мокрая вся… простынешь… отпусти меня, пожалуйста. Я сам не могу оторваться.
Звонко чмокает меня в губы последний раз и, закрывая глаза, откидывается на сиденье.
Улыбается…
Дрожит.
И я, наконец, отводя глаза, давлю на газ.
Мы просто молчим и улыбаемся. Слова пока не нужны…
Притормаживаю у ближайшего «Винного погребка», целую ее руку и под вопросительным взглядом выхожу, оставляя ее в машине.
Спускаюсь по винтажной лестнице вниз и попадаю в мрачный псевдоготический винный магазин.
Девчонка
за стойкой радостно распахивает глаза.– Добрый вечер! Чем могу помочь?
– Добрый вечер. Вы можете прямо сейчас приготовить глинтвейн?
– Конечно! – суетится она. – Из какого вина? Какого объема? С какими специями?
– Что-нибудь некрепкое из сангрий, но дорогое. Две пинты. Из специй корица и гвоздика.
Девушка уже выливает одновременно две бутылки красной жидкости в нагревающийся контейнер.
– Как упаковать? Бокалы нужны?
Вспоминаю нашу первую встречу и с улыбкой качаю головой – она не любит пить из бокалов.
– В две бутылки.
Нахожу глазами подходящие из темного толстого стекла и указываю на них.
– Может быть, еще шоколад?
– Да. Швейцарский. Молочный. Вот эту розу, – выбираю красивый шоколадный цветок размером с кулак. – И бутоны живых роз добавьте, пожалуйста…
Вспоминаю, кому обязан сегодняшним счастьем, и добавляю:
– И вот эту коробку конфет доставьте, пожалуйста, по этому адресу.
Пишу на бланке заказов адрес Алисы и добавляю в нужной графе подпись: «Одной гениальной Крохе…», выбираю подходящую открыточку – стебную девочку с сигареткой, улетающую на воздушном шарике – и вкладываю ее в бланк заказа.
Девушка озвучивает сумму, и я, добавляя щедрые чаевые, забираю из ее рук пакет со своими покупками. Она на секунду задерживает его в руках и…
– Приходите к нам еще…
Блять… флиртует.
Знала бы ты, милая…
Флирт с безумно влюбленной элитной шлюхой это… дело абсолютно неперспективное!
Не могу сдержать улыбку и, кивая, быстро выметаюсь.
Запрыгиваю в машину. Ее глаза закрыты, и все еще улыбается.
– Белла… – карие омуты тут же распахиваются и захватывают меня в плен.
Что я хотел сказать?
Забыл…
– Ты что-то купил?
Ах, да…
– Это глинтвейн, чтобы согреться, – передаю картонный пакет ей в руки. – И шоколад…
– Спасибо…
Ныряет ручкой в пакет, и я не могу отвести глаз от этого ее движения, потому что изящный рукав кружевного платья делает его каким-то мистическим.
В руке материализуется алый бутон, весь в каплях дождя. Подносит его к лицу и нежно ласкает его губами.
Это, блять, невыносимо красиво!
– Замри… – шепчу я, доставая телефон. Ее глаза в удивлении распахиваются, но она послушно застывает, и я делаю несколько снимков. Тут же выставляя один из них в качестве обоев на экран телефона.
Убираю телефон в карман и трогаюсь дальше под ее пристальным взглядом.
Белла достает одну бутылку теплого вина и, скручивая крышку, делает несколько глотков.
Боюсь даже смотреть… Надо, блять, как-то вести машину.
– Вкусно! – на светофоре протягивает бутылку мне, и я тоже делаю несколько глотков. Через силу. Потому что она смотрит, как двигается моя гортань от каждого глотка, как тогда…
Черт… Хочу ее.
– Ты согрелась? – голос не слушается, и она улыбается, разглядывая меня. Ее взгляд скользит по моей челюсти по горлу и уходит куда-то за ворот моего свитера.