Выпускник. Журналист

Я всегда вел здоровый образ жизни, по крайней мере, в этом новом теле — не загонял себя, ну только если на тренировках.

Конечно, в прошлой жизни я не был подкаблучником — мы часто с парнями играли в нарды, пили пенное, в баньке парились, прыгали в в прорубь с ледяной водой. Шалили так сказать, когда женки в отъезде были. Когда Маринка лежала на сохранении со вторым сыном Денисом, я неделю гудел. Но это всё в прошлом. Новое тело я берегу — давление и лишний вес мне ни к чему.

Хотя… в прошлой жизни были свои увлечения, и жилось мне вполне здорово.

Но ее больше нет, а в этой мне приходится бороться за себя, каждый день доказывая самому себе, что я лучший.

Сомов, не надорвись, — усмехаюсь, — давая совет самому себе.

Делаю вдох-выдох. Собираюсь с мыслями, концентрируюсь на Тархане.

На мне красная майка, белые шорты, боксерские перчатки. Во рту капа.

Судья дает отмашку. Понеслась…

Понятное дело, мы любители и наш поединок не будет долгим — всего четыре раунда, каждый длительностью три минуты, перерыв и между ними с минуту.

Удары наносить можно лишь в разрешенные части тела — в корпус на уровне выше поясам, боковые, фронтальные части головы.

Я длиннорук, выше ростом чем соперник, мне выгодно боксировать на дальние и средние дистанции.

Бьем друг друга по корпусу.

Иду вперед, но пропускаю два встречных удара от Тархана.

Зал заводится — мужики свистят, женщины — кричат.

Заканчивается первый раунд.

Судья на ринге — Алексей в белых брюках и белой рубашке, подходит к нам, делает замечание обоим.

Я плохо его слышу, потому что Тархан сверлит меня взглядом. И я понимаю, что его ненависть ко мне не знает границ.

Ну конечно, он с Игнатовым собирался править миром, а я перешел им дорогу. Я враг для них. Если бы не мои покровители, меня бы давно пырнули в ночном переулке.

Второй раунд, снова пропускаю удары. Никак не получается мой коронный удар правой рукой.

Снова колотим друг друга по корпусу. Так — мелкие удары, ничего серьезного.

Кроме того момента, что бой веду не я.

Снова рефери делает замечание, на этот раз мне.

— Низко наклоняешь голову.

Тархан набирает очки в ближнем бою, но получает встречный удар от меня. Сильный, точный.

Рефери объявляет:

— Нокдаун.

Раунд заканчивается, Тархан не может продолжать бой.

Третий раунд — топчемся на месте. Неожиданно Тархан открывается, и мой железный кулак летит ему под дых. Он едва дышит, продолжать не может, убегает в угол, пытается отдышаться.

Набычившись, жду.

— Удар был ниже пояса.

Судья останавливает бой.

Какого черта? Ниже пояса — это на уровне ремня на боксерских трусах. Но это неправда. Я не метился ему в пах, только под ребра. Я не Тархан, это он если встретит в ночном переулке, то спокойно зарядит в пах, в ноги.

Жду. Напряжение нарастает.

Вода течет ручьями с лица, по подбородку сбегает на грудь.

Судьи принимают решение.

Рефери поднимает мою руку за перчатку.

— Побеждает Макар Сомов. Ввиду невозможности продолжения боя Артуром Тархановым.

Явное преимущество у меня. Но почему-то к радости примешивается ложка дегтя.

Плевать. Потом подумаю, чего ему от меня надо.

Тренер вытирает мое лицо от пота, и я снова выбегаю на ринг, высоко поднимаю руки. Радостно улыбаюсь.

Девчонки визжат, ребята свистят.

Только я не расслабляюсь, потому что знаю, Тархан этого так не оставит.

Но ничего, я буду ждать его появления в моей жизни.

— Твою победу надо отпраздновать! — орет Колян спустя два часа.

— Ну так, не только мою, — буркаю я.

— У тебя первое место в полутяжелом весе, а у меня второе в полусреднем. Так что, ты- победитель! Тебе решать.

Мы стоим толпой на улице, обмозговываем, как лучше провести этот день.

Я, Миша, Коля, Сергей. С нами увязались девчонки — Маша с подругой Дашей.

Мимо продефелировала Лидия со своей подругой.

— Что это с Лидкой? — спросил кто-то из парней. — Чего этой она пришла на бокс? Упала с койки, голову ушибла.

— Выслеживает, — шипит Маша.

— Кого? –спрашиваю недовольно, прекрасно понимая, что речь идет обо мне.

— Ясное дело кого — тебя!

— Зачем? Я дал ей ясно понять, что не намерен соответствовать всем ее требованиям.

— Змея. Обиду затаила, — в разговор вступает Даша. Симпатичная однокурсница. В черной цигейковой шубке, с белыми рукавичками, в белой вязаной шапчонке. Москвичка.

— Что за обиду?

— Так я всё про то собрание, когда мы ей бойкот объявили, и она осталась одна делать свою чертову стенгазету к Новому году, она же обиделась на нас.

— Я если честно, была уверена в том, что она пожалуется куда-нибудь выше.

— Ну, кто же захочет стукачом прослыть?

— Если бы узнали, что мы с ней не разговариваем, то обвинили бы тебя Сомов, как зачинщика травли. И точно отправили бы домой, выгнав из Университета.

— Сом теперь боксер, никто его не тронет, он же может стать лицом университета.

— А время Сом где найдет? — спрашиваю такого чересчур умного Сергея.

— Ах да, забыл. Ты же у нас деловая колбаса. У тебя работа, девушки.

— Девушки? — Маша и Даша внимательно вглядываются в меня.

— Давайте уже выдвигаться вперед, у меня ноги замерзли, — процедил я, не собираясь объясняться ни перед парнями, ни перед девчонками, которые как сороки на хвосте унесут новость, и разболтают ее по всей общаге.

Дескать у Сома появилась девушка.

А это не так.

Я запутался в этих самых девушках. Вроде они мне и не были нужны, но, когда я приехал в столицу, они меня окружили со всех сторон.

Бесконечные Лиды, Маши, Оли, Даши… Вали, Клавы, Ники.

Настроение падает, и я говорю: