Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели

По сути егеря должны были выполнять функции, как противодиверсионных отрядов, наряду с казаками рыская, либо хоронясь в секретах, вдоль железнодорожных путей, тем более что казаков в составе батальона хватало, так и диверсантов уничтожающих обозы и небольшие отряды неприятеля. Потому в отличие от морпехов тяжелым вооружением и стальными касками они не снабжались вовсе - и так переносимый каждым бойцом вес был не малым. Хорошо еще, что в егеря дозволили отобрать самых выносливых. За иные экземпляры даже гвардейские полки не постыдились бы повоевать, столь солидно они выглядели. Но создание егерского батальона Охранной стражи шло под патронажем Иениша, и потому особо палок в колеса никто не вставлял. Зато отсутствие тяжелого вооружения компенсировалось втрое большим количеством ручных пулеметов и снайперских винтовок. Да и отдельный взвод саперов, снабженный гальваническими подрывными машинками и детонаторами, мог устроить похохотать почище иной артиллерийской батареи. Прочим же бойцам полагались короткие карабины Мосина образца 1899 года, что наряду с драгунской винтовкой оказались официально приняты на вооружение российской армии после отказа от идеи снабдить всех карабином аналогичным маузеровскому 98к. Для полноценного полевого сражения в понятиях большей части местного генералитета и офицерского состава они были мало пригодны со своими практическими 350 метрами прицельного огня против теоретических 2000 у пехотной винтовки, но ведь егерям задач пехотных полков никто и не ставил. Да и залповая стрельба плотного строя на тысячи шагов, что все еще практиковалась в очень многих армиях мира, не исключая российскую, с появлением станковых пулеметов уже совсем скоро должна была уйти в прошлое. Да и сейчас могла быть действенной разве что против китайской армии и подобных ей, которые обучались по уставам прошлых лет. Вскоре на смену пехотному отделению, как самой малой ударной силе, должен был прийти пулеметчик, вокруг которого и строился кулак из прочих стрелков. А уникумов способных прицельно бить из винтовки хотя бы на 1000 метров, можно было пересчитать по пальцам. И даже внедрение дорогущих четырехкратных оптических прицелов не сильно способствовали увеличению их количества. Потому, имея представление о том, что в будущем примерно такая дистанция и будет считаться наиболее оптимальной для боя, на егерях и проверяли имеющиеся теоретические выкладки. К тому же выигрыш в весе оружия позволял взять с собой дополнительный запас продовольствия и патронов, что в условиях действия в отрыве от баз снабжения было не лишним.

Как уже было сказано, не забыл барон Иванов и про бронетехнику. К его величайшему сожалению до полноценных танков и бронетранспортеров было еще далеко, тем более что имеющиеся дороги весной и осенью большей частью оказывались мало пригодными даже для гужевого транспорта. Но вот продукцию Невского завода он сумел разнообразить весьма оригинальными изделиями. Именно его стараниями, а также успехами двигателестроителей, увидели свет первые полноценные бронедрезины, бронепоезда и речные артиллерийские бронекатера. И все это добро в частично разобранном виде начало прибывать в Дальний и Владивосток с началом навигации 1900 года, чтобы прийтись ко двору с началом полномасштабных боевых действий. Ведь война всегда давала лучшие возможности рекламы новейшего вооружения. А продажа оружия казне являлась золотым дном. Так почему бы вдобавок к постройке крейсеров и контрминоносцев было не заработать на менее габаритных, но более многочисленных, в перспективе, машинах войны?

И возможность их самой активной проверки представилась очень скоро. Пока европейцы совместно с японцами и американцами собирали очередной ударный отряд для прорыва к Пекину, основные боевые действия в Южной Маньчжурии начали развертываться вокруг Харбина и Инкоу, где оказались сосредоточены как российские войска, так и тысячи гражданских.

