Второй поцелуй

– Поторапливайся! У меня еще куча дел.

– Кто изобрел телевизор?

– Пф-ф-ф. – Я разразилась громким смехом. – Ты бы еще спросил, как меня зовут! Первую механическую телевизионную систему создал шотландец по имени Джон Бэрд на основе разработок Пауля Нипкова. Следующий вопрос!

Сэм поставил фонарь на пол и прислонился плечом к стене. Тени сделали черты его лица острее. Носки наших ботинок соприкоснулись. Я не сдвинулась с места, но поджала пальцы ног. Его близость пугала и волновала.

– Когда была первая трансляция Олимпийских игр?

Я застонала от разочарования.

– В тысяча девятьсот тридцать шестом году. Одиннадцатые игры. Место проведения – Берлин. Соберись уже.

Я шлепнула его по плечу, на секунду забывшись. Кровь бросилась в голову от ужаса, что Сэм может подумать, будто я с ним флиртую. А я не флиртовала. Ни капельки. Мне от него вообще ничего не нужно.

– Первая женщина-главред в Великобритании?

– Рейчел Бир.

Сэм прищурился, его взгляд скользнул к моим губам. Они начали гореть, будто мы ненасытно целовались несколько часов подряд. Поддавшись порыву, я облизнула их. Ноздри Сэма раздулись, словно он был хищником, учуявшим добычу. Внутренний голос кричал об опасности, но я почему-то не могла сдвинуться с места.

– Год основания «Таймс»?

– 1788!

– Когда я впервые поцеловал тебя?

– 24 декабря в 21:17.

Че-е-е-рт…

Волна паники захлестнула меня, поднимая дыбом волоски на затылке. Что я наделала? Что он подумает? И главное – зачем он это спросил?

Улыбка Сэма стала шире, чем у Чеширского Кота. Такое вообще возможно? У него же сейчас щеки треснут.

– Где это случилось?

«Успокойся, Роуз, – начал умолять внутренний голос. – Докажи ему, что тебе все равно. Это ведь все в прошлом. Он сам так сказал Харпер».

Скрестив руки на груди, я постаралась придать себе скучающий вид, хотя вряд ли у меня это хорошо получилось. Тема была слишком волнующей.

– У тебя дома. После рождественского ужина, который вы с Мэри организовали. Ты хотел попросить у моего отца разрешения, чтобы мы начали встречаться до моего совершеннолетия. Мне тогда казалось, что это так романтично. Понятия не имею, чем я думала. Попахивает прошлым веком. Все-таки мне было уже шестнадцать! Некоторые в этом возрасте уже замуж выходят и детей рожают.

Сэм поднял руку к воротнику моего пальто и, неожиданно улыбнувшись, потянул за цепочку у меня на шее. Я опустила руки и проследила взглядом за его пальцами. Проклятие! Я забыла спрятать золотую подвеску, и теперь рыбка лежала на его раскрытой ладони. В районе солнечного сплетения неожиданно вспыхнул шар, напоминавший по яркости и температуре солнце.

– Ты сидела или стояла, когда я поцеловал тебя?

Жар внутри нарастал, пульсировал. Это было давно забытое ощущение, название которого ускользало от меня. Воодушевление? Восторг?

– После ужина я пошла в библиотеку, хотела взять «Корабельные новости» Энни Пру. Она стояла на седьмой полке, так что я приподнялась на цыпочки, а ты подошел сзади и достал ее. Ты прижался к моей спине, и я вся задрожала от волнения.

Я прикрыла глаза, припоминая все в мельчайших деталях.

– Ты наклонил голову, и тепло твоего дыхания опалило мою шею. Опустил подбородок мне на плечо. Щетина приятно царапала кожу в круглом вырезе кофты.

– Зеленая, – подал голос Сэм, и я снова открыла глаза. Его взгляд был пронизывающим. – На тебе была зеленая кофта с двенадцатью пуговицами от нижнего шейного позвонка до поясницы. Только оказалось, что они декоративные и их нельзя расстегнуть. Кто вообще придумал такие пуговицы, которые нельзя расстегнуть?

– А ты хотел это сделать?

– Конечно. – Сэм сглотнул, его кадык медленно поднялся и опустился. – Но ты все еще не рассказала про поцелуй.

Я кивнула, завороженная его голосом и податливая из-за выпитого виски. А может, мне просто самой захотелось вспомнить, каково это, чувствовать Сэма совсем рядом и знать, что он не оттолкнет, не будет язвить, не уйдет к другой. Жар внутри меня все усиливался, медленно спускаясь ниже.

– Ты положил левую ладонь мне на живот, притянул к своим бедрам и провел кончиком носа по моей шее. А потом поцеловал вот тут, – прошептала я, прикасаясь пальцами к чувствительной коже за ухом.

– Не этот поцелуй, – нетерпеливо возразил Сэм. – А тот, который все изменил. Расскажи о нем.

Он слегка потянул за цепочку, и по телу пробежала дрожь. Я резко выдохнула, надеясь взять свои ощущения под контроль, но это совершенно не помогло.

– Ты повернул меня лицом к себе и вжал спиной в стеллаж. «Корабельные новости» оказались зажаты между нами. Было ужасно неудобно. Не знаю, как ты этого не заметил, – с вызовом сказала я, хотя мы оба знали, что я тогда не сдвинулась с места. И не сделала бы этого, даже если бы вокруг нас вспыхнул пожар. – А потом ты поцеловал меня. Вот и все.

Я хотела сделать шаг назад, но Сэм накрутил цепочку на указательный палец, намекая: «Ты не сбежишь, пока я не позволю».

– Мне нужны детали, – неожиданно хриплым голосом потребовал он.

Что это за сладкая, сводящая с ума пытка? Кровь превратилась в лаву. Жар спустился к низу живота, пульсируя от нетерпения.

Вожделение.

Вот что это было за давно забытое ощущение. Я не испытывала его ни с кем, только рядом с Сэмом. И господи, как мне его не хватало! Сама подалась вперед и с готовностью продолжила рассказ.

– Ты обхватил мое лицо ладонями, наклонился ко мне и поцеловал. У меня чуть не подкосились колени. Сначала поцелуй был нежным, даже терпеливым. Не знаю, почему ты был таким осторожным, но мне хотелось большего, и я приоткрыла рот и позволила своему языку найти твой.

Сэм отпустил золотую подвеску и вдруг бережно приложил ладони к моим щекам. Его прикосновение обжигало, словно оставляя на мне след: «Моя… навсегда».

– Я держал тебя вот так?

– Сначала да, – прошептала я, положила свои руки поверх его и сместила их на затылок, сжимая его пальцы своими. – А потом вот так: ты запустил руки мне в волосы и держал, не давал разорвать поцелуй. Но я и не хотела.

Он склонил голову так близко, что кончик его носа почти коснулся моего. Мужской запах мускуса, кофе и сосновых иголок наполнил легкие.

– Тебе нравилось, как я целовал тебя?

– Всегда. Но в тот день – особенно. Я ждала нашего первого поцелуя и очень боялась. Мне хотелось, чтобы он стал лучшим. Для нас обоих.

– И? Стал он лучшим для тебя?

Наши взгляды встретились. В голубых глазах занимался настоящий ураган. Еще чуть-чуть – и он подхватит нас обоих, закружит в вихре животного влечения, в котором физические ощущения становятся важнее собственной жизни.