Вторая мировая война (Том 1-2)

Каждое поисковое соединение должно быть способно найти, захватить и уничтожить противника. Для этой цели потребуется ряд крейсеров, более мощных, чем крейсера водоизмещением по 10 тысяч тонн, или крейсерские пары нашего десятитысячетонного типа. Их должны сопровождать небольшие авианосцы самого малого водоизмещения, несущие на борту одну или две дюжины самолетов. Идеальным поисковым соединением было такое -- мощный корабль или два менее мощных корабля, плюс один авианосец, плюс четыре крупных эсминца, плюс два-три относительно быстроходных танкера специальной конструкции. Такое соединение было бы защищено в плавании от подводных лодок и могло вести поиск на огромной площади и уничтожить при обнаружении любой одиночный рейдер".

Эта политика формирования охотничьих групп, изложенная в моей служебной записке, политика создания правильно составленных охотничьих групп, способных вести поиски на большой площади и одолеть любой рейдер, попадающийся в районе поиска, осуществлялась нами, насколько это позволяли наши ограниченные ресурсы, и я коснусь этого вопроса в последующих главах. Та же идея в более развернутой форме была затем принята Соединенными Штатами в виде системы оперативных групп, явившейся важным вкладом в искусство войны на море.

К концу сентября у нас не было особых оснований для разочарования результатами первого этапа войны на море. Я чувствовал, что достаточно глубоко вник в работу этого большого министерства, которое я так хорошо знал и любил. Я теперь знал, где что делается и где что предполагается делать. Я знал, где что находится. Я посетил все главные военно-морские базы и виделся со всеми командующими. По существующему положению военно-морской министр "несет ответственность перед короной и парламентом за всю деятельность военно-морского министерства", и я, бесспорно, был готов нести эту ответственность не только по форме, но и по существу.

В общем, сентябрь был вполне успешным и плодотворным месяцем для нашего военно-морского флота. Мы совершили огромный, трудный и опасный переход от мира к войне. В первые несколько недель нашему торговому флоту, подвергшемуся неожиданному нападению немецких подводных лодок, вопреки официальным международным соглашениям о подводной войне, пришлось поплатиться. Однако теперь система конвоев уже действовала полностью, и наши торговые суда, десятками выходившие каждый день из наших портов, имели на корме орудия, иногда зенитные, и ядро обученных артиллеристов.

Траулеры, снабженные прибором "Асдик", и другие небольшие корабли, вооруженные глубинными бомбами, подготовленные нашим Министерством еще до начала подводной войны, каждый день вступали в строй, имея на борту обученные команды. Мы все считали, что первая атака немецких подводных лодок на английские торговые суда отбита и что угроза находится под надежным и усиливающимся контролем. Было очевидно, что немцы будут строить подводные лодки сотнями, и никто не сомневался, что целые стаи их уже находятся на стапелях на различных этапах строительства. Через год -- полтора мы должны были ожидать начала широкой подводной войны. Однако мы надеялись, что к тому времени наши многочисленные новые флотилии и суда для борьбы с подводными лодками, строительство которых осуществлялось в первую очередь, будут готовы и значительно превзойдут силы противника. Острый недостаток в зенитных орудиях, особенно в орудиях калибра 3,7 дюйма, и "Бефоре", к сожалению, мог быть восполнен лишь через много месяцев. Однако были приняты меры к тому, чтобы в пределах наших возможностей обеспечить оборону наших военно-морских баз. А тем временем флот, господствовавший на океанах, должен был продолжать "игру в прятки".

На морских просторах противник пока не представлял какой-либо угрозы нашим интересам. После временного прекращения плавания по Средиземному морю наши суда вскоре снова стали пользоваться этим неоценимым коридором. В то же время переброска экспедиционных войск во Францию протекала бесперебойно. Флот метрополии "где-то на севере" был готов пресечь любую вылазку, которую мог предпринять противник своим небольшим числом тяжелых кораблей. Блокада Германии осуществлялась теми же методами, что и в предыдущей войне. Отряд патрулирования в северных водах охранял район между Шотландией и Исландией, и к концу первого месяца войны мы захватили около 300 тысяч тонн товаров, предназначавшихся для Германии, против 140 тысяч тонн, потерянных нами в результате действий врага на море. На океанах наши крейсера выслеживали немецкие корабли и в то же время обеспечивали защиту наших торговых судов от нападения рейдеров. Таким образом, немецкое торговое судоходство прекратилось. К концу сентября около 325 немецких судов общим водоизмещением 750 тысяч тонн стояли в иностранных портах без движения. Поэтому их так мало попало в наши руки.

Наши союзники тоже играли свою роль. Французы принимали активное участие в контроле над Средиземным морем. Во внутренних водах и в Бискайском заливе они помогали нам вести войну с немецкими подводными лодками, а в центральной части Атлантики крупные силы, базировавшиеся на Дакар, были включены в разработанный союзниками план борьбы против надводных рейдеров.

