Выбор Дэнны

Перед тем, как заснуть, Дэнна спрашивает:

— Можно, я еще приду?

И Ньярра понимает, что он имеет в виду. Он всегда все понимает.

— Когда захочешь, малыш.

Вечером Лэйтис держится отчужденно, разговаривает сухо. Как будто он виноват и должен быть наказан. Ну что ж, Дэнна готов принять свое наказание. Разве он, в самом деле, не виноват, думает он с горечью, — вел себя непозволительно нагло со своим командиром, и какая разница, если леди-капитан ему еще и любовница, и губы ее говорили ему слова любви долгими зимними вечерами. Он хочет сказать тоном вышколенного слуги: «Ужин подан, госпожа», — и не может, в горле словно комок застрял. Руки его безвольно падают вдоль тела, он стоит молча, опустив низко голову. И тогда по полу шелестят босые ступни, высокая грудь прижимается к его спине, и две руки обхватывают его и стискивают крепко.

— Дэнна, мальчик мой… Прости…

И больше ей ничего не надо говорить.

Только такой идиот, как Дэнна, мог подумать, что после этого она перестанет встречаться с капитаном. Нет, не перестала… но поздние возвращения становятся реже, ночевки черт знает где без предупреждения прекращаются совсем. И в ответ на молчаливый упрек во взгляде Дэнны она отводит глаза, а не смотрит холодно-вызывающе. Как сытая кошка она больше не выглядит. Дэнна все чаще замечает в ней какое-то напряжение, неудовлетворенность.

Господи всемогущий, неужели она тоскует по капитану Тинвейде?

Дэнна опускается до того, чтобы проследить за ними, и узнает много нового. Кое-что из этого обнадеживает, а кое-что повергает его в печаль. Удивительно, но факт — они совершенно не выглядят, как любовники. Разговаривают ехидно, безжалостно подкалывают друг друга. При этом капитан Тинвейда не прикасается к ней, не обнимает, даже вплотную к ней не встает. И вообще он редко смотрит в ее сторону, как будто между ними не то что секса — влечения никогда не было. Если бы капитан просто скрывал их отношения, это понятно; но даже наедине они ведут себя так же. С Дэнной Лэйтис совсем не такая: проходя мимо, так и норовит ущипнуть за ягодицу, приобнять за талию, чмокнуть в щеку или в губы, заправить за ухо выбившийся локон. И на людях такое проделывает, только чуть более незаметно, и сначала еще оглядится по сторонам и состроит заговорщическую мину. А капитана Тинвейду она будто побаивается слегка, относится настороженно. Будто бы с ним она подавляет свою чувственность, приглушает щедрое тепло своей души и тела — то, что всегда так сильно действовало на Дэнну. Лишь изредка все это прорывается наружу: в улыбке, во взгляде, обращенном на капитана, в том, как она дотрагивается до его рукава.

Да, ясно, что у них что-то не ладится. И Дэнна даже не знает, радоваться ли ему. Если капитан Тинвейда оставит леди-капитан Лизандер, решит ли это его проблемы? Сомнительно. Ее гордость будет жестоко уязвлена, ведь Лэйтис гордится тем, что еще ни одному любовнику не удалось ее бросить. А вдруг она захочет для компенсации бросить Дэнну? Ему даже думать об этом страшно.

Вообще-то непохоже, что кавалер Тинвейда собирается ее оставить. Дураку ясно, что он к ней привязался. Отчасти, конечно, дело в том, что Лэйтис — одна из немногих в крепости, кто проявил дружелюбие по отношению к новому капитану. Но если бы ему было неинтересно с ней, он бы не вел длинных разговоров, не обращался к ней в любую свободную минуту, не стремился так ее развеселить и развлечь. Наблюдая за ними, Дэнна как никогда остро ощущает, что ему самому никогда не удастся так занять внимание Лэйтис. С ним она никогда не станет разговаривать часами — просто не о чем. Что он ей может рассказать? Как поварята на кухне передрались из-за того, кому нести ужин капитану Кунедде? Или как конюх споткнулся об поросенка и окатил ведром помоев жеребца самого полковника Гаэрри? Или как мстительная прачка выдала девице, отвергнувшей ее ухаживания, форму на два размера меньше? Конечно, он рассказывает ей иногда такие вещи, и она хохочет звонко и заразительно, но разве это сравнится с…

— …И тогда наш командир приезжает в лагерь эйхеле и говорит им: «Не хотите по-хорошему? Мы вас все равно поимеем, только уже без смазки. Или предпочитаете, чтобы это сделали эссанти?» Почесав репу, они ставят под наше знамя тысячу всадников, и у каждого кнут — ты видела когда-нибудь, что они вытворяют с этой штукой? Я видел, как им стрелы на лету сбивают. И в первый же месяц лета…

Она слушает капитана Тинвейду, и глаза ее смеются.