До того как активно строящийся Дальний войдет в полную силу, именно Инкоу можно было назвать морскими воротами Маньчжурии. Появившийся по результатам подписания Тяньцзиньского договора он стал одним из немногочисленных открытых портов Поднебесной. А расположение в устье реки Ляохэ позволяло доставлять товары на сотни километров вглубь территории, включая Ляоянь и Мукден через которые как раз проходила ветка ЮВЖД. И что была куда более важно, именно от Инкоу к Пекину шел второй и последний железнодорожный путь. В общем, с какой стороны ни посмотри, город являлся стратегически важной точкой, и занять его до прихода прочих желающих было необходимо. Именно для этой задачи здесь, в русском лагере, уже не первый год квартировали то одна, то другая рота 1-го батальона морской пехоты, а с началом боевых действий был доставлен 2-й батальон в полном составе. При поддержке полудюжины канонерских лодок они должны были взять штурмом китайский форт и уничтожить, либо принудить к сдаче китайских солдат.

Сколь бы ни был развит в чиновничьей среде Империи Цин институт своячничества, откровенный дурак никогда не смог бы занять сколь-либо весомую должность. Не стал исключением и даотай Минь. Управляя открытым приморским торговым городом, он прекрасно осознавал, что его власть и благополучие полностью зависят от состояния торговли. Пока она шла без сучка и задоринки звонкая монета текла не только в императорскую казну, но и его личный карман. Именно поэтому еще на заре появления ихэтуаней он всячески способствовал снижению накала страстей на подведомственной ему территории. И до последнего времени Инкоу оставался вполне спокойным и безопасным для иностранцев местом. Максимум, на что отваживались местные борцы за справедливость - развешивать прокламации, да проводить небольшие митинги, зачастую разгоняемые силами правопорядка. Все изменилось с получением приказа из самого Пекина. Градоначальнику предписывалось в кратчайшие сроки выставить из города и порта всех иностранцев в связи с объявлением империей войны целой плеяде стран.

Терять столь хлебное место, было до слез обидно, но собственную жизнь даотай ценил куда больше многих килограмм презренного металла. Как глава города он был прекрасно осведомлен о тех силах, с которыми предстояло схлестнуться гарнизону при выполнении полученного приказа. Столь же прекрасно он осознавал, насколько невыполнимым является этот самый приказ. Пусть количество русских войск, даже с учетом недавно подошедших подкреплений, не превышало числа китайских солдат и офицеров, даже наличие сотен готовых ринуться в бой по первому сигналу ихэтуаней не могло компенсировать превосходство противника в кораблях кораблей способных огнем своих орудий полностью уничтожить весь город. Потому, во избежание утери собственной жизни, он предпочел покинуть город в сопровождении личной охраны, но встретил полное непонимание данного шага со стороны командира китайского гарнизона, которому совершенно не хотелось оставаться крайним в сложившейся ситуации. Результатом неудачного побега стало предъявление консулам коалиционных держав ультиматума с требованием покинуть город и не предпринимать военных действий ближе 30 ли от городских стен.

Видя, как время утекает, словно вода сквозь сито, кукловод с простой русской фамилией Иванов вновь подергал за заранее подготовленные ниточки, и очередное утро европейского квартала Инкоу началось с резни устроенной ихэтуанями. Еще три года назад, когда только начали готовиться к грядущему восстанию боксеров, никто из современников даже не пытался предложить чего-либо большего, нежели простое махание шашкой или пальба из пушки с последующим принятием капитуляции. Слишком гордые для того, чтобы изрядно заработать на горе миллионов людей сыны XIX века оказались недостаточно хорошими проводниками идей очерствевшего душой пришельца из будущего. Что подрыв императора, что потопление двух старых крейсеров, что создание собственных ячеек ихэтуаней - практически все планирование наиболее грязной работы оказалось возложено на плечи Ивана Ивановича, либо курировалось им. Впрочем, учитывая огромную загруженность всех прочих, в этом не было ничего странного. Иениш в добавление к развитию отечественной артиллерии был вынужден тащить на себе работу верфей Невского завода, не говоря уже о прочих расположенных в столице производствах, где пароходство имело свои интересы. Протопопов с Керном надежно погрязли в военных действиях и очень длительное время были недоступны, так что отдавать им на откуп принятие важных решений виделось малореальным. Лушков с Зариным разрывались между организаций работы пароходства, китобойного, зверобойного, рыбного промыслов и добычей угля, не говоря уже о постройке новых потребных производств, к коим относились, как плавающие рыбоперерабатывающие заводы, так и полноценная верфь, воздвигаемая в Дальнем. Вот и пришлось барону Иванову, засучив повыше рукава, окунуть свои руки в чан с субстанцией, что можно было обнаружить в любой выгребной яме. Иными словами - в политическую экономику. Ныне он более не страдал от осознания своей роли, ведь за его спиной теперь находилась любимая женщина и сын - те, ради благополучия которых требовалось всего-то спасти Россию. И если при этом мало кому известному барону пришлось стать настоящим монстром по меркам местного общества, то так тому и быть. Теперь Иван был полностью готов принять на свои плечи тот тяжкий груз, что оказался выдан ему неизвестными силами годы назад или десятилетия вперед.

Что, по сути, могла дать России война с Китаем? Территории в столь манящей многие денежные мешки Маньчжурии? Нет! Во всяком случае, не с такой разницей в количестве проживающих на Дальнем Востоке русских и китайцев. Если завоевать Маньчжурию еще виделось реальным, то вот удержать ее в руках было невозможно. Тут ситуация сложилась бы куда более тяжелой нежели в свое время в Царстве Польском или на Кавказе, ведь под боком всегда находилась бы огромная страна откуда текла бы река, как повстанческих масс, так и оружия. Выходом из подобной ситуации могло бы стать выселение всего китайского населения с отторгнутых территорий. Но на перемещение десятков миллионов человек понадобились бы такие средства, что даже в планах нечто подобное не стоило упоминать.

Еще удачная война могла дать временные политические преференции и контрибуцию. Плюс появился бы законный повод многократно увеличить находящиеся на Дальнем Востоке сухопутные силы, не вызывая неудобных вопросов. Да, это уже было не мало. Да, для России это было не лишним. Но на противоположной чаше весов находилась потеря относительно приемлемых отношений с Империей Цин. Именно поэтому Россия, как государство, по приказу изданному еще Александром III не должна была находиться на пике назревающей колонизационной войны. О чем Алексеев получил самые полные инструкции еще в 1898 году, ознакомившись с "посланием с того света".

Но если империя не желала показать в данной ситуации свое лицо истинного хищника, то одной частной организации был выдан полный карт бланш на практически любые действия, за исключением разве что геноцида и уничтожение императорской семьи Цин. Вдобавок они ни в коем случае не должны были попасться во время исполнения всех своих намеченных начинаний. А таковых хватало с избытком! Ведь что именно делали разошедшиеся ихэтуани? Они попросту уничтожали всю попадающуюся на глаза технику и машинерию. Естественно, что-то монументальное оставалось не тронутым или попросту выведенным из строя, но возможным к быстрому восстановлению. Так действовали отряды, что получали приказы от чиновничьей братии. Все же нельзя было сказать, что вся сотня тысяч повстанцев являлись никому не подчиненной силой. Так же как и создаваемые на капитал русского пароходства отряды, в Китае начали появляться силы отстаивающие интересы той или иной группы чиновников. Но если подчиненные местным силам бойцы были заняты в основном политической возней, помимо противостояния европейцам, то быстро обросшие мясом "русские" отряды помимо уничтожения колониальных войск европейских держав занимались активной экспроприацией всего того, что плохо лежит. А в столь крупной империи, несмотря на отсталое хозяйство львиной доли населения, поживиться было чем. Чего только стоили телеграфные станции и железные дороги, которых так не доставало на русском Дальнем Востоке. Потому, стоило отгреметь выстрелам орудий фортов Таку и пасть арсеналам близ Тонгку, как по заранее намеченным маршрутам потянулись первые караваны и баржи. Оружие, боеприпасы, станки, разобранные со всем тщанием телеграфные станции и, конечно же, железнодорожное имущество взамен уничтожения на месте весьма скоро покидали пределы страны, проходя через руки пары купленных со всеми потрохами купцов. А уж когда повстанцы добрались до самого Пекина, то к уже взятому ихэтуанями Тонгку потянулись целые эшелоны рельс. Так под лозунгом оберегания столицы от западных варваров со скоростью более четырех миль в день весьма скоро попросту исчезла двухколейная железная дорога, стоившая ее строителям более миллиона фунтов стерлингов. А по Пэйхо то и дело принялись сновать глубоко сидящие в воде джонки, имевшие конечным пунктом назначения одно из стоящих на солидном удалении от берега судно под русским торговым флагом.

Однако подобным образом ситуация развивалась лишь в зоне наибольшего влияния европейских стран, в Маньчжурии же с точностью наоборот, наиболее подготовленные отряды ихэтуаней старались не трогать инфраструктуру и даже оберегали ее от поползновений своих более "просвещенных" братьев. Именно один из них и атаковал европейский квартал, дав русским право на ответные действия.

Сказать, что китайцы в Инкоу смогли оказать заметное сопротивления, было никак нельзя. Едва поднятые по тревоге морпехи и части охранной стражи начали выдвигаться в сторону крепости, как по ней уже открыли огонь русские канонерки. Противостоять же девятидюймовым фугасным снарядам глинобитные укрепления не могли от слова "совсем". Как такового боя не вышло вовсе. Из всего китайского гарнизона набралось лишь с дюжину храбрецов, что не драпанули из города с первыми выстрелами. Но и те смогли оказать чисто формальное сопротивление. Без какого-либо успеха расстреляв по десятку патронов с предельной дистанции, они пустились наутек вслед за своими более разумными сослуживцами. Так что Инкоу был взят под полный контроль русских войск менее чем за один день без потерь со стороны последних, что нельзя было сказать о гражданском населении. И если в европейском квартале изрядно повеселились ихэтуани и примкнувшие к ним мародеры, большая часть которых была уничтожена там же морпехами, то в китайской части города, из которой вслед за градоначальником и войсками начали толпами бежать жители, свое гнусное дело сделали простые бандиты и образовавшаяся близ ворот давка. Все же каждый рассчитывающий на статус города китайский населенный пункт обязан был обзавестись не только белой башней, но и стеной, опоясовавшей весь город. Потому беспрепятственно уйти в поля было попросту невозможно.

Куда хуже дела обстояли в Ляояне, Мукдене и Харбине, не говоря уже о небольших промежуточных станциях. Наличных там сил было явно недостаточно для противостояния многочисленным войскам местных военоначальников, хунхузов и ихэтуаней. Ситуацию удалось удержать под контролем лишь благодаря отказу от участия в прорыве союзников к Пекину, да применению большого числа блиндированных дрезин и паровозов. Именно тут продемонстрировали себя во всей красе подразделения железнодорожных войск России. Тот же 1-й Уссурийский батальон даже в той истории покрыл себя славой, воздвигая пути под постоянными атаками противника и угоняя подвижной состав из китайских депо прямо под носом у их войск. Здесь же и сейчас им первым представилась возможность примерить на себя роль экипажей бронированных машин - все же в отличие от артиллеристов, позаимствованных с кораблей, и самой техники, грамотных железнодорожников у пароходства под рукой не имелось. Благо на месте нашлись не только отчаянные, но и невероятно умелые люди, обеспечившие к концу войны конструкторский отдел бронетехники Невского завода огромным количеством материала.