Вторая террористическая война в России 1901-1906 гг.

Василий Розанов - эдакий характерный образчик интеллигента того периода - дряблый шарахающийся в крайности “в поисках” эрудит, у него было много общего с ещё одним характерным интеллигентом того времени - Николаем II, их обоих, и, к сожалению, - их семьи постигла по какой-то закономерности одна и та же трагедия.

Во-первых, пример В. Розанова в этом случае является удачным ещё и потому, что так по несчастию для России случилось, что в первой декаде XX века в России не было ни одного достойного мыслителя, равного Достоевскому, Данилевскому, Леонтьеву, Соловьёву и Чехову. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой были на склоне лет и вообще на эту тему не обращали внимания. А Бердяев, Булгаков и Ильин были ещё молодыми.
– И получилось, что в этот период В. Розанов оказался самым “великим” и “выдающимся” мыслителем в России и уже поэтому можно судить по его уровню - уровень интеллекта всей российской элиты, российского общества.

К тому же, во-вторых, - тема “еврейского вопроса” в России после Ф. М. Достоевского и В. Соловьёва никем не изучалась - ни с исторической позиции, ни с философской, хотя тема в этот период для России была необычайно актуальна и важна. И надо же было такому случиться, что в этот трагический для России период именно Василий Розанов оказался единственным мыслителем в России, который изучал еврейскую тему и пытался разгадать загадку этой нации. Как он шарахался от любви к критике, и чем это для него закончилось - мы увидим в следующей главе.

Василий Розанов не был состоявшимся философом, не был состоявшимся писателем и поэтом, но он был неплохим публицистом и в конце жизни стал хорошим специалистом по “еврейскому вопросу” и даже неплохим ученым в этой теме. Но, в-третьих, - почему именно его современные идеологи “свободы” в XXI веке выставляют образцом русской философии, а остальных намного более выдающихся русских мыслителей - русскими фашистами. Но эти же идеологи, как правило, “забывают” отметить, что В. Розанов после десятилетия лизоблюдства перед “прогрессивной” нацией всё-таки поумнел, прозрел и занял совсем противоположную гражданскую позицию.

Для меня В. Розанов интересен ещё и тем, что в своей первой книге, посвящённой русской философии “Ответ Джо Соросу и изучение мудрости” именно одного Розанова я пропустил, ибо посчитал его несерьёзным мыслителем. Но как после оказалось - еврейские идеологи Ефим Курганов и Генриета Монди (и их друзья “по окопам”) пытаются в наше время убедить россиян, что В. Розанов - самый лучший российский мыслитель всех времён. И сейчас хороший момент наверстать мною пропущенное в первой книге - рассмотреть “творчество” В. Розанова, и, уверен, - многим читателям будет интересно это наблюдать, мысленно прослеживать зигзагообразную эволюцию этого мыслителя, и полезно для своего интеллектуального развития.

ГЛАВА ВТОРАЯ. В. В. Розанов №1 - типичный незрелый либерал. Розанов изучает великих мыслителей

Соберём основные труды Василия Васильевича Розанова (1856-1919 гг.), труды посвящённые его трудам, например, в 2001 г. издана хорошая правдивая книга о Розанове Александра Николюкина, другие книги и различные мемуары, и приступим к исследованию.

Розанов родился в 20 апреля 1856 г. в русской семье в городке Ветлуга Костромской губернии, учился в Симбирске, в Нижнем Новгороде, в Московском университете. Работал преподавателем словесности, истории и географии в Елецкой гимназии и чиновником в Государственном Контроле. В начале XX века В. Розанов начал печатать фельетоны и статьи в “Новом времени”.

Интересно, - молодой человек в России, решивший в 80-90-х годах XIX века серьёзно заняться литературой или философией, - с чего начнёт? В каком направлении решит продвинуть философскую мысль?

Будет ли он продолжать философские искания последних европейских философов Шопенгауэра и Ницше, или детально разберётся в достижениях своих великих земляков - Хомякова, Толстого, Соловьёва, Леонтьева, Достоевского?

