Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели

Все же малые острова архипелага были выставлены в открытую продажу всем желающим, но таковых почему-то не находилось. Что было не мудрено в сложившейся ситуации. Потому данные территории опять же отводились, то немцам, то американцам - в зависимости от того, кто предложит большую сумму. Причем в этой гонке пока с большим отрывом лидировали САСШ, для которых получение в собственность если не всех Филиппин, то хотя бы ее большей части, осталось едва ли не единственной возможностью впрыгнуть на подножку уходящего вагона первого класса мировой политической элиты. Да и денег у заокеанских банкиров и торговцев имелось куда больше, нежели у Германии, что лишь подливало масла в огонь. До драки дело пока еще не дошло, но мир держался на волоске, будучи готовым рухнуть от малейшего чиха. Что же касалось робких попыток местных заявить о свободе Филиппин от колониального гнета, то отныне на подобные речи все без исключения, включая американцев, отвечали исключительно огнем винтовок и корабельных орудий. Но если подкинуть дровишек в этот костер виделось преждевременным - сперва должен был определиться победитель, которому впоследствии можно было подложить свинью, то Китай стал именно той ареной, где этих самых свиней, причем целыми стадами, можно было начинать раскидывать прямо сейчас. Более того, именно это потихоньку и делалось, начиная еще с ноября 1897 года, когда Пекин поставили перед фактом овладения колониальными державами ряда его территорий. Именно тогда в ответ на карательные походы правительственных и иностранных войск тут и там начали появляться отряды бойцов за справедливость. А какой еще момент мог стать лучшим для легализации агентов влияния, как не начало гражданского восстания, что по воспоминаниям Иванова должно было продлиться не менее пары лет?

Несмотря на перевооружение армии новой винтовкой и появления в арсеналах огромного количества однозарядных Берданок, во многих крепостях до сих пор хранились десятки тысяч старых шестилинейных винтовок, некогда переделанных из дульнозарядных под использование патрона центрального воспламенения. Да и самих патронов на каждый сохранившийся ствол приходилось не одна сотня в силу переделки огромного количества тех же винтовок Крнка в гладкоствольное охотничье оружие. Именно на будущие поставки китайским повстанцам этого совершенно устаревшего вооружения и делалась ставка ряда русских игроков в разыгрывающейся трагической пьесе народного восстания. А пока, суть да дело, все эти раритеты отгремевших войн свозились со всей страны в Севастополь, откуда впоследствии отправлялись в Асэб, либо во Владивосток, если оружие находилось в Забайкалье. Заодно создавалось твердое алиби - дешевые старые винтовки охотно покупались или выменивались на Африканском континенте местными, многие из которых до сих пор зачастую ходили в бой с копьем и щитом. Потому в будущем на последних вполне можно было перевести стрелки, когда десятки тысяч старых русских винтовок должны были всплыть в Китае в разгар войны. Пока же цинским правдорубам приходилось довольствоваться собственными кулаками или изготовленными в деревенских кузницах мечами и копьями. Правда, не всем. Три, собираемых большей частью из дезертиров и ремесленников, отряда могли похвастать наличием тех же винтовок Маузера 1871 года, что стояли на вооружении китайских армий. Дабы в будущем не сильно заостряли внимание на слишком большое количество русских винтовок всплывших в Китае, было принято решение изрядно разбавить их немецкими, что распродавались Германией в огромных количествах, как изрядно устаревшие. К тому же патроны для них, имея достаточно денег в кармане, можно было легко достать в самом Китае, где они производились на казенном арсенале.

А еще у этих трех отрядов наличествовали толковые командиры, продовольствие, укрепленные лагеря, где обучали искусству современного боя и даже небольшое денежное довольствие. Все вместе, вкупе с уничтожением двух небольших немецких отрядов разорявших ближайшие к Циндао деревни, создавало им имя, за которым впоследствии можно было позвать многотысячную массу.

Конец 1897 года, весь 1898-й и большая часть 1899 года центральная власть в охваченных восстаниями провинциях слабела день ото дня. Сперва перестали справляться со своими обязанностями редкие представители органов правопорядка. Затем до чиновников начало доходить, что их приказы остаются неисполненными и поделать что-либо с этим они не в состоянии. А после свою порцию тумаков получили и армейские части, где вовсю процветали воровство и опиумная наркомания. Так что последние, зачастую, не далеко уходили в своем рвении пограбить местное население от солдат и моряков колониальных держав.

Закончилось все вполне в духе "оранжевых революций" XXI века. Многочисленные отряды борьбы за справедливость - "Ихэцюань", "Ихэтуань", "Иминьхуэй", "Дадаохуэй" и многие другие, объединившись под единым знаменем, обрели столь внушительную силу, что посчитали возможным объявить войну маньчжурской династии Цин. Произошло это 2 ноября 1899 года. Но теперь на чашу весов противостояния центральной власти с почувствовавшим свою власть и значимость Жангом Деченгом, провозгласившим себя лидером новой силы, должны были упасть первые пять тысяч винтовок. И пусть на фоне полусотни тысяч участвующих в боевых действиях повстанцев эта цифра не смотрелась особо крупной, с учетом прежнего фактически отсутствия огнестрельного оружия у большей части борцов за справедливость, такое количество пусть и значительно устаревшего по европейским меркам вооружения мгновенно превратило их из опасного своими идеями стада в совершенно непредсказуемую вооруженную массу.

Даже немногочисленные подготавливаемые немцами и снабженные современными многозарядными винтовками китайские армейские части, что пока не лезли в разгорающийся конфликт, не могли похвастать высокими результатами в деле ведения современного боя. Что уж было говорить о вчерашних крестьянах и ремесленниках, впервые в жизни взявших в руки огнестрельное оружие? Ни прицельно стрелять, ни обслуживать винтовки никто из них не умел. Лишь немногочисленные примкнувшие к восстанию дезертиры обладали хотя бы крошечными знаниями о том, с какой стороны браться за оружие. Но даже прежде они умудрялись наносить поражения правительственным войскам. Получив же подпитку винтовками, боевая мощь ихэтуаней возросла в разы. Дело оставалось за малым - придать появившейся силе верный вектор воздействия. Ранее этим занимались наставники и духовные лидеры, нынче же у людей появились настоящие командиры. Люди, что последние два года только и занимались освоением современных тактики ведения боя и вооружения. В результате, устраиваемые повстанцами погромы приняли совершенно иной характер. С этого времени в столкновениях с европейскими и правительственными воинскими отрядами солидные потери начали нести обе стороны. Отныне все упиралось в простую арифметику. И если европейцы выигрывали по очкам, теряя одного своего на трех - четырех уничтоженных противников, то повстанцы - по факту, поскольку солдат и моряков колониальных держав в том же Тонгку наличествовало менее тысячи человек. При том, что данный город входил в десятку наиболее важных торговых, военных и политических центров страны. Потому не было ничего удивительного в том, что отставной русский офицер - Протопопов, Николай Николаевич стал частым гостем как в самом городе, так и на рейде ведущего к нему порта.

Едва успели засохнуть чернила на договоре о заключении мира между САСШ и Испанией, как прозябавшие не первый месяц на русской угольной станции "добровольцы" погрузились на следовавший во Владивосток второй китобойный катамаран, что задержался на Филиппинах как раз из-за своих будущих пассажиров, и, спустя несколько дней едва не разнесли весь город в труху - с таким размахом принялись отмечать свое возвращение.

Впрочем, долго расслабляться, купаться в заработанных деньгах и нежиться в неге Протопопову не светило. Ведь в то время пока он находился на испанской службе, Империя Цин со все возрастающей скоростью скатывалась в горнило гражданской войны. Так, к моменту его прибытия в Дальний, где у пароходства уже имелось свежеотстроенное здание для размещения конторы и четыре портовых склада, проживающие на территории Китая иностранцы уже не рисковали покидать свои кварталы и сетлменты даже ради очень больших прибылей. А количество убитых китайских христиан шло на многие тысячи.

Лишь редкие ответные действия правительственных войск и карательные походы немцев с англичанами с территорий занятых ими военно-морских баз, а также разрозненность многочисленных повстанческих отрядов, в какой-то мере позволяли удерживать ситуацию на грани скатывания в войну всех против всех. Тем безумнее показался Протопопову полученный по приходу в Дальний приказ. Ведь выглядел он не менее предательски, чем прекращение активного противостояния американским морякам на Филиппинах. На что его заставили пойти опять же приказом пришедшим с самого верха. И вот опять! Но, несмотря на гражданское настоящее, обсуждать приказы он себе не позволил, а принялся претворять их в жизнь. Благо, потребные ресурсы и необходимые люди уже давно находились на положенных местах, лишь ожидая отмашки "дирижера". В кипящий котел Северного Китая достаточно было подсыпать лишь щепотку пороха, чтобы раздался оглушительный взрыв. И как раз этим ингредиентом должен был угостить южного соседа Российской империи отставной морской офицер.

К сожалению, острая нехватка надежных кадров не позволила охватить вниманием всю территорию Поднебесной. Приходилось довольствоваться только Ляодунским полуостровом и областью Печилийского залива. Но если с первым подготовка заключалась в подвозке из Владивостока пехотных полков и полевой артиллерии, не говоря уже о казаках, для тотальной зачистки территории от хунхузов. То во втором случае ставка была сделана на самих китайцев горящих желанием уничтожить всех иностранцев, включая самих русских. Именно этих повстанцев Николай Николаевич и должен был снабжать оружием. Естественно, инкогнито, дабы ни у кого не было прямых доказательств намеренной помощи оказываемой Россией активно уничтожающим иностранную собственность ихэтуаням.

По сути, стоявшие за данным шагом люди лишь зеркально повторили действия заклятых друзей России, проводивших подобную политику руками хунхузов в Маньчжурии. Нынче же самим англичанам и японцам предстояло прочувствовать на себе все прелести подобного ведения дел.

Конечно, маркировку русских оружейных заводов с винтовок сбивать никто не стал. На подобное действо не хватило бы, ни сил, ни времени. Все было сделано куда проще и официальнее - винтовки оказались проданы частному лицу для последующей переделки в охотничье оружие. И уже это самое лицо, подделав документы, вывезло оружие из России, о чем в Министерстве Внутренних Дел можно было найти толстую папку заведенного на мошенника уголовного дела. Потому о последующей судьбе оружия можно было сказать немного. Какое-то количество впоследствии всплыло на Африканском континенте, несколько единиц англичане обнаружили в Индии, но львиная доля оказалась в руках собравшихся под единым руководством ихэтуаней.

Еще начиная с ноября 1897 года, когда ситуация в Китае перешла от простых народных волнений к боевым столкновениям, оставшийся на Дальнем Востоке вице-адмирал Алексеев предполагал к чему все может скатиться и изначально настаивал на ограничении боевых действий для российской армии и флота территориями Маньчжурии и Ляодунского полуострова. Все же несмотря на обладание самой крупной сухопутной армией мира, Российская империя не могла позволить себе быть сильной везде. Особенно на столь удаленном от центров снабжения и транспортных путей Дальнем Востоке. Три - четыре десятка тысяч солдат было тем максимумом, что в настоящее время страна могла позволить себе разместить и прокормить на своей восточной границе. Исходя из этого количества, проведший немало лет в данном регионе Алексеев и выстраивал свои расчеты. Ведь на фоне 450 миллионов человек составлявших население Империи Цин, даже десять кадровых пехотных дивизий откровенно терялись - столь значительная разница была в данных цифрах. А вот для весьма ограниченной территории даже имеющихся сил было вполне достаточно, как для защиты собственного населения, так и уничтожения противника - кто бы им ни стал. На что в начале 1898 года ему и был выдан приказ, прождавший своего времени почти два года. Потому, стоило прийти первым действительно тревожным телеграммам от русского консула в Пекине, как готовившийся не первый год маховик очередного исторического процесса пришел в движение и вместо затребованного подкрепления в столицу Китая был направлен эвакуационный отряд.

Еще на заре формирования батальона морской пехоты и приписанных к нему пулеметных и артиллерийских подразделений, выяснилось, что перебрасывать их попросту нечем. Ни в одном из флотов стран мира не существовало специализированного десантного судна - лишь немногочисленные войсковые транспорты да быстроходные пароходы-крейсера. К тому же, весьма быстро выяснилось, что в дальневосточных водах поддерживать артиллерийским огнем новое подразделение официально мог только небольшой таможенный крейсер "Лисенок", чьи пушечки противоминного калибра мало что могли предложить в деле прикрытия десанта. А шефствовавший над пограничниками Витте наотрез отказывался спонсировать за счет своего министерства постройку, как новых сторожевых кораблей для Дальнего Востока, так и прочих потребных судов, как только стало ясно, что предварительная подготовка батальона, ведшаяся на Балтике, подошла к концу. Единственное, чего до момента гибели Александра III удалось добиться - передать пограничникам все минные крейсера типа "Казарский". Все же с появлением новых проектов контрминоносцев и так не блиставшие характеристиками минные крейсера этого типа совершенно утратили боевую ценность и продолжали использоваться флотом в качестве минных кораблей, а не посыльных судов, лишь по причине острой нехватки вымпелов в целом. Особенно после продажи испанцам ряда броненосцев и старых крейсеров 2-го ранга. Так бывшие "Всадник" и "Гайдамак", выведенные из состава Сибирской военной флотилии, после некоторой переделки и ремонта вступили в строй под флагом пограничников, сменив названия на "Пограничник" и "Охотник".