Молодой польский флот тоже отличился. Еще в начале войны три новейших эсминца и две подводные лодки, "Вилк" и "Ожел", бежали из Польши и, несмотря на немецкие корабли в Балтийском море, успешно достигли Англии. История бегства подводной лодки "Ожел" весьма поучительна. Выйдя из Гдыни, когда немцы вторглись в Польшу, она сначала плавала в Балтийском море, а затем 15 сентября зашла в нейтральный порт Таллинн, чтобы высадить своего больного капитана. Эстонские власти решили интернировать лодку, выставили охрану, изъяли карты и вынули затворы из орудий. Однако командир лодки не растерялся и, сломив сопротивление охраны, вышел в море. В последующие недели за подводной лодкой непрерывно охотились дозоры на море и в воздухе, но в конце концов ей удалось выбраться из Балтийского моря в Северное, несмотря на отсутствие карт. Здесь она сумела сообщить по радио одной английской станции свое местонахождение, и 14 октября ее встретил и сопроводил английский эсминец.

В сентябре президент Рузвельт обрадовал меня личным письмом. Я встретился с ним лишь один раз во время прошлой войны на обеде в Грейз Инн, и эта великолепная юная и мощная фигура произвела на меня большое впечатление. Однако тогда мы лишь поздоровались друг с другом.

Президент Рузвельт -- Черчиллю 11 сентября 1939 года

"В мировую войну мы занимали с Вами одинаковые посты, и я хочу сообщить Вам, как я рад Вашему возвращению в военно-морское министерство. Я понимаю, что стоящие перед Вами проблемы осложняются новыми факторами, но в основном они не слишком изменились. Я хочу, чтобы Вы и премьер-министр знали, что я всегда буду рад, если Вы лично будете держать меня в курсе всего, о чем Вы хотели бы меня осведомить. Можете в любое время посылать мне запечатанные письма через свою или мою дипломатическую почту.

Я очень рад, что Вы успели закончить книги о Мальборо до того, как все это началось. Я прочел их с большим удовольствием".

Я сразу же откликнулся на письмо, подписав его псевдонимом "Бывший военный моряк". Так началась наша долгая и памятная переписка, включающая, пожалуй, по тысяче писем с обеих сторон и продолжавшаяся до смерти Рузвельта, последовавшей пять с лишним лет спустя.

Глава третья ГИБЕЛЬ ПОЛЬШИ

Английское правительство стало очевидцем быстрого и почти механического уничтожения более слабого государства в согласии с методами и давними планами Гитлера. Польша была открыта германскому вторжению с трех сторон. Всего армии вторжения состояли из 56 дивизий, в том числе 9 танковых. Из Восточной Пруссии 3-я армия (8 дивизий) наступала к югу на Варшаву и Белосток.

4-я армия (12 дивизий), наступавшая из Померании, имела приказ уничтожить польские войска в Данцигском коридоре и двинуться затем на юго-восток к Варшаве по обоим берегам Вислы. Граница у познанского выступа удерживалась германскими резервными войсками, стоявшими в обороне, но на их правом фланге к югу находилась 8-я армия (7 дивизий), в задачу которой входило прикрывать левый фланг войск, наносящих главный удар. Нанесение этого удара было поручено 10-й армии (17 дивизий), направлявшейся прямо на Варшаву. Южнее 14-я армия И 4 дивизий) имела две задачи: во-первых, занять важный промышленный район к западу от Кракова, а затем в случае успеха на главном фронте направиться непосредственно к Львову на юго-восток Польши.

Таким образом, немецкие войска должны были сначала просочиться в расположение польских войск на границе, а затем окружить их двумя охватывающими ударами и разгромить.

На Польшу было брошено свыше полутора тысяч современных самолетов. Им предстояло прежде всего разгромить польскую авиацию, затем поддержать армию на поле боя и, кроме того, наносить удары по военным сооружениям, железнодорожным и шоссейным коммуникациям и повсюду сеять ужас.

По численности и вооружению польская армия не могла тягаться с наступавшим противником, да и диспозицию ее нельзя было признать разумной. Все польские вооруженные силы были разбросаны вдоль границ Польши. Резервов в центре не было. Гордо и высокомерно отвергая германские притязания, поляки тем не менее боялись, как бы их не обвинили в провокации, если они проведут мобилизацию заблаговременно, чтобы противостоять накапливавшимся вокруг них силам. 30 дивизий, представлявших лишь две трети польской действующей армии, были готовы или почти готовы принять на себя первый удар. Быстрота, с которой развивались события, и энергичное вмешательство германской авиации не позволили остальной части польских вооруженных сил выйти на передовые позиции, пока все не было кончено, и они приняли участие лишь в последних фазах катастрофы. Таким образом, на большом протяжении 30 польских дивизий оказались лицом к лицу с почти вдвое превосходящими силами, не имея за своей спиной никакого прикрытия. Они уступали немцам не только численно; они сильно отставали и в артиллерии, а девяти германским танковым дивизиям они могли противопоставить лишь одну бронетанковую бригаду. 12 бригад польской кавалерии мужественно атаковали полчища танков и бронемашин, но не могли причинить им вреда своими саблями и пиками. 900 самолетов первой линии, из которых, пожалуй, лишь половина была современной конструкции, были захвачены врасплох, а многие уничтожены еще на земле.