Молодой Розанов начал с изучения достижений великих мыслителей России и сразу предстал как самостоятельный агрессивный критический мыслитель, а по глубине исследования его результаты оказались, мягко выражаясь, парадоксальными, взглянем на них.

В. Розанов про Хомякова:

“бледно, образ тускл, слова как-то не запоминаются, спутываются”, “Во всяком случае, не у Хомякова русские научились простоте, смирению и любви. Если хотите, они этому больше научились даже у Белинского и Грановского (с последним Хомяков вёл научную полемику)”.

В. Розанов о А. Пушкине и М. Лермонтове: “То, что мы все чувствуем и в чём заключается самая суть - это что Лермонтов был сильнее Пушкина и, так сказать, “урожденнее - выше”… Пушкин был немножко terre- a-terre (приземлённый), слишком уж русский, без иностранного”.

В. Розанов о М. Салтыкове-Щедрине:

“Пренесносный Щедрин”, “Как “матёрый волк” он наелся русской крови и сытый отвалился в могилу (о Щедрине)”.

В. Розанов о К. Леонтьеве:

“Славянофил без добродетели”, “Поджигатель”, “хотел бы ввергнуть в борьбу и распрю, даже в страдание”, “диктатор без диктатуры”.

В. Розанов о Н. Гоголе - “холодный человек”, “волшебник микрокосма, преуменьшенного мира, какого-то пришибленного, раздавленного, плоского и даже только линейного, совершенно невозможного и фантастического, ужасного и никогда не бывшего”, “дьявол вдруг помешал палочкой дно: и со дна пошли токи мути, болотных пузырьков… Это пришёл Гоголь. За Гоголем всё. Тоска. Недоразумение…”, “Появление Гоголя было большим несчастьем для России, чем всё монгольское иго… В Гоголе было что-то от трупа”. “В сущности, везде Гоголь рисует анекдот и “приключение”… Мощь формы и бессилие содержания, резец Фидиаса, приложенный к крохотным и, по существу, никому не нужным фигуркам, - это поразительно у Гоголя”.

Такое впечатление, что сам ужасный и неистовый Белинский реинкарнировался в образе В. Розанова. По убеждению Розанова - если из русской литературы “выключить Гоголя”, то картина русской литературы выглядела бы намного лучше. Запомните эту смешную и позорную критику недоумка В. Розанова, и даже его ненависть к Гоголю, потому что в конце этой темы процитирую окончательный вывод Розанова о Николае Гоголе в конце жизни.

Продолжим ещё немного изучать “гениальный” анализ Розанова российских мыслителей:

“У Грибоедова везде недостаёт теплоты; у Тургенева нигде нет религиозного, христианского глубокомыслия… Крылову недостаёт интеллигентности; у Гоголя нет благодушия и простодушия… Наконец, эхо-Пушкин нигде не внедряется в предметы, а, как волна только окатывает их…”.

Положительной оценки у Розанова заслужил только Ф. М. Достоевский, хотя причины этой симпатии сомнительны, - Розанов:

“Ведь, в сущности, все, и Тургенев, и Гончаров, даже Пушкин - писали “немецкого человека” или “вообще человека”, а русского (“с походочкой” и мерзавца, но и ангела) - написал впервые Достоевский”.

Похоже В. Розанов созвучно представлял себя как ангела и мерзавца “в одном флаконе”, но пока в нем долгие годы проявлялся только второй.

По признанию В. Розанова на философские искания его потянуло довольно поздно - в сорокалетнем возрасте как естественный этап его развития, - Розанов:

“В 1895-1896 году я определённо помню, что у меня не было тем. Музыка (в душе) есть, а пищи на зубы не было. Печь пламенеет, но ничего в ней не варится. Тут моя семейная история и вообще отношения к “другу” и сыграли роль. Пробуждение внимания к юдаизму, интерес к язычеству, критика христианства - всё выросло из одной боли, всё выросло из одной точки. Литературное и личное до такой степени слилось, что не было “литературы”, а было “моё дело”… Личное перелилось в универсальное”.