Второй раунд

— Это ваша вещь?

Сложная гамма чувств отразилась на лице Мевиса: сначала удивление, потом растерянность. Он приподнялся на стуле.

— Успокойтесь, Мевис. И не будем зря терять времени. Вам знакома такая наука — дактилоскопия? Так вот, на карте, помимо многих других следов, есть следы ваших пальцев. Вот они в увеличенном виде. Стоит ли вам запираться…

Мевис шумно вздохнул, вытер ладонью пот со лба.

— Пожалуй, вы правы… Пишите, — выразительно поглядел на папку, лежащую на углу стола. — Но что же еэм рассказывать? Я даже не представляю, в какой мере вам известна моя биография. И откуда? Я не подлежал денацификации и отправке в лагерь, на меня не заводили дела. В Вернигероде меня не знали. Так все же, с чего начинать?

Фомин не ответил, давая Мевису «плыть» самому.

— Видимо, в первую очередь вас интересует моя вербовка? Все в общем-то сложилось довольно нелепо. Однажды я поехал в Ганновер, желая выяснить, живет ли там, как и прежде, моя близкая приятельница. Какому-то томми [12] приглянулся мой мотоцикл, и он украл его у меня на глазах Черт меня дернул тогда, и я пошел в английскую комендатуру жаловаться. Меня задержали. А дальше — все до глупости примитивно. Я оказался на допросе у английского майора, и тот без обиняков заявил, что английской разведке известно мое прошлое. Предложил, вернее, порекомендовал в весьма суровом тоне быть их агентом.

12

Кличка английских солдат.

— И вы тут же дали согласие. Как все просто…

— У меня не было выхода. — Мевис развел руками. — Что я мог поделать?

— Дальше?

— Дальше. Наш альянс скрепили соответствующей подпиской, в которой, в частности, мне присваивался псевдоним «Журналист». Люди они оказались более чем просвещенные и даже знали, что раньше я имел пристрастие к журналистике, выступал в военной печати. Так, собственно, определилась моя профессия. Позже мы детально обсудили, что я должен делать, какую информацию поставлять, оговорили и способы связи. Тогда же мне посоветовали устроиться на работу в «Дойче вохе» и обещали свое содействие. — Когда все это произошло?

— До раздела Германии на зоны. Мой новый шеф тогда уже знал, что по соглашению большой четверки район Вернигероде, занимаемый в ту пору американскими войсками, отойдет русским. Так что мне, жителю советской оккупационной зоны да еще корреспонденту газеты, будет чрезвычайно легко и безопасно собирать информацию. Так обстояло дело. Ну, а дальше все произошли как он предсказывал. Рекомендательные письма, хорошо оформленные документы и деньги помогли мне сравнительно легко выполнить наш план. С его же помощью я приобрел автомашину. Разъезжая по зоне, я собирал интересующие шефа сведения довольно усердно. Впрочем, это видно по карте.

— Кто помогал вам в этом?

— Вы хотите знать, были ли у меня помощники? Нет, господин офицер, можете поверить, помощников у меня не было. Все наблюдения я проводил лично, данные записывал в специальном блокноте. Лишь для уточнения некоторых деталей я действовал «втемную», расспрашивая своих соотечественников, но не больше. Информацию лично передавал майору Старку на конспиративной квартире в Ганновере или ездил к нему на виллу.

— Когда последний раз вы встречались с, ним?

— Месяца три назад. Признаюсь это была не теплая встреча. Настало новое время, и англичане стали заигрывать с нами. И я, полковник немецкой армии, зная об этом, не мог мириться с ролью, которую мне отвел Старк в начавшейся игре. На последней встрече я заявил об этом. Наши отношения обострились. С того дня я с ним больше не встречался, однако задания продолжал выполнять.

— Где находятся средства для тайнописи, документы?

— Блокнот, копии материалов, которые я передавал Старку, хранятся на квартире в Ганновере.

— А точнее?

— Я теряюсь в догадках, как попала сюда карта. Неужели это могла сделать Эльза, моя служанка?

— Точнее объясните, где находятся документы.

— Один из ящиков письменного стола оборудован под сейф. В нем я их и храню. Но они вряд ли досягаемы для вас. Карта же, я думаю, это следствие моей неосторожности, иначе бы она не оказалась на вашем столе. Теперь, конечно, поздно заниматься самобичеванием. Простите, господин офицер, я могу задать вопрос?

— Задавайте.

— Будут ли приняты во внимание мои откровенные показания на следствии?

— Суд учтет. — «И этот не лучше других — начинает торговаться и искать для себя смягчающие обстоятельства», — подумал Фомин.

3

Лотта вошла в комнатку отдыха музыкантов, посмотрела на себя в зеркало. Открыла окно в парк — хотелось свежего воздуха. Прополоскала горло и, сделав несколько дыхательных упражнений, опустилась в кресло. До следующего выхода — полчаса. Вынимая платок, наткнулась на бумажку. Записки не были для нее новостью, получала их постоянно и уже привыкла. Как правило, в них просили о встрече. Она развернула бумажку.

Сердце взволнованно застучало. Что это?! Увидела в зеркале, как сильно побледнела. Она так страшилась всегда этого… А иногда успокаивала себя, надеясь, что о ней забыли. И вот…

Значит, сегодня, сейчас она должна будет встретиться с посланцем господина Старка. Отказаться?.. Нет, раз уж это неизбежно — надо набраться сил, смелости и идти. В конце концов нужно все сказать, что она думает, и навсегда покончить с этим. Слегка подкрасив губы, Лотта направилась к двери. Навстречу ей ввалилась шумная компания музыкантов, товарищей по работе.

— Послушай, Вальтер, — обратилась она к руководителю ансамбля. — Мне сегодня нездоровится, и если ты не возражаешь, я закончу свое выступление несколько раньше.

— Да, ты бледна, Лотта. Отдохни. Выйди еще раз — и хватит. Скажи, чем закончишь выступление?

— «Не преследуй меня, уйди» — шлягер, который вчера репетировали.

…Зазвучавшая в зале мелодия песенки, которую она должна была исполнить, вывела Лотту из оцепенения. Она вышла на сцену, глаза искали среди танцующих и сидящих за столиками того, кто был автором этой страшной записки. Но разве можно узнать незнакомого…

Без обычного подъема пропела песенку и ушла.

…«А этот шлягер «Не преследуй меня…» не в мой ли адрес», — подумал Лютце. Он спустился с веранды и встал в тени развесистого дерева. Через четверть часа с сумочкой в руках прошла Лотта. По другой стороне улицы Лютце последовал за ней. Так они и шли до места встречи. Убедившись, что за ними никто не наблюдает, он решился приблизиться.

— Добрый вечер, фрейлейн! Я от дяди Боба, — сказал он, приподняв шляпу.

— Добрый вечер, — ответила Лотта. — Что от меня требуется?

— На первое время только приют, а дальше будет видно по обстоятельствам, — ответил Лютце, оценив самообладание девушки.

— Хорошо. На несколько дней вы можете остановиться у меня. Я снимаю небольшую квартиру, и моя хозяйка сейчас уехала на побережье.

— Ну и прекрасно. За это время я вполне смогу устроиться, — обрадовался Лютце, что проблема жилья разрешилась так просто. — Где вы живете?

— В районе Вильгельмштадта. В квартире изолированный вход — это удобно.

— Послушайте, Лотта. Вы разрешите мне вас так называть, да?