Дэнна делится своими сомнениями с Ньяррой. После той ночи они становятся еще ближе, и Дэнна частенько забегает к нему просто поболтать. А те три дня, пока Лэйтис в патруле, Дэнна ночует у Ньярры, влезая к нему в постель во всех смыслах этого выражения. Секс с Ньяррой — удовольствие довольно экстремальное, но удовольствие все равно.

— А ты соврати капитана Тинвейду, — советует лейтенант.

Дэнна недоумевает поначалу.

— Зачем?

— Разберешься, чем он так заинтересовал Лэй — раз. Научишься чему-нибудь полезному — два. Красиво отплатишь леди-капитан — три. И может быть, если все удачно сложится, они перестанут прятаться по углам и пустят тебя к себе в спальню.

— Не уверен, что я этого хочу, — вздыхает Дэнна. — Он не в моем вкусе. Насмешливый какой-то, высокомерный. Мне от него не по себе.

Ньярра улыбается.

— Не тебе одному. Мое дело предложить… Если не хочешь, пусть все остается как есть.

— Ох, Нийе, не знаю я. Вряд ли у меня получится. Он, между прочим, мужчин не любит, он сам говорил.

— Да он, по-моему, и женщин не любит.

— Спасибо, утешил, — ехидствует Дэнна.

Какое-то время он молчит, обдумывая идею, и она захватывает его все больше и больше.

— А было бы неплохо… Только я ни фига никого соблазнять не умею…

Тут Ньярра смеется и похлопывает его по голому животу.

— Малыш, а вот это будешь рассказывать кому-нибудь другому, а не мне. С какой это радости я очутился в койке с оруженосцем моего капитана? Наверное, я любитель юных белокурых эльфиков, просто раньше маскировался, ага.

Польщенный, Дэнна пытается скрыть довольную улыбку.

— Скажи еще, что я тебя в койку завалил.

— А говоришь, не умеешь.

— Все равно мне до Лэйтис далеко. Вот она точно может поиметь любого, кого захочет.

— Ооо, малыш, она просто так себя ведет. Имидж, слыхал такое слово? Представь себе, и леди-капитан отказывали, бывало.

— Да брось. Если ты про юность ее, то я в курсе, она рассказывала. Детские увлечения…

— И здесь, в крепости, тоже случалось. Только если что, я тебе ничего не говорил.

— Нийе, ты гонишь!

— Агвизеля помнишь? Ну вот.

— Он ей отказал? Агвизель? Да ладно.

— Точно. У Лэй чуть крыша на нем не поехала. Она кричала, что он единственный кочевник, которому она готова дать. Но не сложилось.

— Ни фига себе…

— Знаешь же, как это бывает. Вроде, оба не против, но ничего не получается. Может, ей хотелось, чтобы он влюбился, не знаю. Не такая уж железная наша леди-капитан, как хочет показать.

Ранним утром их будит стук в дверь и голос капитана Лизандер:

— Нийе, открой, это я.

Похолодевший Дэнна натягивает простыню до подбородка, едва преодолевая искушение укрыться с головой. Ньярра кидает ему ободряющий взгляд, влезает в штаны и идет открывать.

— Ну-ну. Так я и знала, что ты здесь. Одевайся давай, и пойдем.

Разговаривает она вполне миролюбиво. Прищурившись, наблюдает, как Дэнна одевается, и во взгляде ее ясно читается, что она готова тут же раздеть его обратно. От этого взгляда у Дэнны бегут мурашки по спине, и член заявляет о своем твердом намерении встать.

Дома она так яростно присасывается к его губам, что у него в глазах начинают плавать цветные пятна от перевозбуждения.

— Потри мне спинку, зайка.

И они трахаются прямо в купальне — мокрые, скользкие и горячие.

Дэнна готовит для нее кофе. Она садится на край стола с дымящейся кружкой, ставит его перед собой и зажимает коленями.

— А вот теперь поговорим серьезно. Мне не нравится, вернувшись из патруля, заставать дома холодную постель.

Собрав все свое мужество, Дэнна отвечает независимо: