Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели

Тем временем, начиная с 16 мая на глубоководном рейде Таку, что отстоял от береговой линии на добрых 20 миль, начали бросать якоря корабли флотов ведущих стран мира. И с каждым днем их становилось все больше и больше. Но поскольку как таковой войны не было объявлено, никто не стал препятствовать сотням китайских торговцев ежедневно наведываться со своим товарам к бортам броненосцев и крейсеров. Порой их на палубах кораблей набивалось столь не малое количество, что пройти от носа в корму становилось куда легче по внутренним отсекам. Не отставали от своих коллег и русские моряки, привечая многочисленных торговцев. Потому не было ничего удивительного в постоянных визитах очередных лодок к борту той же "Добычи", что стояла в компании канонерской лодки "Кореец", пары пограничных крейсеров, и "Забияки" с "Разбойником" - старых рангоутных крейсеров 2-го ранга, коим была уготована не самая завидная, но неимоверно важная роль. Все же России ради сохранения лица требовалась веская причина начала полномасштабной войны, к которой вовсю готовились войска, подтянутые к границе или переброшенные на Ляодунский полуостров. И все потребные инструменты уже давно были подготовлены. Осталось подгадать наиболее подходящий момент и воспользоваться им на все сто процентов.

Еще в 1895 году "вице-король Северного Китая" начал предпринимать попытки восстановления погибшего практически в полном составе Бэйянского флота. В Англии и Германии были выкуплены пара быстроходных торпедно-канонерских лодок, а также заказаны большие бронепалубные крейсера. В добавление к ним в 1898 году у компании Шихау заказали четверку скоростных контрминоносцев, что стали прототипами для русских одноклассников. И пусть они не могли похвастать серьезным водоизмещением, в плане скорости равных четверке миноносных кораблей не имелось во всем мире. Однако пришедшие в 1899 году своим ходом через пол мира "Хай Лун", "Хай Цин", "Хай Си" и "Хай Хуа" оказались весьма капризны в плане обслуживания, тем более в столь тяжелом для облегченных миноносных машин походе. И вот этого самого обслуживания китайские моряки, большая часть которых являлись зелеными новичками, дать своим минным крейсерам не могли. Так что весьма опасные морские хищники с приходом в Таку были вынуждены сразу встать на прикол в ожидании необходимого профилактического ремонта рядом с сухим доком, где потихоньку приводилась в чувство торпедно-канонерская лодка "Фэй Тин". Но дать ход они все же могли. Что от них в принципе и требовалось, по получении уже подготовленного приказа. Обошедшаяся пароходству Иениша в сто тысяч лян бумага лишь ждала своего звездного часа.

Несмотря на разветвленную сеть шпионов и осведомителей, работавших на полковника Вогака, и солидное количество знакомых среди китайских военных моряков у бывших русских добровольцев, цинские армия и флот оставались обделенными засланными казачками - слишком ненадежным виделся этот метод, потому в ход пошел старый добрый подкуп того, кто имеет право принимать решения. Как некогда России пришлось раскошелиться, умасливая местных генералов, чтобы занять Порт-Артур без единого выстрела, положившее глаз на ряд активов частное пароходство было вынуждено буквально осыпать деньгами пару китайских высокопоставленных лиц, чтобы получить желаемое.

Не остались без должного внимания и артиллерийские офицеры китайских фортов, а также охранники арсеналов расположенных близ Тонгку. Так, первым, по получении соответствующего приказа, настоятельно рекомендовалось стрелять как можно точнее по супостатам, что уже начали наращивать силы близ Таку. А вторым - не проявлять излишнее рвение, в деле сохранения имеющихся на складах припасов от требующих справедливости народных масс. Все же в них хранилось столько современного вооружения и боеприпасов, что хватило бы для снаряжения четырех полнокровных пехотных дивизий и полутора десятков артиллерийских батарей. Так почему бы интендантам было не поделиться всем этим великолепием с теми, кто знал, в какую сторону следует стрелять? Дело оставалось за малым - провести все так, чтобы комар носа не подточил. И тут свое слово должны были сказать, как бойцы собранные Ваном, так и сводный отряд европейских моряков, что сунулся на невооруженной барже в устье реки, дабы впоследствии добраться по железной дороге от Тонгку до Пекина. Беспрепятственно пройдя по реке до города, моряки смогли погрузиться на эшелон и даже проехать почти десять километров до того как наткнуться на разобранные пути. А потом начался ад.

Помимо огромного количества патронов, уходившие вверх по Пэйху катера доставили по адресату дюжину старых трехфунтовых бронзовых горных пушек с двумя боекомплектами для каждой. Естественно, по сравнению с современными системами, они уже безнадежно устарели. Но, будучи установленными в засаде при условии полного отсутствия у противника артиллерийского вооружения, наглядно продемонстрировали, по какой причине артиллерию именовали не иначе как "Богом войны". Изначально в подготавливаемых еще с 1897 года отрядах имелось всего три подобных орудия - по одному в каждом. Потому, и время, и возможность провести обучение артиллеристов имелись в более чем приемлемых количествах. Что, собственно, ныне и ощутили на собственной шкуре находившиеся в вагонах поезда матросы. Сперва расстрелянные гранатами, а после и картечью, мало кто из них смог выстрелить в ответ хотя бы пару раз. Артиллеристы знали свое дело туго и снарядов явно не жалели, заваливая противника свинцом и чугуном. Лишь когда со стороны замершего на месте поезда вообще перестали звучать ответные выстрелы, вперед двинулась пехотная цепь. Но остерегались шедшие в ней революционеры зря, внутри изрядно разбитых вагонов они смогли обнаружить лишь две с половиной сотни мертвых и раненых. Уйти удалось лишь паре дюжин счастливчиков, но к тому моменту как они добрались до города и подняли тревогу, собравшие трофеи ихэтуани растворились, словно их здесь никогда и не было. И только полыхающие остатки вагонов, из которых никто не потрудился вынести раненых, свидетельствовали о случившейся здесь недавно трагедии. Естественно, стерпеть подобную пощечину никто из считавших себя хозяином мира не смог. Но и необдуманно бросаться вперед тоже виделось нерациональным. Особенно в свете незавидной судьбы разбитого сводного отряда, который так и не дождались в посольском квартале Пекина. Сперва требовалось поднакопить сил и узнать реакцию официальной власти на столь бесцеремонную выходку бандитов.

К величайшему изумлению офицеров собравшихся близ Таку кораблей, весьма вовремя подсуетившиеся с эвакуацией русские не выявили желания присоединиться к новому отряду формируемому вице-адмиралом Сеймуром для прорыва к китайской столице. Да и представлявшие здесь Россию силы никак нельзя было охарактеризовать значимыми. Как будто не Россия все последние годы старалась быть затычкой в каждой прохудившейся внешнеполитической бочке. Конечно, русские успели вывезти своих дипломатов и даже эвакуировать большую часть пребывавших в Китае граждан из зараженных восстанием провинций. Да и куда большую значимость для них ныне играла Маньчжурия со строящейся на ее территории железной дорогой. Но вот так открыто отдавать столь лакомый кусок, как Пекин, на откуп основным внешнеполитическим противникам - это было действительно подозрительно. Слегка притупляло паранойю европейских офицеров лишь то, что прибывшие на совещание русские вообще оказались категорически против очередного десанта. Что, впрочем, вписывалось в общую картину. Испытывавшим, как и все прочие, острую нехватку войск, русским требовалось время для накопления сил с которыми можно было потягаться за Пекин. Но какой же дурак будет давать шанс столь сильному конкуренту перетянуть одеяло на себя? Потому решение было принято и корабли в очередной раз начали терять своих матросов и офицеров, выделяемых в очередную десантную партию.

Одновременно с выдвижением европейских сил, начали свое наступление на Пекин ихэтуани. Продвигаясь вдоль железнодорожного полотна, они то и дело вынуждали отступать сильно уступающие им в количестве отряды правительственных войск, а также не забывали, как разбирать часть рельс, так и приводить в негодность инфраструктуру попадающихся по пути станций.

Впрочем, увидеть собственными глазами произведенные разрушения, ни вице-адмиралу Сеймуру, возглавившему новый сводный отряд колониальных держав, ни кому-либо из вошедших в него матросов, было не суждено. Точно так же как и предыдущий отряд, они не стали организовывать высадку в порту, а двинулись вверх по Пейхо. Разница состояла лишь в том, что место беззащитных барж заняли все имевшиеся в наличии канонерские лодки, кои под прикрытием тройки контрминоносцев устремились к устью реки с первыми лучами солнца 24 марта 1900 года. Вот только история уже много лет как встала на иные рельсы и потому не могла повториться.

Несмотря на отсутствие русских канонерок, что в иной истории приняли на себя основной удар орудий китайских фортов, выдвинувшийся к Тангку отряд нельзя было назвать слабым или малочисленным. Так ныне не удалось остаться в стороне японским кораблям и американскому старичку "Монокаси". Естественно, заменить в полной мере "Бобр", "Гиляк" и "Кореец" они не могли, но внести свой вклад в общее дело были способны. Ведь, по сути, сейчас они не собирались вести бой. А вот от доставки своих национальных десантных партий на китайский берег отвертеться их капитанам виделось невозможным, если они хотели поучаствовать в дележе пирога.

Шедший головным под флагом командующего Китайской станцией вице-адмирала Сеймура "Альжерин", не встречая каких-либо препятствий, втянулся в устье реки, но стоило ему поравняться с северной оконечностью Северного форта, как под носом бронепалубного авизо вздыбился фонтан до безобразия грязной и вонючей воды, ставший результатом подрыва гальваноударной мины, что минувшей ночью вместе с товарками оказалась выставлена в линии, протянувшейся от одного берега реки до другого. В очередной раз не решившись полагаться в столь тонком деле, как грамотное развязывание войны, на купленного с потрохами коменданта крепости Таку - Ло Юнгуаня, Николай Николаевич, пребывавший вместе с Георгием Федоровичем на "Добыче", по окончанию встречи флагманов колониальных держав поспешил озаботиться, как отправкой сообщения китайцам о готовящемся на ближайшее утро морском десанте, целью которого было назначено взятие фортов, так и организацией минных постановок, благо имелось кому и что ставить. Он бы с удовольствием отправил вместе с отрядом канонерок оба находящихся по его командованием пограничных крейсера, дабы те открыли огонь по китайским фортам сразу после подрыва флагмана, чтобы наверняка гарантировать начало артиллерийского противостояния. Вот только подобный шаг выглядел бы слишком подозрительным в свете объявленного командиром "Корейца" капитаном 2-го ранга Сильманом неучастии Российского Императорского Флота в грядущем действии. Впрочем, все опасения отставного капитана 1-го ранга оказались напрасны. Все нужные ниточки оказались потянуты вовремя, и над водной гладью русла реки Пейхо раздался оглушительный рев десятков орудий.

К сожалению, как это часто бывало в Империи Цин, результат действия военных не оправдал затраченных средств и оказался далек от совершенства. Ни современные скорострельные орудия, ни имеющиеся дальномеры, ни знакомая до последнего метра береговая линия, не позволили китайским артиллеристам в первые же минуты боя нанести сколь-либо серьезные повреждения кораблям колониальных держав. Из девяти современных скорострельных орудий Армстронга и Круппа, что имели возможность вести огонь по начавшему разваливаться строю, первый точный выстрел оказался произведен лишь спустя четыре минуты с подрыва английского корабля. Да и то пришелся он в севший на мель из-за затоплений носовых отсеков "Альжерин". Прочие же, словно игнорируя малые дистанции боя - от четырех до двенадцати кабельтов, лишь впустую раскидывали снаряды, глуша ни в чем не повинную рыбешку. Спасали китайских артиллеристов пока только полнейшая неготовность моряков канонерских лодок к бою, да скученность, мешавшая маневрированию. Так, шедшая в кильватере английского авизо старая знакомая - японская канонерка "Акаги", не имея возможности развернуться, была вынуждена обойти садящийся носом флагман и пройти по минной линии. По счастливой случайности ей удалось проскочить мимо двух соседствующих мин, не задев ни одного из рожков, но теперь она оказывалась отрезанной от остального отряда. Следовавшие за ней немецкая и французская канонерки начали отворачивать через левый борт, но из-за несогласованности действий столкнулись, отчего "Илтис" получил пробоину в корме и начал через нее принимать воду в румпельное отделение. Естественно при этом оба корабля заметно потеряли в скорости и долгое время представляли собой весьма лакомую цель, но попали под сосредоточенный огонь, лишь когда смогли расцепиться. В результате "Леон" была вынуждена отползать от ставшего столь негостеприимным берега задним ходом, а скособочившаяся от принятой на борт воды "Илтис", управляясь лишь работой машин из-за отказа рулевого управления, подошла столь близко к Южному форту, что промазать по ней оказалось попросту невозможно. Что, собственно и не замедлило произойти - германское железо принялось с ожесточением рвать сталь немецкой канонерской лодки и тела ее моряков. Три скорострельных 120-мм, два 150-мм и одна старенькая казнозарядная 22-калиберная шестидюймовка Круппа буквально засыпали детище верфи Шихау снарядами, получая в ответ лишь редкие снаряды из единственного носового 88-мм орудия. В другой истории эта канонерка пережила 16 попаданий, сохранив, как ход, так и боеспособность. Нынче же, в свете дня, снаряды все чаще стали ложиться не в верхние надстройки и трубы, а в корпус и верхнюю палубу. На сей раз именно ей, а не "Гиляку", предстояло познать, что может натворить крупнокалиберный снаряд, взорвавшийся в бомбовом погребе. Лишь фактор наличия исключительно унитарных снарядов спас канонерку от немедленной гибели, но судьба корабля оказалась уже предопределена. Произошедший в погребе подрыв пары десятков 88-мм снарядов вслед за влетевшим туда шестидюймовым, проделал столь громадную пробоину в днище корабля, что спустя всего пару минут он лег на дно, не успев толком отползти подальше от терзавших его стальное тело орудий Южного форта. Получив впоследствии еще свыше полусотни попаданий "Илтис" практически полностью выгорела там, куда не успела пробраться вода.

Не менее удручающее положение оказалось у "Альжерина". Причем если над "Илтисом" поработали орудия господина Круппа, то над превращением в груду полыхающего железа английского корабля трудились скорострельные орудия Армстронга, составлявшие основную силу Северного форта. Что это было - насмешка судьбы или простое совпадение, так и осталось загадкой мироздания, не повлиявшей на конечный результат. Оба корабля оказались столь сильно повреждены, что их восстановление могло затянуться не многие месяцы, если оно вообще было целесообразным.