Второй поцелуй

– Я здесь исключительно по работе. Милорд разрешил мне переночевать в его спальне. В одиночестве.

– О… – разочарованно выдохнула экономка и принялась разглаживать длинную юбку ее простого серого платья. – Как жаль… А я увидела его в столовой с улыбкой на губах, а потом вас тут… И решила… О…

Миссис Хиггинс славилась на весь остров своими кулинарными способностями – клянусь, мои первые лишние килограммы – ее заслуга – и любовью знать все и про всех. За личиной благопристойной домоправительницы скрывалась неуемная сплетница.

Я поправила сползающее полотенце, что не укрылось от миссис Хиггинс. Она тут же опустила глаза в пол.

– Ох, миледи, мисс де Леви, приношу свои извинения. Я на радостях совсем стыд потеряла. Вы только из душа, а я к вам с глупостями лезу. Пойду я, пойду… – Она попятилась к двери, продолжая смотреть себе под ноги. – Извините. Вчера помогала зятю, у них забор на участке повалился, а сегодня решила, что нехорошо оставлять господ без присмотра. И правильно, что вернулась. На кухне что-то уже приключилось – все в красных разводах, будто там барашка зарезали, а потом размазали сухими полотенцами кровь. – Она бормотала, не позволяя мне вставить и слова. – Пока там все перемыла, пока завтрак в столовой накрыла. А там милорда увидела и подумала, что пока он кофе пьет, смогу привести его спальню в порядок. Ох, как неудобно вышло…

– Ничего страшного, миссис Хиггинс.

Часто кивая, она выскочила за дверь. Если бы я могла поспорить сама с собой, поставила бы двадцатку, что не пройдет и трех минут, как весь Олдерни узнает, что я стояла в чем мать родила в спальне их обожаемого Сэма.

Кстати, о маме. Вытащив из сумки зеленое платье в мелкий цветочек, под которое выбрала синие термоколготки – красиво перед камерой и тепло попе, – я переоделась и набрала ей сообщение.

Я уже хотела убрать телефон в кожаную сумочку, которую брала с собой на любые съемки, как на экране отразилось новое сообщение.

10

Как бы мне ни хотелось под шумок сбежать из особняка и поехать к маме, по пути найдя где-то приличную кофейню, в которой подают миндальный латте, я чинно спустилась на первый этаж по деревянной лестнице, устланной коричневым ковром, и прошла в столовую. Во главе длинного стола, спрятавшись за раскрытой газетой, сидел Роберт. Он был одет в костюм-тройку серого цвета и выглядел так официально, будто собрался давать пресс-конференцию толпе журналистов. Однако его уши пылали, а газета в руках подергивалась и хрустела, выдавая гнев.

Сидевшая рядом с ним Мэри хмуро смотрела поверх белой фарфоровой чашки, из которой делала маленькие глоточки. Ее стройную фигуру подчеркивало плотное шерстяное платье с высоким воротником. Ближе к середине стола сидел Джейми, который, как оголодавшая дворняга, уплетал за обе щеки овсяную кашу с корицей, омлет, жареные колбаски и белую фасоль в томатном соусе и при этом с опаской косился на остальных.

А а другом конце стола, напротив отца, сидел Сэм, облаченный в черный костюм, черную рубашку и черный галстук. Настоящий дьявол во плоти. Брови были сведены, взгляд устремлен на экран смартфона, который он сжимал в левой руке, а пальцы правой руки раздраженно барабанили по столешнице. Перед ним стояла одинокая чашка с черным кофе, а у ног лежал Барни, навострив уши.

Что стало с Сэмом? Да, он всегда был собранным и целеустремленным, но откуда в нем появилась эта холодность? Меня не покидало ощущение, что это даже не маска, а настоящая броня, которую он нацепил на себя, лишь бы не показывать слабости. Что за ней скрывается? Вчера я на долю секунды увидела в его лице чудовищную усталость… Но ведь он живет жизнь своей мечты: родители рядом, он занимает желанный пост в администрации, под боком любимая девушка, которая бросила Лондон ради него. Именно этого он хотел от меня. Почему же он выглядел несчастным?

– Доброе утро, – поприветствовала я всех присутствующих.

Четыре пары глаз тут же уставились на меня. Джейми смотрел с облегчением, Мэри – с радостью, Роберт – с надеждой, а Сэм… Ох, господи, что это было? Ненависть? Я вздернула нос, расправила плечи и отвернулась. Пусть катится в преисподнюю, где ему самое место.

– Доброе утро, Роуз. – Мэри проворно поднялась из-за стола. – Кофе или чай?

– Ни о чем не беспокойтесь. Я перекушу по пути к месту съемок.

– Ну хотя бы выпей что-нибудь. Апельсиновый сок? Ты бледная больно. Витаминчики не помешают. Я попрошу миссис Хиггинс сделать свежевыжатый.

Отказ Мэри, видимо, не принимала.

– Кофе с сахаром и молоком, если не сложно.

– Захвачу еще свежих булочек.

Она быстро скрылась за дверьми, ведущими на кухню, будто искала повод сбежать из столовой, а я заняла место рядом с Джейми. От него приятно пахло лосьоном после бритья. Рыжие волосы пребывали в рукотворном хаосе, а майка с треугольным вырезом и несколькими дырками красиво облегала его плечи.

– Джейми, у тебя нет с собой одежды потеплее? Свитер там, штаны с начесом? – спросила я.

– Ах, не волнуйся обо мне. – Он беззаботно взмахнул жареной колбаской и отправил ее целиком в рот.

«Ага, не волнуйся. А из-за кого в тонкой кожанке я вчера согласилась ночевать в доме бывшего?» – подумала я, но промолчала. Незачем всем знать, как тяжело мне давалось находиться в такой близости от Сэма.

Роберт энергично сложил газету.

– Есть уже план съемок?

– Пока приблизительный, но нужно начинать с порта, – ответила я. – Он больше всего пострадал. У нас есть семь дней, чтобы подготовить первый репортаж. Не знаю, как быстро мы управимся в порту, но торопиться не хочу, а уже после думала заехать в форт.

– Какой из восемнадцати? – Роберт весь подобрался, задавая этот вопрос.

– Пап, – неожиданно подал голос Сэм, и он звучал предупреждающе.

Я в растерянности перевела взгляд с отца на сына и обратно. Похоже, я пропустила большую семейную ссору. Любопытство начало свербить где-то в районе солнечного сплетения, подначивая задать неудобные вопросы, но Джейми, точно угадав мои мысли, едва заметно покачал головой.

– Форт принца Альберта, – смиренно ответила я.

– А почему именно он? – Роберт облокотился на стол и подался вперед, одаривая меня безраздельным вниманием. – Форт Тургис куда симпатичнее, а уж на закате так вообще панорама, как для голливудского фильма. И от города недалеко.

Я с трудом подавила смешок. На Олдерни все было недалеко, но островитяне отличались гордостью и считали единственный городок Сент-Энн своей столицей. Глупость, да и только, но спорить с людьми, которые нас приютили, было бы абсурдом.

– Дело не только в красоте, – пояснила я. – Нам нужно зацепить зрителей. Чтобы они посмотрели репортаж и поняли, что на Олдерни смогут получить такие впечатления, каких не получат больше нигде. Ради которых никаких денег не жалко.