Встреча с неведомым

Выслушав отчет Кучеринер, отец сурово осведомился у Вали, почему она оставила метеовахту.

– Я же почти никогда не отлучаюсь с плато,- досадливо возразила Валя,мне просто захотелось прокатиться на вертолете, а...

– А вахта?
– заорал отец.

– Там за меня Женя. Ангелина Ефимовна предлагала ему - даже просила сопутствовать ей, но он наотрез отказался.

– А-а... Чаю хотите? Алексей Харитонович, напоите же гостей чаем!

Абакумов бросился кипятить чай. Отец лежал на топчане и, видимо, стеснялся своего заросшего лица. Гости сели у постели полукругом, а я стоял в ногах, так как сесть уже было не на что.

– Что же с вами случилось?
– спросила Ангелина Ефимовна.

Отец рассказал коротко. Меня прямо подмывало рассказать самому, и я даже позволил себе несколько раз перебить его и поправить.

– Дайте Коле слово,- попросил Ермак.

Отец махнул рукою, что я счел за знак согласия и тут же рассказал обо всем подробно. А так как Абакумов как раз пошел доить оленей, чтобы угостить желающих парным молоком, то я рассказал и о нем.

– Эт-то страшно!
– с ужасом произнесла Ангелина Ефимовна.

Она всегда произносит с ударением на первом слове: "Эт-то страшно!" А Валя даже побледнела: "Несчастный человек!" Так как Абакумов все не возвращался, то папа рассказал про его жизнь. И Ангелина Ефимовна еще раз, но уже с другим выражением в голосе, сказала: "Э т-т о страшно!"

Вошел Алексей Харитонович, и все стали обсуждать папино падение в расщелину.

– Надо немедля вызвать врача!
– предложила Кучеринер.

– Можно вызвать по радио хирурга из Магадана,- заметил Ермак.

– Ничего не надо,- поспешно возразил отец.- Алексей Харитонович очень удачно выправил мне бедро. Теперь нужен лишь покой, и все пройдет. Придется мне здесь пожить.

– Но как же без врача?
– удивилась Ангелина Ефимовна.

– Свой костоправ есть,- засмеялся отец и переменил разговор: - Вы привезли мне бритву, Ермак? Я просил в письме.

– Вот она...- Пилот передал бритву, мыло, полотенце, белье. Я заметил, что у него отморожена часть щеки,- синее пятнышко величиной с пятак. И вообще Ермак казался каким-то расстроенным. Я почему-то подумал, что, пожалуй, для мужчины он невысокого роста. Валя была выше.

– Почту привез...- сказал пилот и, с сомнением взглянув на Ангелину Ефимовну - та отвернулась,- передал отцу пачку писем, газет и журналов.

Письма были больше деловые, а также от коллег-ученых; одно письмо для меня, от бабушки. Мама совсем не написала нам, наверное, было некогда театр уже забрал ее целиком.

Все-таки она могла бы написать хоть две строчки, что скучает и любит. Наверное, так подумал и папа, потому что по лицу его словно тень прошла.

Его товарищам тоже, кажется, было неловко и обидно за него. Все, наверное, как обычно, получили письма, только ему не было ни от мамы, ни от бабушки. И я вдруг решил непременно написать бабушке про отца, какой он хороший и добрый и что она напрасно была о нем такого плохого мнения.

– Лиле приходится сейчас очень много работать,- заметил отец, должно быть неожиданно для самого себя.- Сколько лет потеряно для искусства! Но эти годы она была поистине настоящей женой географа и путешественника. На "Заре", когда нас затерло льдами, ее мужеством все восхищались.

– Охотно верю,- кротко согласилась профессор Кучеринер.- Лилия Васильевна, без сомнения, способна на любой подвиг, если только есть перед кем демонстрировать этот свой подвиг...

– Вы не любите ее?
– смущенно спросил отец. (Я думал, что он рассердится, а он смутился.)

– Да,- коротко ответила Кучеринер, потом взглянула на меня и, в свою очередь, смутилась.

Им обоим не шло смущение. Не то что не шло - не подходило к характеру.

"Мама ее тоже терпеть не могла!" - подумал я.

За чаем отец попросил Абакумова рассказать о своем огороде. Тот охотно очень толково и понятно рассказал. Ангелина Ефимовна, вначале с интересом и подозрительностью относившаяся к Алексею Харитоновичу, под конец заинтересовалась самим рассказом. Не допив чая, она вскочила и пожелала видеть горячее озеро. Абакумов с готовностью встал из-за стола.

Я тоже пошел с ними.

Снег, заваливший после пурги все долины и горы, почти растаял на огороде и в леске. Везде сырели проталины, как весной. А ведь была еще полярная ночь. Впрочем, начинался рассвет: над горами уже светилась нежная полоска зари и в безоблачном лиловатом небе побледнели звезды, как бывает утром.

Озеро представляло собой две соединенные бессточные воронки, заполненные горячей водой. Диаметр каждой воронки был метров пятнадцать, а глубина - четыре метра (Абакумов измерил шестом). Конечно, Ангелина Ефимовича тотчас измерила температуру воды - на поверхности оказалось 39°! Временами вода, по словам Абакумова, уходит на глубину, из воронок тогда пахнет тухлым яйцом.

– Зимой, когда приедешь с охоты усталый, выкупаешься - всю усталость как рукой снимет,- добавил, улыбаясь, Абакумов.

– Можно мне выкупаться?
– обрадовался я.

Ангелина Ефимовна не разрешила. (Я потом купался, когда никого не было. Э т-т о замечательно!)

– Еще поблизости есть термальные... горячие источники?
– осведомилась Кучеринер.

– А как же! Здесь их много. Есть совсем горячие, как кипяток.

– Много?

– Более пятнадцати... Я не считал.

– Провести к ним можете?

– Проведу.

Профессор живо вытащила из своего чемоданчика пузырьки и стала набирать воду для лабораторного анализа. Абакумов с любопытством наблюдал.

Когда мы вернулись в избу, Ермак и Валя уж одевались: пора было возвращаться на плато.

Ангелина Ефимовна оставалась с нами. Я так и знал, что от горячих источников ее теперь не оттащишь.

– Тридцать девять градусов на поверхности!
– крикнула она с порога.Изумительно чистая вода! Бесцветная и необыкновенно чистая. Уверена, что радиоактивная. Валечка, захватите эти пузырьки и сделайте, пожалуйста, анализы проб, как я вас учила.

Валя взяла пузырьки. Не знаю, спорили они без нас или еще почему, но все трое казались расстроенными, особенно Валя. Я понял, что они говорили об Абакумове. Прощаясь, Валя всем пожала руку, и Абакумову тоже. Меня она бесцеремонно расцеловала в обе щеки. Ермак отделался общим поклоном.

Вертолет улетел, как странное гигантское насекомое с другой планеты. Абакумов, словно маленький, с восторгом смотрел вслед. Он еще не видел вертолета так близко, рядом.

Ангелина Ефимовна тотчас заставила его вести нас к источникам.