Выше, чем звезды

— Твою ж! — рывок друга в сторону посоперничал бы с олимпийскими чемпионами.

На полу, в растекающейся лучше крови, лежал незнакомый мне мужик. Судя по черному костюму кто-то из охраны.

— Дядя Сережа, — сквозь сжатую челюсть выдавил Паша.

Частично обглоданное тело заставило собраться.

— Ствол в руки! — тихо процедил я.

Ойкнув, словно какой пацаненок, друг рванул за ремешок свою «Помпушку» и так же, подобно мне, застыл.

А я слушал. Навострив слух и не спуская взгляда с дверного проема. Как тело оказалось здесь? Почему не было ни единого звука!? Черт.

Секунды текли слишком медленно. Напряжение в конечностях достигло своего апогея неприятно быстро. Отметил тряску ладоней и пот, что каплями начал собираться на лбу.

— Паш, — сглотнул я, — контроль двери!

— Да! — выдохнул он.

Опускал ствол я с заметным облегчением. Длинный выдох, сброс напряжения с рук и мелькнувшая в коридоре тень заставляет вернуть ствол в горизонтальное положение. Еле слышный шаг, скрип и снова тишина. Такая тягучая, неприятная и липкая.

— Ты видел это? Мне же не показалось? — дрожь в голосе неприятный аспект.

— И слышал, — подвожу итог. — Мы здесь не одни.

«Слух»! Чертов «слух» вообще ничего не улавливал!

— Надо закрыть дверь, — вывод железобетонный.

— Минуту, — облизал я залитые потом губы.

Ствол вниз и до рези в глазах и звона в ушах, сосредоточиться на этих чувствах восприятия мира. Ни-че-го!

Досчитав до шестидесяти, но так ничего не уловил, махнул другу рукой в сторону двери, а сам вскинул ствол. Движение Паша начал сразу же. Мелкие, короткие шаги, где после каждого он замирал, водя стволом от одного дверного косяка, к другому. Шаг, еще шаг и замереть. Шаг.

— Стой! — одернул его прямо в моменте занесенной ноги.

И до мурашек по коже завершенный звук шага с левой стороны от двери.

Направление моего ствола тут же смещается с проема на двадцать сантиметров в сторону. Выстрел! В замкнутом пространстве звук выстрела охотничьего ружья разрывает перепонки. Хорошо хоть не в прямом смысле слова. Но последующие за выстрелом звуки банально теряются. Зато глаз улавливает резкий рывок тени, что, наклоняясь почти к полу, теряется из виду.

Звон в ушах заставляет нервничать. Лишится в данной ситуации одного из органов чувств весьма и весьма неприятно. Тело и так напряжено до предела, что в моем состояние чревато быстрой усталостью. Вот и сейчас необходимость погасить отдачу сыграла против меня. Усилие большее, чем обычно и слабость такая, что со вторым выстрелом ружье банально вырвет из рук. Ствол, практически против моей воли, опускается вниз и вся надежда только на Пашку. Поворачиваю голову в его сторону, в попытке предупредить, но вижу то самое мгновение, когда в испуге расширяются зрачки. Палец на спусковом крючке напрягается и, собственно всё — давит, будто в стену, без ожидаемого эффекта.

Мысль о том, что этот раздолбай не снял с предохранителя, только-только оформилась, а мозга уже коснулся ледяное дыхание смерти. Краем глаза отмечаю движение и вместе с поворотом головы, вновь вскидываю ствол. Дается всё это тяжело. Тело рвется от напряжения, но разум сильнее! Тварь, буквально вжатая в пол, отталкивается от него когтистыми лапами, чтобы в длинном прыжке устремиться прямо ко мне. Как-то опосредственно отмечаю наряд горничной и длинную, когда-то русую косу. На когтях остатки ярко-синей краски, а кружевной, красный лифчик так нелепо смотрится на сморщенной серой коже.

Выстрел!

Понимание того, что довести ствол до головы, банально не успеваю, буквально отпечаталось в сознании. Картечь разрывает плоть грудной клетки и импульса от выстрела хватает, дабы отбросить тварь назад. Тут-то руки и не выдерживают, когда отдача бьет верх. Ствол вырывает из ладони левой руки, выворачивая, при этом, рукоять из правой. Снова звон в ушах, но он проходит фоном. Зато звук выстрела сбоку даже как-то успокаивает. Отмечаю попадание в бочину, а после и второе, но уже в голову. Крупная дробь, да с такого расстояния, шансов уже не оставляет и мозги существа разлетаются по дверному проему и коридору за ним.

Как я опустился жопой на пол в сознании не отложилось. Слишком много потрясений за один день. Снова.

— Сука! — прохрипел Пашка со стороны.

Он так и стоял, уперев приклад ружья в плечо, не в силах отвести взгляда от твари.

Очередной выстрел стал неожиданностью. Вздрогнул я всем телом, в попытке подорваться, но видя, как дробь рванула тело уже мертвой твари, остался сидеть на месте.

Звон и сердце, что набатом долбится в ушах. Неприятное ощущение мурашек вдоль ладоней и толика злости, где даже на неё не осталось сил.

— Бошку же разнесло, — громко проговорил я. — Зачем?

— Показалось, — тяжело дыша, коротко бросил друг. — Ты как? Задело что ли?

— Слабость, — сморщился в ответ. — Даже на ногах устоять не могу. Сука!

Удар кулаком по полу получился таким безобидным, что только добавило дров в копилку раздражения.

— Ты, это, — Паша так и не думал отводить ствол, — давай, приходи в себя. Мне ссыкотно блять!

— Приходи в себя, — фыркнул я, — это же, как рубильник работает, да?

— Да! — Пахан чуть петуха не дал. — Мля. Сдохла же? Опускаю?

Что ж, понять его можно.

— Бошки нет, — повторил я. — Этого хватало.

Краткость — сестра таланта! А, если честно, то даже говорить было лень. И хрен ты, что с этим поделаешь.

— Может тебе пожрать? — неожиданная смена темы. — Закон сохранения энергии и всё такое. Тут у отца конфеты где-то были, глюкоза там, все дела.

Чувство голода, что до этого не откликалось вовсе, при мыслях о конфетах, вспыхнуло с такой силы, что рот моментально наполнился слюной. Попытался как-то абстрагироваться, но тщетно. Да и желудок, выдавший тихое урчание, оставил после этого неприятное ощущение тягучей пустоты.

— Вода тут есть? — кивнул в сторону бара с алкогольными бутылками. — Не текилой же запивать.

— Тут даже чайник есть! — с тенью энтузиазма в голосе, выдал Пахан. — Правда чай только заваривать. Пакетики отец не признает.

— И какого тогда рожна мы всё это время без чая сидели? — вяло возмутился я.

В ответ Паша только плечами пожал, но взгляд, при этом отвел.

— Надо двери закрыть, — слова, которые полностью совпали с моими мыслями. — Ты как? Прикрыть в состоянии?

Попытка подняться успехом увенчалась не сразу. Получилось только с третьей попытки, минут через пять. Поднялся, поводил плечами, похрустел пальцами и после кивка, поднял оружие — тяжелое, сука! К твари подходили медленно и неспешно. Уже после, когда убедились в отсутствии жизни, или что там вообще поддерживает её существование, костюм отца Пашки послужил прихватом. Пока я выглядывал в коридор, параллельно замирая, прислушиваясь, невольный грузчик тянул по полу разваливающееся тело. Куски плоти отваливались прямо на ходу и буквально через пол метра Пахан брезгливо отбросил руки.