Высадка в Нормандии

Насколько ожесточенными были бои, показывает необычное донесение командира 12-го пехотного полка. Рядовой Бьюрик из роты E 2-го батальона увидел, что с севера приближается немецкий танк. «Он увидел, что танк движется по дороге к саду. Солдат схватил гранатомет, зарядил его и вышел на дорогу. Первый выстрел – осечка: заело предохранитель. Танк приближался, но Бьюрик сумел снять гранатомет с предохранителя и выстрелить в упор». В ответ танк выстрелил прямо в него, и тяжело раненный солдат упал. Но Бьюрик встал, перезарядил гранатомет, прицелился и выстрелил еще раз. Танк тоже выстрелил, и рядовой снова упал. «Вновь заставив себя подняться, Бьюрик зарядил гранатомет в третий раз и из неудобного положения произвел еще один выстрел. Для немцев это было уже слишком, танк отполз вверх по холму. Бьюрик, проявляя полнейшее безразличие к собственной безопасности, попытался втащить в окоп другого раненого». После этого Бьюрик оглянулся, потребовал еще гранат и упал без сознания на обочине. Позднее он умер от ран.

Вторая попытка захватить пересечение дорог на высоте 278 была предпринята подполковником Сэмюэлом А. Хоганом, командиром батальона 3-й танковой дивизии. На броне его танков находились солдаты батальона 119-го пехотного полка. Они захватили извилистую объездную дорогу западнее Мортена, которая проходила под железнодорожным мостом у заграждения близ аббатства Бланш. Им пришлось всю ночь держать круговую оборону к востоку от дороги, отражая атаки полка «Фюрер» дивизии «Дас Рейх». 10 августа пришлось вступить в жаркий бой среди высокого кустарника, и Хоган потерял тогда 9 «Шерманов».

Чтобы наступать дальше, «Шерманам» надо было прорваться через очень густые заросли. После того как «танк-носорог» пробил проход, лейтенант Рэй, понимавший, что идет со своими солдатами на верную смерть, возглавил прорыв. Как только его «Шерман» выскочил на пшеничное поле, замаскированная там немецкая «Пантера» послала в него снаряд почти в упор. Часть экипажа погибла мгновенно. Сам Рэй с тяжелыми ожогами успел выскочить из горящей машины. Пехотный взвод поддержки под командованием лейтенанта Эдварда Арна в ужасе наблюдал, как Рэй упал на четвереньки. «После этого он с трудом встал, – вспоминал Арн, – и оглянулся на заросли, через которые только что пробился. Кажется, он что-то вспомнил, потому что двинулся обратно к танку. Он помог выбраться еще одному солдату, потом они оба бросились бежать, но фрицы свалили их пулеметной очередью».

Взвод Арна отступил под защиту ближайших кустов, но неожиданно быстро представилась возможность отомстить. Несколько немцев приблизились к горящему танку Рэя, чтобы осмотреть его. «Они подошли тесной группкой и встали вокруг него, – рассказывал Арн. – Наверное, любопытство одолело». Арн и его солдаты «скосили их».

Отряд Хогана испытывал такую нехватку личного состава, что сержант Керкмен отправился обратно в Нефбур за пополнением. Вернулся он с тридцатью шестью необстрелянными новичками, прорвавшись сквозь огонь немецкой артиллерии. Несколько человек по дороге погибли или были ранены. По словам Керкмена, в шедшего рядом с ним солдата попала щепка, пробила затылок и вышла спереди. К моменту прибытия в батальон солдаты из пополнения уже были изрядно напуганы. Лейтенант Арн спросил Керкмена, где пополнение.

– Там, под танком прячутся, – ответил сержант.

Большинство новичков из пополнения, «попав под массированный огонь вражеской артиллерии и пулеметов, застывали на месте». Само собой, это делало их вдвойне уязвимыми. Арн вспоминал, что «некоторым приходилось давать пинка, чтобы они начали двигаться ради собственного же спасения. Один сидел в окопе, согнувшись и прикрыв голову руками. В него попал 88-мм снаряд и начисто снес ему голову». Из 36 новичков выжило лишь 4.

Тающие силы Хогана, уже почти дойдя до своей цели, подверглись атаке: удар им во фланг нанес немецкий мотопехотный батальон. Американцы отразили атаку, а затем, когда немцы попрятались в свои окопы, обстреляли противника зажигательными снарядами. Под огненным ливнем немцам пришлось выскочить из окопов. Тогда американцы добили их осколочными снарядами. С наступлением ночи удар по американским позициям пыталась нанести немецкая авиация, но вместо этого «она попала по своим, пускавшим одну за другой зеленые ракеты, чтобы прекратить ошибочную бомбардировку». Подполковник Хоган заметил, что это зрелище «доставило ему истинное удовольствие».

Перед рассветом 10 августа боевая группа СС, окружившая «потерянный батальон», начала первую атаку, за которой следовали все новые и новые. Лейтенант Вайс вновь вызвал огонь артиллерии. Однако связываться с ней становилось все сложнее, поскольку у раций садились батареи. Отчаянно не хватало медикаментов. В батальоне не было врача, и за ранеными, уложенными в глубоких траншеях, ухаживали санитары. Все солдаты начали слабеть от голода. Самые отчаянные под покровом ночи выскальзывали за позиции, чтобы собрать морковь, картофель и редис на близлежащих огородах. Двум сержантам даже удалось найти несколько кроликов в клетках, которых откармливали местные жители.

После полудня транспортные самолеты Cи-47, сопровождаемые истребителями-бомбардировщиками П-47 «Тандерболт», сбросили на высоту 314 семьдесят один контейнер с припасами, но из-за сильного ветра лишь несколько штук упали в пределах американских позиций. Тогда 230-й дивизион полевой артиллерии попытался стрелять по вершине холма пакетами с плазмой крови, морфием, сульфаниламидами и бинтами, но солдатам удалось найти лишь три пакета, а кровь и вовсе не выдержала такого способа доставки.

Оказать ощутимую помощь раненым на высоте 314 не представлялось возможным, но санитарные машины доставляли в госпитали раненых с мест других боев. К обычным боевым ранениям добавились травмы от осыпавшихся камней. У 128-го эвакогоспиталя в районе Тесси-сюр-Вир уже не хватало палаток. Колонны забитых ранеными санитарных машин растягивались почти на километр.

К вечеру 11 августа дивизия «Дас Рейх» была вынуждена отступить с позиций западнее Мортена. И хотя американские контратаки с юга силами 35-й пехотной и 2-й танковой дивизий были плохо скоординированы, они сумели пробиться в район высоты 314.

В тот день Клюге удалось убедить ОКВ и Гитлера, что в качестве временной меры до возобновления наступления на Авранш часть танковой группы «Эбербах» должна контратаковать американские дивизии, угрожавшие базе снабжения в Алансоне. Для Клюге это был единственный способ начать отступление раньше, чем они попадут в окружение. «Под прикрытием этой операции 7-я армия должна была начать отступление», – отмечал командир одного из корпусов.

В ту ночь, израсходовав большую часть артиллерийских боеприпасов, немецкие соединения начали отступать. Отходя под прикрытием ведущего активные действия арьергарда, они в большинстве случаев сумели хорошо замаскировать свои планы. Американцы до самого утра 12 августа не могли понять, что происходит. Наступая, 1-й батальон 39-го пехотного полка находил издевательские записки, в которых немецкие мотопехотинцы выражали благодарность за шоколад, сигареты и боеприпасы, которые по ошибке были сброшены им, а не защитникам высоты 314.

Но от глаз лейтенанта Вайса на Роше-де-Монжуа их отступление не укрылось. Он вызвал огонь на солдат и технику, двигавшиеся к востоку, и вскоре их обстреливали уже пять артдивизионов. «Потерянный батальон» наконец-то смог вздохнуть спокойно. Грузовики с едой и медикаментами следовали за взбиравшимися по склонам солдатами. 2-й батальон 120-го пехотного полка на высоте 314 потерял около 300 солдат и офицеров из общей численности 700 человек. За исключительную стойкость и храбрость батальон был удостоен президентской благодарности. Его героическая оборона сыграла важную роль в достижении американцами победы.

Полковник Беркс, командовавший 120-м пехотным, первым добрался до заграждения у аббатства Бланш, опасаясь, что найдет там лишь нескольких уцелевших защитников. Он был поражен, узнав, что убитых всего трое, а раненых – двадцать. Беркс прошелся вдоль другой дороги, чтобы осмотреть все сгоревшие и подбитые немецкие машины. «Это было лучшее зрелище за всю войну», – позднее говорил он. Далее полковник двинулся к подножию высоты и лежавшему за поворотом Мортену.

Главная улица оказалась непроходимой для техники. Центр города был почти полностью разрушен: уцелело лишь несколько стен разрушенных домов и печных труб. Большинство разрушений было причинено накануне освобождения. Невероятно, но начальник штаба 30-й дивизии сказал: «Я хочу, чтобы Мортен был уничтожен… обстреливайте его всю ночь, сожгите, чтобы там не выжил никто». Ни в чем не повинный французский городок был уничтожен ради уязвленного самолюбия американцев. К ошеломленному Берксу бросились взволнованные офицеры и солдаты его полка, обнимали своего командира. Они были в ловушке несколько дней и едва не погибли во время артобстрела минувшей ночью.